Книга Ануш. Обрученные судьбой - Мартина Мэдден

Я состоял в переписке с участниками Парижской мирной конференции[57], и они проявили интерес к моим снимкам армян. Меня пока не вызывали давать показания, но еще есть время, и, возможно, меня вызовут. По всей вероятности, Вудро Вильсон весьма лояльно относится к идее армян создать независимое государство, и я надеюсь, что эти мечты воплотятся в реальность. Теперь я подхожу к тому, что побудило меня написать это письмо.

Находясь на территории Турции, я несколько раз по странному совпадению (не буду вдаваться в эти ненужные подробности) встречал Ануш Шаркодян. Скажу лишь, что она постоянно подвергалась опасности, и тем не менее ей удалось попасть на корабль и уехать в Ливан. На фотоснимке, который я ей дал, был указан мой адрес, и она писала мне несколько раз. Она рассказывала, что устроилась, что к ней хорошо относятся в той стране и живет она вместе с другими армянами-переселенцами.

Девушка упомянула, что писала тебе несколько раз, но так и не получила ответа. Я знаю, Джахан, какой это деликатный вопрос для тебя и что твои обстоятельства наверняка изменились.

Ануш просила меня обратиться к тебе и узнать хоть что-нибудь о ее дочери Лале. Я лишь смог сказать ей, что ее дочь передали на попечение семье Стюартов, и девушка думает, что они забрали ребенка с собой в Америку. Она надеется, что они как-то связывались с тобой или по крайней мере у тебя есть их адрес.

Позволь мне также заметить, что я понимаю, и она тоже это осознает, что, возможно, у тебя нет возможности вести с ней переписку, но, если у тебя есть хоть какая-нибудь информация о ребенке, ты можешь, ничего не опасаясь, передать ее через меня. В этом случае тебя не смогут обвинить в связях с армянами. Я прошу тебя написать мне и рассказать все, что знаешь. Я очень хочу, чтобы Ануш узнала правду. Если она будет продолжать надеяться, это может сыграть с ней весьма жестокую шутку.

С наилучшими пожеланиями,

остаюсь искренне твой,

Армин Вегнер

На некоторое время Джахан застыл, сидя на стуле возле бюро. Часы в холле отбили четверть часа, затем половину. Наконец он вложил письмо Армина в конверт. Достав следующее письмо из пачки, он начал читать.

Дорогой Джахан,

Прости, что вновь пишу тебе, но я отчаялась получить хоть какие-то известия о моей дочери, а ты единственный человек, который может что-то знать. Поверь мне, я ничего не ожидаю для себя. Я лишь хочу узнать, поддерживаешь ли ты связь со Стюартами и есть ли у тебя информация, которая позволит мне отыскать Лале. Не в моем характере умолять, но я пойду на это, если это поможет раздобыть хоть крупицу сведений о ней. Я лишь хочу знать, что она в безопасности, что у нее все хорошо, и надеяться, что однажды я смогу увидеться с дочерью.

С уважением,

Ануш Шаркодян

Дорогой Джахан,

Я думаю, а вдруг твоя семья больше не проживает по этому адресу…

Дорогой Джахан,

Пишу, чтобы сообщить тебе, что теперь я живу в Бейруте…

Джахан взял следующий конверт. Он был более старым, потрепанным, с загнутыми углами.

Дорогой Джахан,

Если ты получишь это письмо и если это в твоих силах, я прошу тебя написать…

Дорогой Джахан,

Мне все труднее отсылать письма из деревни. Здесь полно жандармов и солдат, мне необходимо кое-что тебе рассказать, я не могу держать это в себе…

Дорогой Джахан,

Я пишу это письмо, сидя в развалинах церкви, потому что здесь я ощущаю себя ближе к тебе…

Заскрипела половица, и в комнате стало темнее. Джахан обернулся и увидел мать, стоящую в дверном проеме.

– Ты знала… – прошептал он.

– Джахан…

– Ты знала с самого начала. Я думал, что лишь отец предал меня. Я положил на это всю свою жизнь…

Он протянул к матери руку, в которой сжимал письма:

– Некоторые их них были написаны после его смерти. Последнее пришло всего лишь два месяца назад. Ты прятала их от меня!

Вздохнув, мать вытащила шляпную булавку. Она аккуратно сняла шляпу и положила ее на сундук возле двери.

– Да, Джахан, я спрятала это письмо. Как и все остальные письма, которые эта женщина писала тебе.

– Эта женщина – мать Лале!

– Она армянка! А как, по-твоему, я должна была поступить? Отослать Лале к ней? К незнакомой женщине? Дом Лале здесь! Мы единственная семья, которую она знает! Ты хочешь отнять это у ребенка?

– Не тебе принимать такое решение!

– А кому? Тебе? Я так не думаю. Ты вернулся с войны, как какой-то самозванец в одежде моего сына! Ты хотя бы представляешь, через что мы прошли? Сколько боли ты нам причинил? Ты был не способен принимать какие-либо решения! Ты был даже не способен обслуживать себя! Сколько ночей без сна я провела, расхаживая по дому, ожидая прихода жандарма с сообщением, что ты бросился под поезд или утопился в Босфоре! Ты действительно думаешь, что я позволила бы тебе определять судьбу моей внучки?

Джахан посмотрел на все еще красивое лицо матери.

– Я был о тебе лучшего мнения.

Женщина грустно улыбнулась:

– Ты мечтатель, Джахан! Умен, как и твой отец, но ты мечтатель! Оглянись вокруг! Все изменилось. Всех, кто выжил, война изменила. Это цена, которую мы платим.

Мать подошла к окну и посмотрела на улицу.

– Ты узнаешь, Джахан, что есть вещи, которые мы не можем контролировать. Война… смерть твоего отца… потеря бизнеса. События, меняющие нашу жизнь… Есть периоды, когда ты приспосабливаешься к происходящему, а уже затем живешь, стараясь изо всех сил наверстать упущенное. Я не удивлена тем, что ты проникся судьбой армян. Это было неизбежно. Несомненно, она была молода и красива и тебе был нужен повод защитить девушку, но теперь с этим покончено. Теперь нашей семье предстоит преодолеть новые трудности. Твои сестры зависят от тебя, Джахан. Ты за них отвечаешь, пока они не выйдут замуж.

Отвернувшись от окна, мать прошла в комнату и подняла с пола документы на фабрику.

– У тебя есть обязательства, особенно перед Лале и Ханифе. То, что случилось с армянами, уже в прошлом. С этим покончено навсегда!

Она протягивала ему документы, и когда Джахан не взял их, мать вложила их ему в руки. Он медленно встал.

– Ничего не кончено! Все только начинается!

Ануш

Это больше напоминало фундамент на стройплощадке, чем бассейн. Два огромных котлована были вырыты в земле и обложены большими каменными блоками. Громадная водяная мельница качала воду из родника, и она лилась потоком через желоб.