Книга Поцелуй горца - Карен Мари Монинг

Невин последовал за ней, стараясь держаться на расстоянии. Бессета добралась до края леса, туда, где деревья расступались, образуя полукруглую поляну на берегу небольшого озера. Чем дольше он наблюдал за матерью, тем тяжелее становилось на душе. Что она делает? Какое отношение имеет к цыганам и для чего на поляне нарисованы странные символы?

Когда небольшая группа цыган отделилась от остальных и вынесла в центр алого круга связанную девушку, Невин замер. Это была именно та светловолосая девушка, которую он видел в замке. Один из цыган посмотрел в его сторону, и Невин отступил под прикрытие ветвей, прячась в тени.

Что за злодейство они задумали? Почему его мать прячется там же, куда принесли связанную девушку из замка? Во что впуталась Бессета со своими глупыми страхами?

Расправив рясу, Невин напомнил себе, что он Божий слуга и должен исполнять свой долг перед Богом, несмотря на слабое тело и мягкий характер. Что бы здесь ни замышлялось, ясно, что добра это не принесет. И его долг как священника — предотвратить злодеяние, пока никто не пострадал. Невин зашагал вперед, но прежде, чем он достиг края поляны, туда влетел Друстан МакКелтар на взмыленном черном жеребце. Лэрд соскочил на землю, обнажил меч и двинулся к группе цыган, которые несли девушку.

— Отпустите ее. — Голос Друстана звучал хором сотен других голосов, серебристые глаза сияли.

Это не просто голос, понял Невин, это заклятие силы. Он снова отступил, моргая. Цыгане бросили свою ношу с такой поспешностью, словно она жгла им руки. Тело девушки ударилось о каменистую землю и откатилось почти к самым ногам Невина.

И разверзся ад. Когда на поляне воцарился хаос, Бессета упала на колени. Она вытерла вспотевшие ладони о юбку и с ужасом смотрела, как из леса появляются вооруженные стражники. Все пути к отходу были отрезаны — позади было озеро, впереди и по бокам напирала замковая стража, и цыгане схватились за оружие.

Неправильно, неправильно, все должно было быть совсем не так! Бессета воспользовалась суматохой, чтобы незаметно пробраться к повозке — на ней цыгане собирались увезти заколдованного лэрда.

Цыгане вооружились арбалетами. Стражники подняли щиты и обнажили мечи.

«Здесь будет смерть и море крови», — подумала Бессета, радуясь тому, что Невин сейчас в безопасности, в замковой церкви. Возможно, Друстан МакКелтар погибнет в этой стычке и его не придется заколдовывать. Возможно, он погибнет не от ее руки.

Возможно.

Но «возможно» — слишком мало для того, чтобы убедиться в безопасности сына.

«Я не причиню вреда МакКелтару», — обещала она Невину, и она сдержит свое слово. Ведь если сын не сможет доверять собственной матери, кому же он сможет верить?

Она так тщательно спланировала похищение, что с головы лэрда не упало бы и волоска. Но теперь все ее планы рухнули, и, чтобы обеспечить безопасность сына, она должна взять дело в свои руки. Пусть ей нельзя убить Друстана МакКелтара до того, как он женится на своей леди, пусть, но ведь по поводу этой самой леди она ничего не обещала. А сейчас о девушке все забыли в пылу битвы.

Девушку, лежащую на земле, могли затоптать кони… но могли и не затоптать. В нее могла попасть — но могла и не попасть — шальная стрела.

Бессета быстро приняла решение. Если Друстан выживет в этой битве, ей придется позаботиться о том, чтобы он не женился. Нахмурившись, женщина посмотрела на невесту лэрда, которая пыталась освободиться от пут, и направилась к повозке. Дрожащими пальцами Бессета вытащила взведенный арбалет и, собравшись с силами, навела его на девушку.

Глаза Невина расширились от ужаса. Его мать, его родная мать собралась убить человека! Она действительно сошла с ума! Ведь сказано: не убий!

— Нэй! — закричал он, бросаясь вперед.

Бессета услышала его голос и замерла. Палец на спусковом крючке задрожал.

— Нэй! Мама! — Он с разбега бросился наперерез, стараясь закрыть связанную девушку своим телом, и рухнул на нее сверху. — Не-е-е…

Крик резко оборвался, когда арбалетный болт вонзился в его грудь.

Бессета застыла. Ей казалось, что весь мир замер вокруг нее. Шум боя стал далеким и приглушенным, а сама она оказалась словно в туннеле, на другом конце которого лежал ее умирающий сын. Бессета подавилась рыданием, колени ее подогнулись, и старая женщина упала на землю.

Видение снова пришло к ней, на сей раз оно было полным, и Бессета увидела лицо четвертого человека. Человека, которого ей никак не удавалось рассмотреть раньше. Немудрено, ведь четвертым человеком была она сама.

Она была женщиной, повинной в смерти Невина. Невеста лэрда была здесь совершенно ни при чем. Ох, конечно, если бы не она, Бессета не стала бы планировать похищение лэрда, не воплотила бы эти планы в жизнь и никогда не выстрелила бы в любимого сына.

«Свершится Господня воля». Невин тысячи раз говорил ей это… но больше никогда не скажет. А она верила в свои видения больше, чем в Бога, пыталась изменить порядок вещей и вот в итоге сама же сделала то, чего больше всего на свете боялась.

Бессета склонилась над сыном и услышала его тяжелое хриплое дыхание, которое для нее было в сто раз громче, чем шум боя на поляне. Она забыла о том, что вокруг звенят мечи, что в ее сторону летят стрелы, подползла к своему умирающему сыну и положила его голову себе на колени.

— Ох, милый мой, — пробормотала Бессета, гладя его по волосам. — Невин, сыночек, мальчик мой…

Как только тяжелое тело перестало прижимать ее к земле, Гвен попыталась сесть. И всхлипнула, заметив рану и кровь.

Раньше она никогда не видела раненых. Это было ужасно и совсем не так, как в кино. Гвен попыталась отползти, но ее запястья были скручены за спиной, а лодыжки плотно стянуты веревкой. Осторожное продвижение назад получалось очень медленным, а когда за спиной завизжала раненая лошадь и раздался свист оружия, рассекающего воздух, Гвен замерла и решила, что в ту сторону ей не так уж и нужно.

Чуть раньше, стоило Друстану выйти из комнаты, на нее напали цыгане, связали и уволокли с собой. Гвен пыталась сопротивляться, но ее скрутили с унизительной легкостью. Она не ожидала подвоха, но, видимо, спасение Дуга нарушило ход событий. Планы врагов изменились, и если в прошлый раз Друстана выманили запиской об убийце брата, то в этот раз приманкой стала она сама.

Гвен смотрела на рыдающую старуху, которая гладила скрюченными пальцами щеки и брови умирающего. Тот вздохнул — Гвен заметила, как приподнялась его грудь, — выдохнул… и перестал шевелиться.

— Это все время была я! — завопила Бессета. — Это я виновата! Я не должна была связываться с цыганами!

— Ты устроила похищение Друстана? — задохнулась Гвен. Эта седовласая женщина с изувеченными артритом руками и заплывшими гноем глазами — она и есть их неизвестный враг? — Так это ты стояла за всем этим?