Книга Живу тобой одной - Стефани Блейк

Доктор Франц, старомодного вида джентльмен в пальто-накидке' и высоком шелковом цилиндре, прибыл в Уитли в одиннадцать часов утра в понедельник. Несмотря на маленький рост и щуплую фигуру, он держался с достоинством, носил бакенбарды и пенсне на золотой цепочке. Говорил он с легким венским акцентом.

Он провел с пациенткой примерно час. Затем спустился в гостиную сообщить о результатах Карлу и Келли. Брюс еще раньше уехал в Трои – посмотреть, что из разваливающейся компании можно спасти.

Доктор холодно взглянул на Карла и его стакан. Обратился к Келли:

– Мадам, я тщательно обследовал вашу родственницу. Сердце и легкие у нее в полном порядке. Температура нормальная. Что касается рефлексов… – Он наморщил лоб, потер подбородок. – Ее реакции вызывают у меня серьезные опасения. Разумеется, мы должны учитывать то, что мисс Мейджорс пришлось перенести – не только физически, но и морально. Возможно, ее теперешнее состояние является лишь длительной реакцией на перенесенную травму. Надо будет несколько дней внимательно за ней понаблюдать. Я очень надеюсь, что эти раны, – он постучал себя по лбу у виска, – со временем затянутся и мисс Мейджорс полностью поправится.

– А если она останется в этом состоянии? В закрытом мирке, где она прячется от внешнего мира.

– В Саранаке есть отличный небольшой санаторий… – Он заметил выражение их лиц и успокаивающе поднял руку. – Нет-нет, не для туберкулезников. Директором там работает мой друг, доктор Игнас Лернер, один из самых выдающихся психологов в стране, даже в мире.

– Вы считаете, моя дочь ненормальная? – Карл, казалось, сейчас разрыдается.

– Ненормальная – слово, которое употребляют неспециалисты, мистер Мейджорс. Спектр умственных и душевных расстройств чрезвычайно широк, и природа их весьма разнообразна, так же как и в случае физических заболеваний. Однажды на одной неделе ко мне пришли двое пациентов с одинаковыми жалобами. Что-то вроде бородавки на шее, там, где натирает крахмальный воротничок. Одному я ее тут же легко удалил. Другого пришлось оперировать, у него оказался рак. Я не очень надеюсь на то, что он будет жить. – Доктор вздохнул, потер руки. – Будем молиться о том, чтобы у мисс Мейджорс оказалась пустяковая «бородавка».

– «Немцы – люди правдивые», так сказал великий поэт. Мы со свекром очень вам благодарны, доктор, за то, что вы приехали, проделали долгий путь.

Он надел перчатки.

– Когда Гаррисон разъяснил мне все обстоятельства, я понял, что у меня нет выбора.

– Как и у большинства из нас. – Карл взял бутылку. – Могу я предложить вам выпить, доктор?

– Нет, благодарю, сэр. – Доктор держался с немецкой холодностью. – Я люблю выпить шнапса, но не в такое раннее время. Всего доброго, сэр.

Келли пошла проводить его до дверей.

– Когда вы снова приедете ее посмотреть, доктор?

– В конце недели. Может быть, в субботу. Пока я ничем не могу ей помочь, не могу сделать больше того, что можете вы. Я буду следить за ее рефлексами. Надеюсь, ее реакции станут более выраженными, чем сегодня. Если вы заметите хотя бы малейшее изменение в ее поведении, позвоните мне сразу же. – Он вынул из бумажника визитную карточку, подал ей. Глаза его прищурились за стеклами пенсне. – А что это вы сказали о немецкой правдивости?

– Это сказал Шекспир. «Виндзорские насмешницы».

Он наклонил голову набок, с любопытством разглядывая ее.

– Ах так… понимаю… Возможно, я не был с вами абсолютно правдив, мадам… На самом деле я очень обеспокоен состоянием мисс Мейджорс. Гораздо больше, чем решился сказать вам и ее отцу. Видите ли, у меня большой опыт в том, что касается клинической психологии. В Венском университете я учился у Зигмунда Фрейда. У меня нет диплома психиатра, но…

– Какой же ваш неофициальный диагноз состояния моей золовки, доктор Франц?

Он наклонил голову, сжал губы.

– Боюсь, что удаление от реального мира, как вы его называете, замкнутость в себе может прогрессировать. Вам знаком термин «кататония»?

– Да. Сегодня утром я нашла его в одном из справочников по медицине в нашей библиотеке. Кататония – смерть заживо. – Она заметила заинтересованное выражение его лица. – Можно сказать, я тоже училась у Фрейда, доктор Франц.

Он усмехнулся.

– Вы такая… – Он запнулся в поисках подходящего слова. – Ну, скажем, очень необычная женщина, миссис Мейджорс. Теперь я, кажется, понимаю, почему сенатор Гаррисон относится к вам с таким почтением.

Келли ответила загадочной улыбкой.

– Неужели?.. Ах да, доктор, еще одна вещь. Как вы считаете, она не может забеременеть? Трое мужчин… и я не хочу даже думать, сколько раз.

Доктор Франц взял ее руку, погладил с мрачной торжественностью.

– Дорогая моя, это решать ей с Господом Богом. Закрывая за ним дверь, Келли озабоченно покусывала губу. – Ей с Господом Богом… Ну нет, доктор. В этой быстротечной жизни есть вещи, слишком важные, чтобы доверять их Богу.

Вечером она добавила в горячее молоко Крис средство от беременности, которое дал ей Гаррисон во время их любовной связи. С Эвелин Харди он этим пренебрег, что дорого ему обошлось.

Во вторник Крис достаточно окрепла для того, чтобы встать с постели. Ее укутали в одеяла и усадили на открытой террасе над парадным входом. Ярко светило солнце, однако с реки дул холодный ноябрьский ветер. Отечность на щеке у Крис немного спала, и фиолетовая багровость уменьшилась. Однако в ее умственном и душевном состоянии Келли не заметила никаких улучшений. С другой стороны, и прогрессирующей кататонии, чего опасался доктор Франц, тоже не наблюдалось. Крис сама ела, самостоятельно пользовалась туалетом и ванной, однозначно отвечала на простейшие вопросы.

– Ты хочешь есть, Крис?

– Нет.

– Ты устала?

– Нет.

– Тебе страшно, Крис?

Молчание. Крепко сжатые губы. Усилившееся ощущение пустоты.

– Крис, Хэм здесь. Ты хочешь его видеть?

Впервые с того момента, как шериф с помощниками привели Крис домой, она выказала признаки желания пробить броню, которой окружила себя. Голова ее резко поднялась, губы беззвучно задвигались.

– Она пытается что-то сказать, – прошептала Джейн Хатауэй. – Не могу понять что…

Келли пристально следила за губами девушки. Повторяла их движения.

– Хэ… Харм… Нет, не то. – Внезапно ее осенило. – Хэм! Она пытается произнести «Хэм»! Ну же, Крис, давай! Скажи еще раз «Хэм»!

Крис кивнула. Сглотнула слюну, с трудом выдавила из себя:

– Хэм… Хэм… Хэм…

Келли громко рассмеялась. Обняла девушку.

– Умница! Джейн, приведите мистера Найта. Скажите, что мисс Мейджорс хочет его видеть.