Книга Одержимость - Наталья Рощина

– Верится с трудом. Ты, детка, не из тех, кто что-то делает необдуманно. Не нужно пытаться провести меня. Мы в одной упряжке. Давай без лишних вопросов. Ответы только усложнят тебе жизнь.

– Я так не думаю.

– Красивым иногда полезно не думать, – хищно улыбнулся Седой. Серое облако дыма на мгновение зависло прозрачной пеленой. Постепенно рассеиваясь, теряя очертания, оно открыло напряженное лицо мужчины. – Меньше знаешь – дольше живешь.

– Мне больше нравится другой вариант, – улыбнулась Майя, хотя внутри у нее все оборвалось от страха. – Меньше знаешь – крепче спишь.

Он снова угрожает! Уже во второй раз. Майя отвела глаза. Их близость ничего не изменила. Напрасно Майя считала, что получила страховку, гарантию собственной безопасности. Как бы не так! Не нужно обольщаться. Он свернет ей шею, если она станет преградой на пути к исполнению его плана. Пожалуй, не стоит играть с огнем. Майя поднялась, подошла к Седому и, преодолев его напускное недоумение, устроилась у него на коленях. Поправила его красивые, отливающие шелком седые волосы и поцеловала в щеку.

– Ты можешь думать все, что тебе угодно, – прошептала она, преданно глядя ему в глаза. – Мы в одной упряжке. Это ты верно сказал, но не забывай, что я – женщина, а ты – мужчина. Этого различия нам никогда не преодолеть. Поэтому не исключены некоторые элементы непонимания. Они устранимы… при желании.

– Это ты о женском любопытстве и мужской неразговорчивости? – усмехнулся Седой.

– Один из аспектов.

– Иногда я думаю, что ошибся, связавшись с тобой.

– Чаще ты считаешь, что поступил разумно. – Майя засмеялась, запрокинув голову.

– Красивая женщина способна заставить совершать глупости.

Он точно знал, что не должен был идти на близость с ней. Куда подевалось его благоразумие? Он тоже попал под обаяние этой черноглазой девицы. Она должна свести с ума Некрасова. А Седому вдруг невыносимо захотелось хоть на миг почувствовать себя на месте этого счастливчика.

Блаженство! Он испытал его. Наверное, ради таких мгновений стоит жить. Стоп! У него иная цель. Он шел к ней долгие годы. Ради того, чтобы получить заслуженное вознаграждение, он терпел унижение, молчаливо признавал первенство Егора Некрасова. Все это было невероятно тяжело. Исстрадавшееся самолюбие требовало компенсаций.

– Ничего. Скоро все встанет на свои места.

– Что? Ты о чем? – Майе показалось, что он забыл о ее существовании. Отсутствующий взгляд, напряженно сжатые в кулаки руки.

– Я? – Седой не заметил, что говорил вслух.

– Да, ты только что так странно сказал о том, что все встанет на свои места. – Майя поднялась, ее никто не пытался удержать. Она почувствовала себя беззащитной.

– Это давняя мечта, Майя. Она вот-вот сбудется. – Седой иронично улыбнулся. – Я счастлив, что мы с тобой понимаем друг друга. Это понимание все упрощает. Ты поможешь мне, я – тебе. Ты ведь веришь мне?

Майя молчала. Верила ли она мужским обещаниям? Нет. Однажды сказала себе, что не родился тот мужчина, которому она смогла бы доверять. Это означало войну, замаскированную под приличия, физические потребности. Но когда в ее жизни появился Седой, она решила, что не все потеряно. Она нужна только как орудие возмездия. И он имеет наглость спрашивать, насколько она ему доверяет! У него нет ничего святого за душой. Есть только мечта, ради которой он пойдет на все. Он одержим ею. Только она смысл его существования.

– Месть…

– Что? – Седой допил остывший кофе.

– Месть движет миром.

– Это давно не новость.

– А как же любовь? – Майя почувствовала, что вот-вот заплачет. Все вспомнилось, сплелось в огромный клубок противоречий, несчастий. Жалость нахлынула и растопила плотину застывших надежд.

– Что с тобой? – Седой склонил голову, прищурился. – Ты не ответила на мой вопрос.

– Я не верю тебе, но сделаю все, о чем мы договаривались, – честно призналась Майя. Она не хотела юлить. Поставив локти на стол, подперла голову руками. – Я хочу домой.

– Хорошо. – Он посмотрел на часы. Половина первого. – Сейчас я вызову такси.

Когда диспетчер позвонила и сказала, что машина ждет, они вышли из гостиницы, держась за руки. Со стороны создавалось впечатление, что двое влюбленных огорчены необходимостью расставания. Майя едва держалась на ногах. Напряжение сменилось смертельной усталостью. Сев в машину, она вздохнула с облегчением. Заканчивался этот странный день. Скорее бы оказаться дома, подальше от пронизывающего взгляда Седого.

– Спасибо, милая. – Он поцеловал ей руку. – Надеюсь, я не разочаровал тебя?

– Скорее удивил.

– Вот и хорошо, но, думаю, этого больше не повторится.

– Жаль, – притворно вздохнула Майя.

– Перестань. – Седой усмехнулся. – Хотя мне чертовски приятно это слышать. А теперь к делу. Не забудь наш договор. Ты должна на несколько дней исчезнуть. Никаких звонков, ничего.

– Я помню.

– Где ты укроешься?

– У нее, конечно.

– А если он решит искать тебя там? – Седой с сомнением покачал головой. – Плохая идея.

– Напротив. Ты даже не представляешь, насколько все упростится, если он найдет меня у Маши.

– Что ты задумала?

– Тебе нужен результат? Он будет, а об остальном не беспокойся.

Она ехала домой, мечтая о том, чтобы поскорее оказаться в своей постели. Душ и сон – вот что ей было нужно сейчас. Остальное она получит немного позже. Она получит все.

– Андрон, так нельзя. Это ни на что не похоже. Что ты делаешь? – Марков наблюдал за тем, как Некрасов скатывается в бездну отчаяния. Леонид Игнатьевич хорошо приложил к этому руку и испытывал невероятное удовольствие от созерцания искренних мук Андрона. План Маркова успешно воплощался в жизнь.

– За что мне все это, дядя Леня? – Некрасова обуревали самые мрачные мысли. Он отказывался воспринимать происходящее. Все предопределено.

Ему больше незачем напрягаться, заниматься делами фирмы, планировать будущее. Какое будущее, если Карцев прямо сказал ему, что остался месяц, максимум два. Оказывается, такие истории случаются в реальной жизни. Живет себе человек, думает, что все происходящее зависит только от него. Живет в уверенности, что он – кузнец своего счастья, своего бурного настоящего, и в будущее заглядывать не страшно, потому что впереди – только радость. Но однажды все необратимо меняется. Принять перемены – смириться с неизбежностью конца.

– Все сразу навалилось. Почему? – пробормотал Некрасов.

– Ты о чем?

– Я сам виноват. Это наказание за Машу. Я не должен был поступать с ней так… – Он с надеждой посмотрел на Маркова. – Но ведь я не сделал ничего такого, за что меня нужно наказывать так беспощадно. Я хотел быть честным!