Книга Гнев ангелов - Джон Коннолли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы не оправдали надежд, священник, — заключил Коллектор. — И лишились своей души.
Он сбрызнул горючей жидкостью голову и тело коленопреклоненного предателя и глубоко затянулся сигаретой.
— Пора на костер, — произнес он.
Бросив сигарету в святого отца, он удалился, не взглянув на вспыхнувшую фигуру.
Ангел Смерти лишь на ветер крылья простер
И дохнул им в лицо…1
«Поражение Сеннахериба», лорд Байрон (1788–1824)
Законовед Элдрич, повернув ключ, открыл дверь подвала. Свет включился автоматически. Некоторые электрические изобретения неизменно радовали его и значительно облегчали жизнь, ибо правда заключалась в том, что Элдрич боялся темноты.
Ведь он знал, что в ней скрывалось.
Держась одной рукой за деревянные перила, а другой — за холодную стену, он осторожно спустился по лестнице. Его внимание сосредоточилось на спуске, и мэтр медленно, обдумывая каждый шаг, продвигался вниз по ступенькам. Молодость Элдрича осталась в далеком прошлом; на самом деле он едва мог вспомнить те времена, когда не чувствовал себя стариком. Детство казалось сном, юность скрывалась в тумане, там жил другой человек, оставивший ему воспоминания об эпизодах любви и утрат, словно старые дагерротипы, подкрашенные чаем и выцветшие на солнце снимки.
Достигнув последней ступеньки, Томас невольно вздохнул с облегчением: очередные помехи преодолены без инцидентов, его хрупкие кости уцелели. Пять лет тому назад он споткнулся на тротуаре, упал и сломал бедро: первая серьезная травма или болезнь преклонных лет. Перелом повлек за собой обширные перемены, и теперь мэтр остро осознавал собственную уязвимость. Более всего прочего пострадала его самоуверенность.
Но больше боли и неудобства длительного периода выздоровления ему запомнились страхи перед анестезирующими препаратами, собственное отвращение к вынужденному погружению в пустоту и отчаянная борьба с той текучей субстанцией, что начинала проникать в его плоть, когда анестезиолог делал укол. Темнота, наполненная не только бесплотными тенями. Он помнил, с каким облегчением проснулся в палате для выздоравливающих и с какой благодарностью осознал, что почти не помнит того, что происходило, пока он спал. Разумеется, речь идет не о хирургической операции: это была отдельная, чисто физическая реальность, капитуляция тела, отданного в опытные руки хирурга. Нет, призрачные образы, вернувшиеся вместе с сознанием, принадлежали к совершенно иной сфере бытия. Хирург говорил пациенту, что тот будет спать без сновидений, но обманул. Сны, изобилующие памятными и забытыми событиями, неизменно посещали Элдрича, и снились они ему чаще, чем большинству людей, если вообще можно в полной мере назвать снами те переживания, что испытывал законовед, когда усталость побеждала его. И поэтому также он спал меньше большинства людей, предпочитая умеренную вялость сознания бессознательным пыткам ночи.
Он вырвался из небытия, ощущая боль в нижней части тела; сознание сильно притупилось от впрыскиваний, но тем не менее еще ужасало его. Медсестра с алебастровым личиком, спросив, как он себя чувствует, заверила, что операция прошла хорошо и вскоре он поправится, после чего Элдрич попытался улыбнуться, несмотря на то, что надерганные из воспоминаний нити еще пролезали в щелки из другого мира.
Руки — они остались в его памяти. Руки с загнутыми когтями тянулись к нему, когда закончилось действие анестезии, они пытались утащить его в свои владения; а над ними бесплотные тени, бездушные призраки, исполненные ярости за то, что сделали с ними Элдрич и его помощник. Тени отчаянно желали увидеть, как он понесет такое же, как они, наказание. Позднее, когда стало очевидно, что операция прошла совершенно успешно и больной находится вне опасности, хирург признался Элдричу, что когда он наложил последние стежки шва, возникло одно осложнение. И вот что именно поразило его: большинство пациентов легко выходили из наркоза после окончания его действия, но Элдрич, вместо того чтобы пробудиться, минуты две, казалось, наоборот, все больше погружался в сон, и врачи уже испугались, что он может впасть в кому. Но потом вдруг началось оживление, и частота сердечных сокращений так резко увеличилась, что теперь они уже подумали о возможной остановке сердца.
— Да уж, заставили вы нас поволноваться, — заметил хирург, похлопав Элдрича по плечу, отчего старый законник нервно напрягся, поскольку это прикосновение тревожно напомнило ему те когтистые руки.
Весь период выздоровления, как в больнице, так и дома, Коллектор дежурил около него, осознавая, что уязвимость Элдрича — сродни его собственной и их жизни взаимозависимы. Пробуждаясь, Элдрич обычно видел рассеянный свет лампы и напряженно сцепленные пальцы сидевшего у кровати Коллектора, страдавшего от временного отсутствия никотина, который, казалось, подпитывал его жизненные силы. Законовед так до конца и не понял, как Коллектор умудрялся в те первые послеоперационные дни быть настолько вездесущим — ведь эта клиника, будучи исключительно частной и исключительно дорогой, имела еще исключительно строгие правила относительно времени посещений. Но Элдрич по собственному опыту знал, что люди склонны избегать споров с Коллектором. От него, подобно сигаретному запаху и дыму, исходило и ощущение тревоги. Запах табака, такой распространенный и ненавязчивый, — с какой благодарностью следовало бы им всем относиться к нему, ибо зловоние курева маскировало другое амбре. Даже без сигарет Коллектор приносил с собой запах склепа.
Иногда сам Элдрич почти боялся его. Коллектора, начисто лишенного милосердия, полностью поглотила собственная миссия в этом мире. Элдрич еще имел сходство с человеком, сохранив способность к сомнениям; Коллектор же не сомневался никогда. В нем не осталось ничего человеческого. Элдрич порой задумывался, человек ли он вообще. Он подозревал, что Коллектор лишь появился в этом мире человеческим путем, а со временем с яркой очевидностью проявилась его истинная натура.
«Как странно, — подумал Элдрич, — что человек может бояться того, с кем очень близко связан: помощника; источника доходов; защитника…»
Сына…
Элдрич спустился в подвал по двум причинам. Во-первых, чтобы проверить предохранители: сегодня днем пару раз ненадолго вырубался свет, а такие случаи обычно вызывали беспокойство. У них хранилось очень много сведений, очень много важных знаний, и хотя они надежно охранялись, всегда оставалась тревога о возможных недостатках системы защиты. Элдрич открыл дверцу блока предохранителей и направил на них луч фонарика, но насколько он мог сказать, все они выглядели действующими. Завтра, однако, он свяжется с Боуденом, который обычно выполнял для него подобные работы. Элдрич доверял Боудену.
По мере его передвижения по подвалу включались очередные светильники, освещая ряды стеллажей с папками. Некоторые из них уже настолько постарели, что Томас боялся касаться их, опасаясь, как бы они не рассыпались в пыль, но изредка возникла необходимость перечитать имевшиеся в них материалы. По большей части в подвале находились папки закрытых дел. По ним уже вынесли суждения и привели в исполнение приговоры.
