Книга Пропавшая Рысь - Ксения Алексу

Веки его новой жертвы были плотно сомкнуты, а губы, напротив, соблазнительно раскрыты. Он любовался идеальным контуром ее совершенного лица с безукоризненно правильными пропорциями, симметрией черт, овальной линией волевого подбородка. Без всякого сомнения, из всех его «доноров» она была самой очаровательной. Напевая, он протащил ее еще несколько метров. Полпути позади.

Через несколько минут он приволок ее в мастерскую, опустил на пол, потянулся, выгибая затекшую спину. Поясница ужасно ныла. Уолтер окинул взглядом прелестную женщину, распростертую перед ним, и нахмурился, увидев, сколько грязи прилипло к безупречному лицу, пока они проделали весь путь по тоннелю. Уолтер решил, что следующему «донору» оденет на голову пластиковый мешок, прежде чем спускать в подземелье. Собравшись с силами, он водрузил ее на стальной стол и надежно привязал руки и ноги, как поступал с каждой жертвой. Напевая, он наполнил раковину водой из умывальника и обмакнул туда марлевую салфетку, заботливо отжав. Уолтер любовно вытер лицо женщины, возвращая ему совершенство.

Женщина издала слабый стон, но еще не очнулась.

Уолтер устало потер глаза. Их щипало от реагентов, но, самое неприятное, что у него начиналась мигрень. Работа еще никогда не доставляла ему столько неудобств. Когда он творил в Аризоне, случались нечастые приступы головной боли, но до самых жутких симптомов удавалось не доводить, благодаря регулярным проветриваниям подвала, установке вентиляторов и, конечно, значительным перерывам между жертвами.

Он хотел закончить с этой работой как можно скорее: пока не разыгралась мигрень, пока не приехали люди Ханга. Часто моргая, он наклонился над своим новым «донором», силясь сосредоточиться. Она начала шевелиться. Еще немного, и придет в себя.

Он включил лампу местного освещения, пододвинул ее к столу и отошел к полкам с рабочими принадлежностями, чтобы приготовить шприц. Его сердце трепетало от счастья – он поднес иглу к свету, мерно постукивая ногтем по корпусу шприца, чтобы избавиться от пузырьков воздуха, надавил немного на поршень – и они вышли вместе с небольшим фонтанчиком яда.

– Ты станешь моим лучшим творением, – сказал Уолтер, скорее себе, чем ей.

Он проверял остроту скальпеля, когда услышал, как женщина начала метаться.

Улыбнулся.

– Все пройдет безболезненно, обещаю. Если ты не будешь сопротивляться.

Он повернулся не сразу, оставляя ей время осознать происходящее и смириться с судьбой, принять неизбежное.

Она смотрела на его коллекцию, как зачарованная. В глазах ее застыло удивление.

– Само совершенство, а? – спросил Уолтер.

Его внезапно обретенный прекрасный белокурый «донор» снова начал отчаянно пытаться освободиться. Ее борьба была совершенно бесполезна, но она все равно не сдавалась, словно путы можно было порвать неимоверным напряжением воли.

Уолтер подошел ближе, любуясь ее силой, ее волей к жизни, к побегу. Он терпеливо ждал, пока она выбьется из сил и сдастся, прекратит бесплодные попытки сопротивления.

Предвкушение заставляло его сердце стучать чаще.

– Ты такая красивая, – прошептал он, лаская в забытьи большим пальцем поршень шприца. Он выбирал, в какую точку на ее изящной шее вонзить иглу.

– И скоро твоя красота будет принадлежать мне.

* * *

Минивэн остановился. Джек взглянула на часы. Они были в пути не больше получаса, но мысль о том, что Кэссиди в опасности, меняла восприятие времени. Казалось, дорога заняла целую вечность.

Вьетнамец заглушил мотор и вышел. Через несколько секунд Джек выглянула между задними сиденьями. Они припарковались у небольшой хижины, которая, как заключила Джек, принадлежала Оуэнсу. У двери в домик были сложены коробки и пластиковые емкости. Вокруг были джунгли. Джек боковым зрением следила за водителем. Тот включил слабый фонарик и, едва выйдя из машины, растворился в лесном мраке.

Джек выбралась из минивэна и, пригнувшись, перебегая от дерева к дереву, тихо-тихо последовала за вьетнамцем. Отойдя метров на десять от машины, парень стал ворошить ногами листья. Не найдя, очевидно, то, что искал, он начал водить фонариком, нагнулся, чтобы что-то рассмотреть. У Джек сердце ушло в пятки, когда она увидела, что вьетнамец поднял с земли. Это был мобильный Кэссиди. Парень снова стал разгребать листья, пока не отыскал потайной люк. Открыл его.

Так вот, где этот ублюдок.

Он прятался в тоннелях Кучи, где никто не смог бы помешать ему воплощать свои чудовищные фантазии.

Не раздумывая, Джек подбежала к вьетнамцу и, схватив сзади за голову, одним движением свернула ему шею и отбросила в сторону осевшее мешком тело.

В панике она схватила его фонарик и распахнула люк, ведущий вниз. Снизу торчала лестница, но Джек просто спрыгнула. Приземление отдалось болью в лодыжках; Джек зашипела, прикусывая губу. И в этот миг увидела, что прямо перед ней бездыханное тело. Ближайшая лампочка была довольно далеко, где-то в середине тоннеля, Джек дрожащей рукой направила фонарик на труп. Луч голубоватого света выхватил пару женских ног.

– Кэссиди! – вырвалось у Джек, не успела она опомниться. К горлу подкатил ком, пульс бешено стучал в ушах. Джек отвернулась. Ее колотила крупная дрожь. Собравшись с духом, она снова посветила на тело. Лицо было срезано. Но это точно была не Кэссиди. Скорее всего, жертва была азиаткой, и волосы у нее были темные, коротко стриженные.

Согнувшись в три погибели, Джек, едва не поскальзываясь, в спешке стала пробираться по корридору. Быстро двигаться в такой тесноте было невозможно. Проход резко забирал вправо, откуда доносился сильный запах каких-то химикатов. Еще метров десять – и впереди показался яркий свет: тоннель открывался в просторное помещение. Она шла и шла, с пистолетом на изготовку, держа перед собой фонарик и проклиная низкий земляной свод. Добравшись до освещенного помещения, она заглянула за угол. Тихо. Оуэнса там не было.

Но на металлическом столе привязанная широкими ремнями лежала Кэссиди – Джек узнала ее по одежде. Лица не было видно – оттуда, где стояла Джек, можно было разглядеть только светлую макушку. Но Кэссиди не двигалась.

Джек тихо позвала ее по имени.

Ответа не последовало, Кэссиди не пошевелилась. Джек заставила себя сделать шаг по направлению к столу. Затаила дыхание. Она не в состоянии была двинуться с места. Как она могла жить дальше, узнав горькую правду? Если правда была в том, что оказалось слишком поздно. Сердце металось в грудной клетке, пытаясь вырваться, словно раненый зверь.

– Кэссиди, – повторила Джек чуть громче, и на этот раз та пошевелилась, попыталась поднять голову. Джек подбежала к ней, не веря своему счастью, ее ликующее сердце готово было разорваться. Джек больше не могла сдерживать себя, слезы градом покатились по лицу.

Кэссиди была привязана, у нее был заткнут рот, но, судя по всему, она не пострадала. Она что-то промычала и закатила глаза, точно ее мучила нестерпимая боль. Джек вышла из блаженного транса.