Книга В борьбе за Белую Россию. Холодная гражданская война - Андрей Окулов

Тогда НТС прекратил заброску своих агентов с помощью американцев. Позже прекратилась и заброска листовок с помощью воздушных шаров. Они долетали из Европы до Южной Кореи, сбрасывая листовки на территории от Мурманска до Владивостока.

Появилась возможность передавать антисоветскую литературу через советских моряков. Советские власти начали разрешать поездки в СССР западных туристов. Возникла возможность провозить в страну литературу и вывозить рукописи книг, которые не могли издаваться в Советском Союзе.

В начале шестидесятых Кеннеди урезал все фонды для финансирования подобной работы. НТС пришлось сократить «систему», как называли освобожденных работников. Но организация уцелела. Позже американцы и вовсе потребовали, чтобы НТС предоставил им имена и все личные данные своих людей в России. Исполнительное бюро собралось на совещание, после которого единогласно решило: отказать. Никаких данных о своих контактах в СССР НТС американцам, или кому-либо еще сообщать не будет. Связными от американцев были люди из числа русских эмигрантов. После такого ответа они долго жали руки представителям НТС: такая принципиальность могла вызвать только уважение. Американские власти снова урезали финансирование. Но организация уцелела. Историю эту со слов Романыча пересказал Роберт.

НТС никогда не обладал военной информацией: он ее просто не собирал. Это часто разочаровывало и раздражало различные разведки, с которыми приходилось иметь дело. Можно ли было обойтись без контактов с разведслужбами? Можно. В том случае, если бы НТС просто прекратил свою работу и отказался бы от поставленной цели: освобождения России от большевизма. Когда кто-либо говорит, что политическая организация могла проводить работу в Советском Союзе без контакта с разведками, он просто врет.

В семидесятых годах XX века НТС сотрудничал также с разведкой Норвегии, откуда организация проводила поездки своих курьеров в СССР и занималась работой с советскими моряками.

Это был вопрос сложной политической игры и дипломатии. У каждой из стран были свои политические интересы в России, которые далеко не всегда совпадали с интересами российской патриотической организации. При всем ее антикоммунизме.

Во время работы в «Закрытом секторе» меня удивило, что в отчетах об операциях нельзя было называть ни настоящие улицы, ни имена людей, ни настоящие названия населенных пунктов. Все это кодировалось. А коды писались на отдельном листке.

НТС не передавал своих контактов посторонним силам. Если те, кто финансировал организацию, требовали отчетов, они их получали. Но без основных данных: кто это и где именно проживает. На основании этих отчетов никого завербовать было невозможно. Иностранные силы периодически пытались узнать больше, но всегда получали отказ. Единственное, что НТС мог предоставить в неограниченном количестве, это анализ политической обстановки в стране.

Предательство Блэйка слишком дорого обошлось, чтобы кому-либо можно было доверять без оговорок.

В девяностых годах «Радио «Свобода» в Мюнхене собирались закрывать. Эта радиостанция первоначально называлась «Освобождение» и финансировалась напрямую ЦРУ. Потом ее финансирование взял на себя конгресс США.

Долгие годы станция вещала на страны Восточной Европы. Там работали многие члены НТС, писал для нее передачи и я. Попасть в штат «Свободы» было для многих несказанной удачей. Зарплата в разы выше средней, неплохие дома. Многие немало преуспели. Конечно, там где деньги, там не переводились интриги…

В девяностых я навестил одного из своих старых знакомых, который долгие годы работал на «Свободе». Он рассказал о настроениях, царивших на этой радиостанции в конце «холодной войны».

— Представь: красивая жизнь, известность, деньги… И вдруг неожиданная новость — станция закрывается! Почти все оказываются безработными. Настроения просто суицидальные…

В НТС было иначе. Деньги были минимальными. Союз был связан с разными странами, но не ради денег — ради работы. Когда я был уволен, то удивился: немецкое пособие по безработице было больше, чем моя зарплата в «Посеве»!

