Книга Кладоискатели - Нина Соротокина

— И еще заработаете, милейший, если припомните: этот господин в шляпе с козырьком сел с нами в карету или поехал в одиночестве?

— Как звали того господина? — Вопрос был задан с самым невинным видом, поэтому Матвей не замедлил выпалить:

— Шамбер, Огюст Шамбер.

Родион укоризненно посмотрел на друга, зачем без нужды распускать язык, но хозяин не походил на человека, завладевшего чужой тайной, все так же, весело посмеиваясь, он катил свой рассказ дальше.

— Выехали вы в полную темноту, потому как спать в ту ночь не ложились. Я, помнится, все уговаривал вас до утра подождать, но эти двое — ни в какую.

— Кто — эти двое?

— Французы. Один в черном с козырьком, — рука Адама опять взметнулась ко лбу, — а другой в лиловом… или в синем, но это не суть важно. Второй еле на ногах стоял, а все рвался ехать, говорил вроде — ждут нас.

— А я на ногах стоял? — ревниво спросил Матвей.

Хозяин на минуту прикрыл оба глаза, вспоминая, потом четко произнес:

— Нет, ваша милость, вы даже на четвереньках стоять не могли — падали. Вас люди на руках в карету снесли.

Родион спрятал усмешку в кулак и отвернулся, чтобы не видеть до крайности смущенное лицо друга.

— А француз с козырьком сел в эту карету? — вскричал Матвей в раздражении.

— А вот этого я не помню, — кротко сказал Адам. — Видно, отлучился куда-то, и карета без меня тронулась. Француз этот, между прочим, потом в наших местах объявился. Но думаю, врут люди.

— Когда же он объявился? — Матвей так и подался вперед.

— Да дня через три после известных событий, когда разбойники на вашу карету напали. Объявился, а потом как в воду канул. Но я этим басням не верю.

— Почему не верите? — Родион аккуратно придвинул к краю стола серебряную монету, и она тут же исчезла в кармане адамовского жупана.

— А потому не верю, что я человек не суеверный и в привидения не верю. Говорят, люди видели ночью на кладбище высокого мужика при шпаге. Вначале решили, что это сам покойник встал из гроба, ну тот, второй француз, невинно убиенный, а потом, видно, кто-то рассмотрел. Нет, мол, это другой. Он тоже в карете ехал, да жив остался. Однако все равно продолжали говорить, что на кладбище у нас нечисто.

— Это как же так?

— А вот этого, ваша милость, я при всем моем желании объяснить не смогу. По моим гостиничным делам — тут я мастак, могу любую мелочь описать, а кладбище — чужая вотчина. Если любопытство имеете, поезжайте завтра с утречка в костел, поговорите с ксендзом. Там же заодно осведомитесь и о лошадях арабских кровей, — добавил он с еле заметной насмешкой.

Новые приезжие отвлекли хозяина от разговора.

— Ну вот, трактир нашли, про Шамбера узнали, ознакомились с достопримечательностями местного кладбища в лице привидения и ни на йоту не приблизились к разгадке дела.

— Ничего, что-нибудь придумается, главное — не суетиться! — оптимистично заметил Матвей. — Судьба сама вывезет!

За показной уверенностью он пытался скрыть тяжелые раздумья. Что значит — «судьба сама вывезет»? Это значит жить на авось, он всегда так и делал. Иногда обходилось благополучно, чаще нет. «Авось с «небосем» водились, да оба в яму свалились». Именно так все и произошло здесь год назад. Раньше он упрекал себя за чрезмерное употребление спиртного, корень всех его зол, теперь же понял, что не менее пагубно для него крайне легкомысленное отношение к жизни. Если бы задержался в деревне на день-два, то, может быть, уже тогда смог бы найти объяснение странному нападению на карету и пропаже денег. Но в то время ему было на все наплевать, лишь бы домой быстрей добраться. А теперь он сидит, как тупица, и не знает, с какого края приступить к раскрытию проклятой тайны. А дома ждет Биронов подвал и прочие гадости.

Решили утром отправиться в костел, найти ксендза и расспросить не только о привидениях на кладбище, но и прочих событиях, случившихся после отъезда Матвея. Наверняка гибель стольких людей уже нашла какое-нибудь объяснение у местного населения.

Осень в Польше, если дожди не льют, так же нарядна, как и в России. Рыжина кленов, желтизна каштанов и берез веселит сердце, как праздник Господень. Прибавьте к этому лазурное небо, прозрачный воздух, сияющую каплями росы паутину на молоденьких елках. Словом, езда была очень приятная. Матвей все пытался найти место, где случилось нападение на их карету, да так и не нашел, все полянки были одинаковы. Друзья прибыли к костелу в самом хорошем расположении духа.

До службы оставалось еще порядочно времени, но кой-какой народ у костела уже собрался. Будь наши друзья повнимательнее, они бы заметили, что почему-то на соборной площади преобладает мужское население, и все мужики, как один, прячут взгляд, словно остерегаясь приезжих русских. Они стояли у своих телег, негромко беседуя.

— А здесь ничего не изменилось, — обратился Матвей к другу. — Иди в костел, а я лошадей привяжу. Только где у них коновязь? Не помню. А публика-то какая хмурая. Нет, право слово, и спрашивать у них не хочется. Как бы не увели они наших каурых. — Разговаривая сам с собой, Матвей дошел до конца площади, старательно привязал лошадей к вытертой до блеска перекладине, а когда обернулся, обмер. Его плотно обступили люди в жупанах и гайдучьих шапках. У каждого в руке была палка.

— Мужики, вы что? — только и успел крикнуть Матвей, как вся эта публика загалдела страшно, и вот уже взвилась сабля, занесенная чьей-то могучей рукой.

«Здесь ничего не изменилось», — мелькнуло в голове Матвея. Казалось, ожила та самая картина, которую он сохранял в памяти весь год. Они его ждали… Тот же высокий гайдук в синем жупане и остроконечной шапке, те же ненавидящие глаза. Они готовы растерзать его, но почему, за что? Или эти недоумки подозревают его в убийстве? Но ведь это абсурд! Выходит, сам настрелял, сам привез хоронить?

— А ну прочь! — Он успел выхватить шпагу, но тут же получил сильнейший удар по затылку.

Последнее, что ухватил его гаснущий взгляд, было лицо склоненного над ним человека, один глаз, любопытный, был широко раскрыт, а другой наполовину прикрыт дряблым веком.

— Ах ты, каналья, — прошептал Матвей и потерял сознание.

6

Войдя в костел, Родион не стал искать ксендза. Вот ужо Матвей подойдет, тогда… Он был участником событий, ему и начинать разговор.

Костел был стар, огромен, гулок, как вечерний лес, его колонны напоминали золотые на закатном солнце сосны. Витражи сияли радугой. Высоко вверху на перекладине был водружен крест с телом Спасителя. В алтарной части разместились скульптуры святых, тяжелые каменные складки их одежд, казалось, шевелились от легкого сквозняка. «Удивительно богатый храм для скромного местечка», — подумал Родион, присаживаясь на скамью.

В двух шагах от него на подносе горели воткнутые в песок свечи. Трепетный, нервный огонь их, как ни странно, успокаивал. Смотреть на огонь, как и на бегущую воду, можно бесконечно. Родион потерял всякое представление о времени, а когда очнулся, заторопился было, надо позвать Матвея, что-то его долго нет, но тут увидел, как из алтарной части вышел ксендз и неторопливо направился в его сторону.