Книга Сказки врут! - Ирина Шевченко

— Влад! — выкрикнула я, падая.

«Бамс» — отозвалась доска-предательница.

Мечты сбываются: похоже, меня снова нужно спасать, Андрюша…

ГЛАВА 20

Очнулась я на кровати в своей комнате. Господи, когда же это закончится? Бьют, усыпляют, роняют. В этот раз еще и связали. И рот заткнули. Какой предусмотрительный старичок!

Рядом на подушке пучил глаза Жорик: мол, всякое видел, хозяйка, но такого у нас еще не было! А по подоконнику расхаживала большая пепельно-серая белка, нервно обмахиваясь пушистым хвостом… Хорошо меня, видать, приложило!

Проморгалась, зажмурилась, снова открыла глаза: белка никуда не девалась.

— Ым-м-м? — спросила я у странной зверюги.

— Аюшки? — уточнила она знакомым голоском. Обернулась комком дымчатой шерсти и мячиком спрыгнула на пол.

На постель Петрович взобрался уже ленивым откормленным котом. Согнал лапой Жорика и уселся на место жаба. Вздохнул.

— Вона оно как, Настюшка. Вишь, чем дело кончилось?

— Ымы-ы!

— Ох, и не проси, девонька. Не могу я тебе помочь. Вот кабы воры были, убивцы, маниаки какие — тады да. А в чародейские свары домовым влезать не след.

— Ы-мы-мы! — Да развяжи ж хотя бы!

Котяра скорбно вздохнул и свернулся клубком почти у моего лица.

Ну погоди, пушистик! Дождешься ты у меня еще сметаны!

— Да помню я, помню! — послышалось из коридора. — Но она меня раскусила, сам не знаю как!

Как? Не нужно было про зомби вспоминать. О встрече на кукурузном поле мы с Андреем даже своим не рассказывали, а светлой братии и подавно знать об этом не полагалось.

— …Пришлось вырубить.

По телефону говорит. С Акопяном? Вполне возможно. И не похоже, что старик находится в чьем-то управлении — действует вполне осознанно. Сокол рассказывал, будто Ван Дейк подчиняет людей и заставляет помогать против воли, потому и «разбирались» с вместилищами обычно без труда. А тут прямо вселенский заговор, и от добровольцев отбоя нет!

— Саша, мне проблемы не нужны…

Саша, он же Алекс, он же Шурик. Значит, угадала. Хотя имя не редкое, конечно.

— …кончать ее, и все дела!

— Ым-м? — Глаза у меня стали, наверное, как у Жорика. В каком смысле, кончать? Петрович, будь чел… нормальной нечистью, развяжи!

— Ох, Настюшка… — Домовой принял привычное моему взору обличье миниатюрного всклокоченного старичка и завертелся на кровати. — Быть беде, верно говорю. Быть беде…

Естественно, быть, если не развяжешь!

— Как же так, а? Где ж этот твой ошивается-то? Как девок тискать да воду переводить — так тут как тут, а как супостата воевать — так в кусты?

Чего?! Извернувшись, я пнула брюзгу коленом. Тот ойкнул и умолк, дав мне возможность дослушать разговор светлого с невидимым собеседником.

— …Ладно, понял. Поторопись. У подъезда подозрительный молодняк ошивается, да и бельгиец вот-вот кого-то пришлет.

Так-с, кончать меня, кажется, передумали. Но, судя по лицу вошедшего в комнату человека, альтернатива быстрой смерти меня тоже не порадует.

— Очухалась? — спросил он. Петровича, ясное дело, уже и след простыл. — Крепкий у тебя череп, кость толстая. Для мозга, жаль, места не осталось.

Я оскорбленно замычала.

