Книга Наследник поручика гвардии - Юрий Шестера

— Не знаю, Степан Осипович. Я не видел его с самого начала атаки. Только заметил частые всплески от орудийных снарядов у одного из броненосцев, находившегося справа, в то время как я пытался атаковать на левом фланге. И слышал там почти непрерывные ружейные выстрелы.

— Поднимайте на борт катер, Федор Степанович! — приказал капитан-лейтенант. — Будем ждать «Наварина», — он тревожно посмотрел в сторону Батумского рейда, где до сих пор взлетали осветительные ракеты. — Правильно говорят, что нет ничего хуже, чем ждать и догонять, — вздохнул он.

Неожиданно откуда-то сбоку выскочил «Наварин», не замеченный впередсмотрящим, и, лихо развернувшись, подошел к трапу «Константина». «Отчаянный, однако, у него командир!» — усмехнулся Макаров, обрадованный возвращением последнего катера.

Между тем взбежавший по трапу мичман Подъяпольский возбужденно доложил:

— Я, Степан Осипович, чуть было не проскочил мимо «Константина», но боцман успел все-таки в последний момент заметить его силуэт, — никак не мог успокоиться он, радуясь столь удачному исходу своего возвращения.

— Надо было, Павел Семенович, при подходе снизить скорость катера хотя бы до среднего, — заметил лейтенант Зацаренный, — а не нестись в ночной мгле не зная куда сломя голову.

— Так уж получилось, Иван Кузьмич, — смущенно ответил мичман на замечание лейтенанта. — Очень уж хотелось как можно быстрее вернуться к «Константину».

— Прошу извинить за выражение, Павел Семенович, но, как учат древние мудрецы, спешка нужна лишь при ловле блох, — усмехнулся тот.

Усмехнулись и офицеры на мостике.

— Доложите, господин мичман, о своих действиях во время атаки турецких кораблей! — приказал Макаров, с усилием подавив приступ смеха от образного оборота лейтенанта Зацаренного.

Подъяпольский вытянулся:

— Сразу же после команды «Рассредоточиться!» я ушел от «Синопа» вправо. Когда приблизился к турецким кораблям, стоящим на якорях, те уже начали пускать осветительные ракеты и открыли орудийный и ружейный огонь. Я спустил буксируемую мину в воду и решил атаковать второй броненосец с краю на правом фланге.

— Почему именно второй, Павел Семенович? — заинтересованно спросил Макаров.

— Он был крупнее самого крайнего, господин капитан-лейтенант!

— Убедительный аргумент, Павел Семенович! — рассмеялся тот, единодушно поддержанный офицерами. — Не тянитесь передо мной и обращайтесь ко мне по имени и отчеству.

— Есть, Степан Осипович! — коротко произнес мичман и продолжил: — Когда я на полном ходу стал приближаться к нему, на моем катере сосредоточили огонь оба правых броненосца. Но это не смутило меня, я продолжал атаку. И тут минный унтер-офицер доложил о том, что перебит буксир крылатой мины. Он показал мне конец перебитого снарядом троса, который вынул из воды, чтобы тот не намотался на гребной винт. Я чуть не заплакал от досады: ведь борт броненосца был совсем рядом — рукой подать! — у юного мичмана на глазах навернулись слезы.

— Знакомое чувство! — поддержал его лейтенант Зацаренный. — Только я с досады, когда торпеды прошли совсем рядом с кормой турецкого броненосца, в отличие от вас, Павел Семенович, вспомнил не только всех своих предков, но и более того.

Подъяпольский благодарно посмотрел на него и продолжил:

— Я резко развернул катер, и, когда тот вышел из зоны обстрела, стал готовить к спуску на воду запасную мину, чтобы снова атаковать. Но тут с «Константина» уже поступил сигнал к отходу, и я, приведя катер в порядок, на полном ходу устремился к вам. Об остальном вы, Степан Осипович, уже знаете.