Может быть, высшее руководство жило шикарно, а рядовые работники нищенствовали? Да нет. Все знали друг друга, подобные вещи не скроешь.

Все жили очень скромно. Кроме тех, кто устраивался в экономике западных стран. На нашем жаргоне это называлось «уйти в экономику». Но они принимали участие в работе НТС лишь в свободное от основной деятельности время.

Многие, кто обвиняли НТС в работе на западные разведки, а то и на КГБ, не очень стесняли себя в подборе доказательств. Кроме откровенных врагов было немало тех, кто просто видел в НТС конкурента. Метод старый, подлый и простой: опорочить другою, чтобы получить деньги самому. Но тем, кто делал это, кроме денег и славы, ничего не было нужно. Это становилось известно довольно быстро.

Но и сегодня многим просто неймется: навешать на НТС всех собак, чтобы самим выглядеть героями. Но на фоне всей многолетней истории НТС подобные «герои» выглядят просто карикатурно.

В начале XX века большевики не стеснялись в выборе средств на разрушение России. Захватив страну, они постоянно обвиняли тех, кто пытался ее освободить, в «предательстве». Может быть, немецкое пособие по безработице и было конечной платой «предателям советской родины»? Или наградой за ее освобождение.

* * *

После скандала с «новыми» Пушкарев мне предложил пост заместителя главного редактора «Посева». При условии, что я перееду в Москву. Моя квартира во Франкфурте пока оставалась за мной: я должен был на месте решить, останусь я в столице России или нет. Я выехал в столицу осенью 1997 года.

Все было очень неясно. Организации принадлежало две квартиры на одной лестничной площадке. На Петровке, 26. Длинный двор, одним концом выходящий на Петровку, вторым — на Неглинную. Сегодня квартиры в этом доме стоят немало, но в начале девяностых они стоили относительно недорого. Это были деньги, вырученные от продажи дома в Париже, знаменитого здания на улице Бломе.

Логичным было бы предложить заместителю главного редактора жить в квартире на одной площадке с издательством, но новый директор «Посева» решил иначе.

Это был Юрий Константинович Амосов, старый член организации из Австралии. Старик он был неплохой, но мнил себя финансовым гением. Из-за его финансовых авантюр скандалов еще в Австралии было немало. Впоследствии он попытается вкладывать деньги организации в странные финансовые дела. В результате его снимут с поста директора издательства, а НТС погорит не на одну тысячу долларов. Все это будет отображено в печати НТС.

Квартиру напротив он поначалу сдал посторонним людям. Вероятно, считая, что, получая от них копейки, он зарабатывает для организации деньги. А меня поселили в одной из комнатушек прямо в издательстве. Комнатушка была забавная: с жестяным потолком. Дом был старый, и крыс в нем было немало. Ночами они имели обыкновение бегать в своих норах, которые были как раз над потолком. Гром ночью поднимался чудовищный.

По договоренности с Пушкаревым, мне в год полагалось две поездки во Франкфурт. После одной из них я решил переехать в Москву. Тем более, что квартира во Франкфурте обходилась моей матери очень дорого. Освобождать квартиру нужно было срочно. Когда я сказал Амосову, что должен срочно лететь во Франкфурт, он ответил, что у издательства денег на оплату моей поездки нет. Меня это поставило в очень неудобное положение. Все вещи из моей квартиры нужно было вывезти. Пришлось по телефону договариваться с друзьями, чтобы они перевезли вещи в подвал издательства «Посев» во Франкфурте. Они это сделали, но в это время во франкфуртском «Посеве» постоянно бывали посторонние люди. Как результат, я недосчитался очень многих вещей. Пропала моя ювелирная мастерская, коллекция бумажных денег времен Гражданской войны, коллекция монет и многое другое. Трудно обокрасть того, у кого почти ничего пет, но здесь и это удалось. Ювелирную мастерскую я собирал 17 лет по разным странам.