— Были бы у тебя мозги, Настя, держалась бы от всего этого подальше. Но ничего, будет и от тебя польза. Я бы на батарейки пустил, а потом — в расход. Только Саша иначе думает. Наивный он. Считает, Сокол за тебя ему вместилище отдаст… — Светлый больно ткнул меня в бок. — Отдаст, что скажешь? С Ле Боном он за твое возвращение щедро рассчитался. Я бы и гроша ломаного не дал, не то что чашки Гэ Хуна… Не знала? — догадался он по моему непонимающему взгляду. — А хоть кто такой Гэ Хун, знаешь? Да откуда тебе! Сидишь в своем занюханном городишке… Гэ Хун — один из величайших целителей Древнего Китая. Все вещи, что от него остались, приравнены к артефактам, занесены в реестры и стоят бешеных денег… Среди тех, кто в этом смыслит, конечно. У Сокола были чашки, которые многократно усиливают свойства заваренных в них трав. Даже простой чай… Чай у тебя, кстати, дрянь редкостная. Хотя какая ведьма… А чашки теперь у Ле Бона: Сокол в тот же день поверенному позвонил, расписку оформил, как положено. А толстяку они зачем? Просто собирает старье: черепки, монетки… Про чашки сразу же раззвонил, чуть ли не подпрыгивал от радости…

Что-то дедулю заносит. Зачем он мне все это рассказывает? Нервишки сдают в ожидании непонятно чего? Пытается себя убедить, что Саша на мой счет не ошибся? Мол, ведьма, конечно, дрянь, как и чай ее, так за нее ж древние чашки дадены — авось Соколу станет жаль столь ценных вложений?

— Ну, чего молчишь? — снова толкнул он меня.

Может, потому, что у меня рот завязан? Маразматик! И у кого тут череп толстый?

Старик спохватился, вытащил кляп, уселся на кровати рядом и уставился на меня, словно буржуин на Мальчиша-Кибальчиша: выбирай, мол, бочку варенья тебе или «Летят самолеты» и привет.

Нужно было что-то сказать.

— А… кхе-кхе… как вашу собачку зовут? Миленькая такая…

Вот было бы здорово, если бы дедка от удивления удар хватил. Но нет, крепкий старикан: только челюсть отвисла и веко дернулось.

— А у меня белочка, — просветила его я. — Ходит где-то тут… зар-раза! Как сметану жрать, так бегом, а как помочь…

— Издеваешься?! — Старик за волосы приподнял меня над подушкой.

— Ага, — призналась я, морщась от боли. — Время тяну. Сейчас Сокол придет, размажет вас по стеночке. По вон той — все равно я ее перекрашивать собиралась.

Знал бы, пришел бы уже. И размазал бы. Только откуда ему знать?

Я трусливо шмыгнула носом, но слезы сдержала. Петрович, миленький, только на тебя вся надежда! Сделай же что-нибудь. Хоть Владу знак подай…

Оборотень тоже хорош! Охранничек, блин! Меня под замком держит, а то, что в подъезд непонятно кто шастает, его и не колышет. Или ему задание дали только за мной присматривать, лишь бы не ходила никуда, а убьют, так убьют?

— Сучка! — Это было самое приличное слово, из тех, которыми назвал меня разозлившийся светлый. А с виду такой интеллигентный человек. В шляпе. — Но ничего, сейчас ты не так заговоришь. Не верю я, что Сокол меняться захочет, но мы его по-другому достанем. Есть у нас методы, Настенька. На изнанку тебя вывернем, и все, что нужно, вытащим.

— Донорскими органами на черном рынке приторговываете, что ли? Ничего другого вы из моей изнанки не…

Я вдруг икнула. Вот черт! Вытащат же! Вспомнилась связка ключей с адресами: Олимпийская, Металлургов, Лунина. Если у Андрея нет еще парочки запасных квартир, они сейчас на одной из этих, и в процессе «выворачивания» я назову все три. Назову ведь. Я боли боюсь. Зомби боюсь. Деда этого боюсь. Акопяна и телепата в инвалидной коляске…