— Вроде бы цепь случайностей, а результата нет, — тяжко вздохнул Макаров, а затем ободряющим голосом произнес: — Не расстраивайтесь, господа офицеры! Ведь не зря же за одного битого двух небитых дают! Будет и на нашей улице праздник! — и он обвел просветленным взглядом своих верных соратников. — Курс — на Севастополь! Всем командирам катеров и старшему офицеру быть в моей каюте ровно через час!

* * *

— Если мы с вами, господа командиры, не определим, почему же все-таки обе торпеды прошли мимо цели, то о торпедных атаках можно будет забыть — никто больше не даст нам разрешения на применение дорогостоящих мин Уайтхеда. Ведь мало того, что обе прошли мимо цели, так они, окаянные, еще и не взорвались, видимо, зарывшись в прибрежный песок, или, что еще хуже, выползли по нему на берег, — Макаров тяжко вздохнул. — И теперь английские инструкторы потирают от удовольствия руки, получив от нас столь дорогой подарок. А заодно раздумывают, как противодействовать нашим торпедным атакам.

Офицеры понуро слушали своего командира, снова и снова переживая постигшую их неудачу. Так рвались в бой, и на тебе — не только не подорвали ни одного корабля, но еще и выдали неприятелю секрет применения торпед, на которые возлагали столько надежд…

— Разрешите высказать свое мнение по этому вопросу, Степан Осипович? — поднялся со своего места лейтенант Писаревский.

— Прошу вас, Федор Степанович, — с надеждой посмотрел на него Макаров.

Тот прокашлялся, чувствуя на себе напряженно-ожидающие взгляды.

— Лично мне кажется, что все дело в неточном положении пусковых установок относительно продольной линии катеров. Мы же спешили при их монтаже, а посему установили их вдоль продольной линии катеров приблизительно, на глазок. Вот и поплатились за это осечкой.

Зацаренный было запротестовал, но Писаревский достал из кармана мундира сложенный вчетверо лист писчей бумаги, развернул его и подал Макарову.

— Я только что, уже после возвращения на «Константин», набросал схему атаки корабля неприятеля с дистанции в пятьдесят саженей и убедился, что даже незначительное отклонение оси пусковой установки от продольной линии катера могло привести к промаху выпущенной им торпеды.

Макаров положил схему перед собой и подозвал офицеров. Те сгрудились у стола, а Писаревский с транспортиром в руке показывал им возможные пути торпед при различных углах отклонения оси пусковой установки.

— Вы правы, Федор Степанович, — заключил Макаров, с облегчением откинувшись на спинку кресла. — Это наиболее вероятная причина промаха. Завтра же, то есть уже сегодня, — поправился он, — когда рассветет, всем командирам провести тщательный замер отклонений осей и составить соответствующий акт. Потом я смогу представить его и вычерченную по всем правилам схему вице-адмиралу Аркасу и заверить его в успехе будущих торпедных атак, — он встал.

Тут же встали со своих мест и офицеры.

— Объявляю вам, Федор Степанович, благодарность за решение столь важной для флота задачи!

— Служу Отечеству!

«Не зря Петр Михайлович характеризовал его как вдумчивого офицера», — благодарно подумал Макаров. Когда все сели, он продолжил:

— В будущем совместные атаки торпедами и буксируемыми минами отменяю! — Офицеры непонимающе переглянулись. — Дело в том, — пояснил он, — что, как показал опыт первой такой совместной атаки, быстроходные «Чесма» и «Синоп», атакующие торпедами, успевают поднять по тревоге команды кораблей неприятеля, и подходящих чуть позже «Минер» с «Наварином» встречает уже огонь неприятеля. Таким образом, утрачивается фактор внезапности, а это, как вы прекрасно знаете, является основой успешного применения минных катеров. Я ничуть не сомневаюсь в вашей отваге, но, слава богу, что в сегодняшней атаке мы никого не потеряли.