Книга Пройдя долиной смертной тени - Роберт Хайнлайн

—Ты маленькая подлая наглячка! В Вашингтоне я спал один! А ты — можешь сказать такое о себе?

—Нет, конечно. Я страшно не люблю спать одна… а Гиги такая нежная… Рекомендую ее вашему вниманию, сэр, вот она на картине, смотрите.

— Ага. Только Гиги, да? А Джо?

— И Джо нежный? Ну-ка, ну-ка!..

— Женщина, ты можешь говорить такие сальности лишь до замужества, учти это.

— Привет невесте от жениха… Сэр, я ничего не имела бы против подобных сальностей с вашей стороны — в любое время и в неограниченном количестве. Я буду только рада. О, Джейк, дорогой — наверное, так приятно быть замужем за тобой!..

— Еще бы… чокнутая ты сучка… Где будем свадьбу устраивать? Здесь или у Мака?

— Только здесь. Пусть будут слуги, и оба Гарсиа, если успеют, и надо послать машину за Джо и Гиги… Что мне надеть?

— Не знаю… Белое платье?

— Только не белое! Кто-нибудь сделает фото — и все. «Белое платье для столетней транссексуалки!» Смех. Милый, если ты скажешь, я буду в белом — но тогда давай сразу позовем фотографа из «Лайфа». Нет, надо что-то такое…

— «Слегка старое, слегка новое, слегка чужое, слегка голубое». Помнишь эту дразнилку?

— Можно подкорректировать: «Невеста старая, лицензия новая, тело чужое, жених голубой…»

— Какого черта — голубой… мне просто надо побриться. Все, брысь. Пусти меня. Поди прими ванну. Постарайся пахнуть, как невеста…

— …а не как шлюха в день получки. Намек понят. Иду.

По белому бархатистому ковру невеста шла к алтарю. Музыка стихла, и стало необыкновенно тихо. Джейк ждал ее. Алек стоял по правую руку от него. Преподобный Хьюго Уайт и судья Мак-Кэмпбелл были необыкновенно серьезны. На Шорти был черный фрак, белая рубашка и узкий галстук; судья кутался в мантию.

Какой шикарный сегодня Джейк! Что это на нем?

Это называется «визитка».

Музейная вещь.

Вполне возможно. Или из театральной костюмерной.

А какой величественный Папа Хьюго! Джо должен написать его вот таким, читающим проповедь.

Хорошая мысль. Одно за другое — глядишь, Джо и воплотит свои замыслы. Надо будет подсказать Гиги.

Подскажи.

Хьюго ведь не против того, чтобы позировать — он просто не уверен до конца, что это дело благое. Надеюсь, при виде «Трех граций» его сердце смягчится… Юнис, у меня начинают коленки дрожать. Что делать?..

Омм мани пхадме хум. Держись, было труднее.

Омм мани пхадме хум. Юнис, помогай…

Джоан Юнис встала перед судьей и священником. Винни приняла у нее букет и отступила назад. Алек подвел Джейка к Джоан и отошел к Винни. Отец Хьюго поднял глаза и сказал:

— Давайте помолимся.

Омм мани пхадме хум. Ты о'кей?

Омм мани пхадме хум. Порядок.

Когда Хьюго сказал: «Аминь», Джо высунулся откуда-то сбоку и сделал первый снимок. И далее, на протяжении всей церемонии, он появлялся то здесь, то там — и снимал, снимал, снимал…

Хьюго открыл Библию, но не посмотрел в нее.

— Мы читаем сегодня из «Псалтири». Сказано там: «Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться: Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего. Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мною; Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня. Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих, умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена. Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме господнем многие дни…»

Он закрыл Библию.

— Братья и сестры мои! Господь узрел, что одиноко Адаму в райских кущах, и сказал: нехорошо мужчине жить одному. И тогда создал Он Еву, чтобы жила с Адамом. И сказал господь Адаму: вот, ты должен теперь заботиться об этой женщине, сын мой. Ты понял меня? Блюди ее каждую минуту, как я блюду тебя. А Я взираю на тебя каждую минуту и каждую секунду. Заботься о ней и защищай ее, и тогда у вас не останется времени для плохих дел, и она будет утешением твоим до конца дней твоих… Он повернулся к Сэлэмэну:

—Джейкоб Сэлэмэн, намерен ли ты это сделать?

— Да.

Преподобный перевел взгляд на невесту:

—И сказал господь Еве: дочь моя, ты должна варить ему пищу и мыть его одежды, растить его детей и не бегать где попало, когда нужно быть дома, и любить его, даже если он усталый и капризный, и не перечить ему, потому что мужчины таковы, и принимать все его плохое вместе с его хорошим — ты слышишь Меня, Ева? Джоан Юнис, намерена ли ты это делать?

—Намерена, отец Хьюго.

—Судья…

—Джейкоб Моше, есть ли в наших законах и обычаях положения, препятствующие вам взять в жены эту женщину?

—Никаких.

—Джоан Юнис, есть ли в наших законах или в вашем сердце причина, препятствующая вам взять в мужья этого мужчину?

—Нет, ваша честь.

Более громко, обращаясь к окружающим, судья произнес:

—Если есть кто-то, знающий нечто, не позволяющее свершиться этому браку, — я приказываю ему говорить!

Юнис, если сейчас кто-то прочистит горло, я… я…

Здесь только друзья, босс.

Омм мани пхадме хум.

—Джейкоб Моше, будешь ли ты любить ее, почитать и заботиться о ней?

—Да.

—Джоан Юнис, будешь ли ты любить его, почитать и заботиться о нем?

—Буду любить, почитать и слушаться его.

Неужели и вправду — слушаться?

— Секунду! — сказал Джейк. — Судья, она сказала не те слова! Я вовсе не требую от нее послушания и не могу позволить…

— К порядку! Джейк, я ведь обращался не к вам, так что лучше помолчите. Джоан Юнис, вы действительно хотите поклясться именно в этом?

— Да, ваша честь.

Босс, ты сошел с ума.

Подумаешь. Нет, просто я уверен, что мы будем получать от Джейка именно те указания, которые будем хотеть исполнить.

А вдруг он заставит нас сидеть, скрестив ножки и держа ручки на коленках?

Это в позе лотоса, что ли?

Босс, не издевайся.

Какие издевки? Просто во мне говорит мой многолетний опыт мужчины: наши маленькие грешки будут неизменно поощряться именно потому, что мы поклялись слушаться мужа во всем. Так что расслабься, радость: это метод моей милой Агнес… а я в те времена был куда нетерпимее Джейка…