Книга Рельсы - Чайна Мьевилль

Внезапно Шэм почувствовал острую ненависть к этим людям. Ему было все равно, что они тоже заблудились, стали жертвами беспощадной страсти к деньгам, голода компании, председательствующей на руинах. Голода, которому не было дела до возвышения и падения цивилизаций, до прилетов и отлетов пришельцев, до их мусора, изменившего самый лик Земли, до иссякания вод, до отравления небес и мутаций всего живого в земле, наступивших в результате тех самых действий, за которые они теперь требовали платы по своим так долго и тщательно хранимым счетам. И вот теперь они предъявляли ничего не ведающему человечеству гигантский счет за то, что оно, это самое человечество, тысячелетиями ездило по рельсам, не зная, что каждый оборот колес увеличивает сумму их долга. В надежде, что в конце времен экономика воспрянет настолько, что будет кому и чем платить.

— «Призрачные деньги в Раю», — сказал Шэм, — не потому, что они уже умерли, а потому, что еще не родились. — Он посмотрел в лицо большому человеку. — Мы, — сказал он ему, — ничего вам не должны.

Контролер смотрел на него в упор. Выражение голодного ожидания на его лице медленно уступало место чему-то иному. Сначала неуверенности. Затем горю. И, наконец, через мгновение, ярости.

Он взревел. Все обитатели Рая взревели с ним вместе. И рванулись вперед. Причал пошатнулся под их ногами.

Дэйби бросилась на гиганта впереди, но тот отмел ее в сторону, точно мошку.

— Живее! — закричал Шэм, но не успел он поднять свой пистолет, как контролер налетел на него, схватил за шею, сдавил руку и выбил из нее оружие. Сквозь буханье крови в висках Шэм услышал, как пистолет шлепнулся в воду.

В глазах у него темнело, но он отбивался руками и ногами. Он еще успел заметить, как пытались улизнуть Шроаки, как капитан Напхи дважды выпалила из своего пистолета, прежде чем точно посланный камень ударил ее в руку и разоружил. А потом в голове у Шэма просто не осталось достаточно крови, и он потерял сознание.

Он очнулся, в голове мутилось, он чувствовал боль. Кто-то старательно связывал ему ноги, руки уже были стянуты за спиной старой лохматой веревкой. Его пихали, тянули, пинали, волокли к краю причала, где-то сзади вопили и отбивались его друзья, а над ними в бессильной ярости верещала летучая мышь.

Голова у него кружилась, он услышал голос Кальдеры. Она была рядом, Деро за ней, последней шла капитан Напхи, которой привязали к телу лишь одну руку. Ее искусственная конечность была слишком сильна для веревочных пут, и ее удерживали, вцепившись, сразу несколько местных, которые пререкались и ссорились между собой. Кто-то всхлипывал, вероятно, потрясенный крушением пророчества. Кто-то шипел от злости. Другие молча и деловито набивали карманы пленников камнями.

Контролер был в ярости. Он скрипел зубами. Дэйби носилась вокруг него, как чайка, но он либо не обращал внимания, либо отбивался от нее одним взмахом руки.

— О, берегись! — прошептал хищный бизнесмен. Указал на воду и снова оскалил зубы. Зарычал что-то своим подручным. «Оглашает приговор», — догадался Шэм.

— За нами придут другие, — крикнул он. — Люди думают, что здесь сокровище! Они считают, что те воображаемые деньги, которые вы насчитали нам за проезд, есть здесь, и будут стремиться сюда!

Пошатнувшись под тяжестью своего набитого камнями платья, Шэм забился в руках своих пленителей, глядя на них и на руины бюрократического рая за их спинами.

— Нет! — закричал он. — Этим все не кончится!

Он посмотрел на Кальдеру. Она смотрела на него. И вскрикнула:

— Шэм! — когда его толкнули вперед, на край причала.

