Книга Принцип четности - Станислав Гимадеев

Он подвинул к Сергею тарелку с бутербродами и сосисками и стал смотреть через зал в окно.

— Ну, кем ты был раньше? — спросил Сергей. — Как ты попал в резервацию?

— Не был я никем, — ответил Барков тем же тоном. — Можешь ты себе это представить?

— С трудом, — произнес Сергей и стал жевать сосиску. — Может, ты хочешь сказать, что прошлое у тебя было, но ты его потерял?

— Не было, — сухо повторил Барков, не отрывая взгляда от окна. — Не было у меня прошлого, не было у меня личности. Ниоткуда я сюда не попадал… Я просто возник здесь.

— Из небытия? — спросил Сергей, отпив сока.

— Скорее всего, — проговорил Барков медленно. — Именно из небытия… Знаешь, я просто возник здесь четыре года назад в возрасте сорока одного года. С этого момента и начинается мое прошлое и моя личность. Нулевая точка, понимаешь, Серега? Новый отсчет.

— Странный ты какой-то сегодня, — сказал Сергей. — Не похож на себя. Философствуешь… Может, что-то произошло, Сергей? Проблемы?

— А ты никогда не пробовал? — продолжал Барков задумчиво. — Попробуй. Ведь это же интересно: новый отсчет… Просто взять однажды и поставить точку на шкале. И сказать себе: это ноль! А что было до него — то неважно. Про это забыть!

— Значит, все-таки было? — заметил Сергей. — То, что до нуля? А ты говоришь…

— Слушай, да далась тебе эта тема! — воскликнул вдруг Барков. — Какой интерес говорить о прошлом? Меня устраивает мое настоящее. И других устраивает мое настоящее. Чего же нужно еще?

Баркову явно не хотелось обсуждать этот вопрос дальше, и Сергей решил отступить. На время, конечно, решил он для себя. Он допил первый стакан и взял бутерброд с ветчиной.

Хлопнула входная дверь и баре появился Лыткин. Вид у него был крайне обеспокоенный и взъерошенный. Он в нерешительности замялся у порога, выжидающе глядя в их сторону. Сергей замер. Внутри у него заерзал червяк.

— Кажется, он тебя хочет, — сказал Барков.

Сергей вопросительно глянул на Лыткина и ткнул себя пальцем в грудь. Лыткин мелко и быстро закивал.

— Тогда пойду за столик, — сказал Сергей Баркову.

Взяв тарелку и второй стакан, Сергей сел за один из столиков. Торопливо приблизился Лыткин, подозрительно косясь то на Баркова, то на стариков в дальнем углу. Лицо его было бледным, под глазами легли круги, лоб — весь покрыт крупными каплями пота.

— Думал, в обед вас поймаю… — заговорил он дрожащим голосом. — В столовой…

Он лихорадочно вытащил из заднего кармана брюк сложенный вчетверо листок бумаги.

— Вот… — выдавил Лыткин, и кадык его судорожно дернулся. — Утром в ящике было.

Он протянул листок Сергею, сел за стол и опять опасливо покосился по сторонам.

Сергей развернул бумагу. На пишущей машинке, с опечатками и исправлениями в ней было написано: «С завтрашнего дня будь готов и жди. Никуда не выходи из дома несколько дней. За тобой могут придти в любую минуту дня и ночи. Окончательный расчет на месте.».

— Что же мне делать? — сипло спросил Лыткин, заглядывая Сергею в глаза.

— Прежде всего, успокоиться, — посоветовал Сергей одновременно ему и себе.

Он еще несколько раз пробежал глазами текст записки. Лыткин взволнованно смотрел на него и часто моргал.

— Не переживайте, Антон Михайлович, — сказал Сергей. Сохранять хладнокровный тон ему стоило некоторого труда. — Делайте, как написано. Остальное не ваша забота. Все идет по плану.

— Так это что?.. — залепетал Лыткин. — Значит, могут уже завтра?..

— Значит, могут, — сказал Сергей. — Тут же ясно написано.

— А сколько это — несколько дней? — отчаянно спросил Лыткин.

— Вы меня об этом спрашиваете?

Он сконфуженно засопел и стал вытирать со лба пот.

— Да я как-то… — забормотал он. — Не знаю даже… Это что же: дома сидеть несколько дней!.. Мне кажется, что я не смогу. Не вытерплю я…

— Сможете, сможете, — строго сказал Сергей. — Надо смочь, Антон Михайлович! Понимаете — надо! Чего это вы запаниковали? Ведь обо всем договорились… Возьмите себя в руки. Вы же не один.

Лыткин глубоко вздохнул и опустил взгляд.

— Как же на работе-то? — вымолвил он. — Больничный, что ли, брать придется?

— Ну, возьмите больничный, — сказал Сергей. — Или хоть отпуск… Неужели ничего не придумаете, господи?

— Ладно, придумаю… — Лыткин снова тяжело вздохнул.

— Значит так, — после некоторой паузы проговорил Сергей. — Это я оставляю у себя, — Он постучал указательным пальцем по листку. — Разберитесь с работой, продуктов купите на всякий случай и идите домой. И успокойтесь. Мы сегодня к вам еще зайдем. Договоримся конкретно о координации действий, и так далее. Все поняли?

— Да, — покорно кивнул Лыткин.

— Ну, тогда все, — сказал Сергей. — До вечера, Антон Михайлович.

— До свидания… — пробормотал Лыткин.

Какое-то время он мялся, потом робко и неуклюже выбрался из-за стола и, сутулясь, попятился к выходу.

Когда он исчез, Сергей снова уткнулся взглядом в прыгающие буквы, оставленные печатной машинкой на сером листе писчей бумаги. Червяк волнения внутри зашевелился еще сильнее и стал разрастаться. Исчез аппетит, словно его и не было. Это случилось с ним впервые в жизни — чтоб аппетит пропал во время еды. Зато больше прежнего захотелось пить. Сергей взял стакан с соком и осушил его в несколько глотков. Неужели лед тронулся, подумал он с замиранием. Неужели тронулся? Интересный выдался, однако, денек… Не много ли событий для его первой половины?

Когда он выходил из бара, то увидел на улице Клима. Мусорщик стоял возле дверей и курил, щурясь на солнце. Сергей прошел мимо него и направился к мэрии. Внезапно он явственно ощутил на себе испытывающий, сверлящий взгляд и остановившись, обернулся. Клим медленно отвел глаза в сторону, выплюнул окурок под ноги и раздавил его носком сапога.

Солнце уже скрылось за кромками деревьев на западной стороне леса, оставив после себя на небе громадный багровый шлейф. Он становился все тусклее и тусклее, а комары все назойливее и многочисленнее. Еще один день собирался вот-вот кануть в небытие. Они сидели прямо на траве, на самом краю крутого и заросшего зеленью склона под стенами больницы.

Очередной «товарняк», вынырнув справа, из-за края лесного массива монотонно загремел в низине. Кирилл достал из нагрудного кармана сигареты, закурил и стал смотреть куда-то в сторону горизонта, где верхушки деревьев смыкались с кровавой пеленой заката. Сергей лег на траву, раскинув руки, и уставился в небо. Здесь, над ним оно выглядело просто огромным темно-серым, давящим покрывалом. Когда шум состава начал стихать, Кирилл спросил:

— Серега, ты о чем сейчас думаешь?