Книга Властелин ее сердца - Моника Маккарти

Ни один из них не сказал ни слова. Что еще можно было обсуждать?

Он даже не был уверен в том, что сейчас что-то произошло. Что-то ужасное. Меняющее жизнь. Повергающее в трепет. Все эти слова казались слишком обыденными для того, чтобы описать произошедшее.

Это было настолько впечатляющим, что Робби понял: между ними все будет хорошо – их взаимное влечение слишком сильно с самого начала. Чувство нежности, которое охватило его, чувства, которые пришли вовсе не со стороны его гениталий, были гораздо глубже и гораздо сильнее. Они пришли из той части тела, в существовании которой он не был уверен.

Но он не знал, что это означает. Но что еще более важно, что, черт побери, он собирается делать с этим.

Когда Розалин была маленькой девочкой, – вскоре после смерти ее родителей, – она как-то погналась за Робертом и его друзьями, которые отправились на охоту. Она бежала за ними несколько миль – по холмам, по ущелью – так быстро, как позволяли ее маленькие ножки.

К тому времени, когда она их догнала, Розалин обессилела. Казалось, все ее тело – каждая косточка, каждый мускул – было напряжено и растянуто до предела прочности. Брат был в ярости, что она побежала за ними, а ее тело болело еще несколько недель, но чувство достижения стоило этого.

Физически это было самое сильное напряжение, которое она испытала. До сегодняшнего дня. Но сегодня…

Лежа на его груди, пытаясь найти в себе силы, чтобы дышать – не говоря уже о том, чтобы думать, – Розалин поморщилась при воспоминании об одной конкретной минуте. В ту минуту ей было очень больно. Но резкий приступ боли быстро стих – к счастью, – и его заменили притупленное болезненное ощущение и восхитительное чувство наполненности. Принадлежности. Востребованности. Возможно, эти слова были примитивны, но это не делало их менее значимыми и важными для нее. То, что сейчас произошло между ними, связало их так, как она не могла и представить себе. Так, что нельзя было развязать.

Если раньше Розалин только думала, что любит Бойда, то теперь она точно знала это – каждой клеточкой своего обессилевшего и ноющего тела. Ей не было нужды беспокоиться о том, было ли это идеальным. Это было идеальным.

Она принадлежала ему не потому, что он взял ее девственность, а потому, что они вместе установили эту связь. Она никогда не забудет этого взгляда, когда он был погружен в нее и дал волю своим чувствам. Пронзительность этого момента будет гореть в ее сердце всегда. Мужчина так не смотрит на женщину, которая ему безразлична – глубоко безразлична. На женщину, которую он не любит.

На мгновение суровая маска упала с его лица, и рядом с ней оказался мужчина, который хотел любить, но не знал как. Мужчина, у которого столько отняли, что он сказал себе: это ему больше не нужно. Мужчина, который нуждался в ней, даже если он пока этого не понимал.

Погруженная в свои мысли и испытывающая чувство эйфории, Розалин лишь через несколько минут осознала, как тихо в комнате. Как он был тих.

Чувство беспокойства попыталось вклиниться в ее мысли, но она не позволила ему это сделать. Ничто не должно было омрачить их счастья. Робби, возможно, так же потрясен тем, что произошло, как и она. И, вероятно, так же устал.

С этой мыслью Розалин прижалась теснее к его теплой груди, вдохнула пряный мужской запах, который окутал ее, закрыла глаза и погрузилась в сон.

Долгое время, после того как Розалин уснула, Робби лежал без сна в темноте. Он держал ее в своих объятиях и пытался все обдумать. И только когда он решил, как будет действовать, он позволил себе заснуть.

Перед рассветом Бойд осторожно выбрался из кровати и спустился вниз, чтобы привести свой план в действие. Сделав все, что задумал, он вернулся в комнату, чтобы подождать, пока она проснется, и рассказать ей, что он предпринял.

Глава 22

Розалин еще спала. Вместо того чтобы свернуться клубочком, она взяла подушку и прижала ее к груди. Розалин выглядела прелестной и удовлетворенной, как ребенок. Ее прекрасное лицо было таким нежным во сне, ее маленький кулачок лежал рядом с ее румяными губами, а золотистые волосы рассыпались по подушке волнистыми прядями. Робби накрыл ее ночью, пока она спала, но он знал, что ее полуобнаженное тело под одеялом оставалось таким же бархатным и мягким.

Не в состоянии сопротивляться – и, возможно, смущенный этой проклятой подушкой, – он снял сапоги, котун[13]и рубашку и снова залез в постель, чтобы быть поближе к ней. Осторожно вынув подушку у нее из рук, он почувствовал невероятное удовлетворение, когда она снова скользнула в его объятия с довольным вздохом.

Господи, он не мог привыкнуть к этому! Розалин была такая теплая и нежная, и от нее исходил аромат роз. Его грудь испытывала боль от простого удовольствия обнимать ее. Он давно не чувствовал себя таким умиротворенным. Может быть, никогда.

Поглаживая ее по волосам, Робби смотрел на ее грудь, приподнимающуюся и опускающуюся в такт ее дыханию, пока первые лучи солнца не позолотили пряди ее чудесных волос. Он понял, что ждать дольше нельзя.

Он пошевелил ее:

– Розалин.

Ее длинные ресницы задрожали – она открыла глаза. Еще окончательно не проснувшись, Розалин остановила свой взгляд на нем. Медленно ее замешательство рассеялось, и на чувственных припухших губах появилась улыбка.

– Доброе утро.

В его груди что-то сжалось. Она выглядела настолько счастливой. Он сделал бы почти все, чтобы она оставалась такой. Но он опасался, что этого «почти» может оказаться недостаточным.

Розалин была проницательной. Прежде чем он успел ответить, ее улыбка исчезла. Она слегка приподнялась, опираясь на его грудь:

– Что-то не так?

– Тебе нужно вернуться в свою комнату.

Она вздохнула, ее глаза расширились, словно его слова каким-то образом причинили ей боль:

– Ты отсылаешь меня?

В ее голосе прозвучало что-то детское и уязвимое, что заставило его нахмуриться. Не намеренно он ударил по слабому месту. Ее и раньше отсылали, догадался он. Если судить по обиде в ее глазах, наверное, это случалось довольно часто.

Бойд мало знал о ее детстве, только то, что мог выяснить по крупицам. Она очень рано осиротела, и ее отправили жить к графу Харфорду. Клиффорд был ее единственным близким родственником. Из-за ее высокого происхождения и богатства, уважения к ее опекуну и положению ее брата Робби предположил, что жизнь Розалин была легкой и беззаботной. Но привилегии и благосклонность окружающих, похоже, не смогли заменить ей семью.

Но это было единственное, что Робби знал. Он крепче прижал ее к себе.

– Нет, – сказал он, поцелуем в макушку стремясь рассеять ее страхи как можно быстрее. – По крайней мере временно. Уже утро, и если ты не хочешь, чтобы весь замок знал, чем мы занимались, тебе нужно вернуться в свою кровать, пока никто не пришел спросить, как у тебя дела.