Шэм упирался. Вдруг он почувствовал, как дрогнула земля. Сначала он решил, что это сердце сотрясает своим биением его тело. Но их пленители тоже замешкались. Что-то происходило.

Тревога Дэйби сменила окраску.

Задом наперед, скрежеща по рельсам в углублении между руинами, к концу путей близился ангел. Огромный ангел, весь в коросте времени. Ангел, перемазанный маслом. Тот самый ангел, через труп которого перебрался Шэм на пути сюда. Оживший ангел хвостом вперед вползал теперь туда, откуда он выехал, должно быть, много поколений назад.

Служащие города-фабрики заверещали. Они завыли. И бросились врассыпную. У Шэма опять кружилась голова. Наверное, этот ангел умер много веков тому назад, отрезав их от мира. Значит, никто из них ни разу не видел поезда, вообще ничего, движущегося по рельсам.

Ангел изрыгал жирный черный дым. Шэм услышал вопли, увидел знакомые силуэты людей, рассевшихся на ангельском хвосте. Бенайтли и Мбенда, Сирокко-сальважирка и доктор Фремло, и, наконец, Вуринам, чей плащ развевался победно, несмотря на зиявшие в нем прорехи. Вся команда Шэма ехала к нему, сидя верхом на заднице пятящегося ангела.

Шэм громко закричал, приветствуя их. Бенайтли пальнул в воздух, и дикие боссы бросились наутек. Все, кроме огромного контролера. Тем временем заклепки в хвосте ангела уткнулись в пистоны конца пути, и он остановился.

— Нет! — рявкнул контролер. Это слово с годами не изменилось. — Нет! Нет! Прочь отсюда! Прочь! — и с неожиданным для такого гиганта проворством он вдруг ухватил ближайшего к нему пленника. Им оказалась Кальдера. Увидев это, Шэм быстрее мысли бросился вперед и толкнул контролера.

Он был ничто, сущий щенок по сравнению с этим гигантом. Чудо, что ему удалось его хотя бы пошатнуть. Возможно, что при иных обстоятельствах у него ничего бы и не вышло. Но контролер как раз стоял на самом краю причала. И, когда Шэм с разбегу врезался в него, тот взмахнул руками, покачнулся, сделал шаг в пустоту и с ревом обрушился в волны.

Но он упал не просто так. Падая, он пытался зацепиться за что попало.

Попал Шэм. Шэм упал вместе с ним с причала. Так же вместе они ушли под воду.

Глава 84

Итак, позвольте вас поблагодарить, дорогой читатель. Вы ведь уже почувствовали?

Наш состав замедляет ход.

Скоро он завершит свой путь, придя в пункт назначения.

Автор поневоле чувствует отчаяние, понимая, сколь многого не успел сказать. Даже упомянуть. Читатель, возможно, уже прослышал о северных и восточных отрезках пути за пределами Манихики, вне досягаемости их военных составов, где пасутся табуны диких лошадей, так хорошо приспособившиеся жить на рельсах и шпалах, не касаясь копытами земли между ними, что это уже вошло в их плоть и кровь, стало второй натурой. Даже новорожденный жеребенок, едва становясь на еще неокрепшие ножки, ни за что не позволит незатвердевшему копытцу соскользнуть со спасительных шпал на предательскую землю. Вот почему в тех богатых травами краях рельсоходы пользуются путями по очереди с лошадьми, которые идут по ним длинными вереницами, поедая сочную траву между рельсов и шпал.

В Амман Суне холодную крепость обслуживают ледяные поезда. Так говорят. Политические разногласия между Деггенлашем и Морнингтоном тоже могли бы не на один час послужить читателю развлечением. По сравнению с ними жалкое, изолированное существование поколений запуганных и уставших от монотонности жизни самопровозглашенных боссов в городе у конца путей не представляет ровным счетом ничего поучительного и интересного. Хотя, если вдуматься, то из жалкого положения сребролюбивых контролеров тоже можно извлечь кое-какой урок.