Книга Роковое совпадение - Джоди Пиколт

Сейчас в здании суда темно и безлюдно, здесь только дежурные, Калеб, Натаниэль и Фишер. Они молча идут по коридору, папа несет Натаниэля на руках, крепко прижимая к себе.

— Он немного нервничает, — откашливаясь, говорит Калеб.

Фишер не обращает внимания на эти слова. Он как будто идет по канату, а внизу бездонная пропасть. Меньше всего ему хочется обижать мальчика, но, с другой стороны, если он будет слишком заботлив и внимателен, Натаниэль может расслабиться во время слушания и его признают правомочным предстать перед судом. Как ни крути, а Нина его живьем съест.

В зале Фишер включает верхний свет. Лампы шипят, а потом заполняют помещение очень ярким светом. Натаниэль еще крепче прижимается к отцу, зарываясь лицом в его плечо. Где жевательные таблетки, когда они нужны?

— Натаниэль, — резко говорит Фишер, — ты должен сесть на этот стул. Папа подождет сзади. Ему нельзя с тобой разговаривать, и тебе нельзя к нему обращаться. Ты должен просто отвечать на мои вопросы. Ты понимаешь?

Глаза у мальчика огромные, как ночное небо. Он следует за Фишером к свидетельской трибуне и взбирается на стоящий за ней высокий табурет.

— Слезь на секунду. — Фишер протягивает руку и убирает табурет, заменяя его низким стулом. Теперь из-за трибуны не видно даже бровей мальчика.

— Я… мне ничего не видно, — шепчет Натаниэль.

— А тебе и не нужно ничего видеть.

Фишер уже собирается начать репетировать вопросы, когда оборачивается на звук. Это Калеб методично убирает все высокие табуреты в зале суда, ставит их у двери.

— Я подумал… может быть… их лучше куда-нибудь убрать. Чтобы утром не попались на глаза. — Он переглядывается с Фишером.

Адвокат кивает:

— В чулан. Сторож закроет их там на замок.

Когда он поворачивается к мальчику, ему с трудом удается сдержать улыбку.

Сейчас Натаниэлю понятно, почему Мейсон всегда пытается снять ошейник, — эта удавка, которую все называют галстуком, без бабочки, сдавливает ему горло. Он постоянно дергает его, но отец лишь хватает его за руку. Внутри все дрожит. Лучше бы он пошел в садик. Здесь все смотрят только на него. Здесь все хотят, чтобы он рассказывал о том, о чем не хочет вспоминать.

Натаниэль еще сильнее сжимает Франклина, плюшевую черепашку. Закрытые двери зала суда со вздохом распахиваются, и человек, похожий на полицейского, но не полицейский, жестом приглашает их войти. Натаниэль нерешительно ступает на раскатанный красный язык ковра. В зале уже не так страшно, как было вчера вечером, но у него все равно такое чувство, будто он входит в пасть к киту. Его сердце начинает бешено колотиться, так, словно по ветровому стеклу барабанят капли дождя, и Натаниэль прижимает руку к груди, чтобы никто больше этого не слышал.

В первом ряду сидит мама. Ее глаза опухли, и, пока она не увидела, что он вошел в зал, она вытирает пальцами слезы. Натаниэль тут же вспоминает те случаи, когда она тоже притворялась, что не плачет, и с улыбкой уверяла, что все хорошо, хотя на ее щеках блестели слезы.

В первом ряду сидит еще и здоровяк с кожей каштанового цвета. Его они встретили в супермаркете, это он заставил увести его маму. Кажется, что его рот зашит ниткой.

Сидящий рядом с мамой адвокат встает и подходит к Натаниэлю. Ему не нравится этот человек. Каждый раз, когда он приходит к ним домой, родители кричат друг на друга. А вчера вечером, когда Натаниэля привели сюда отрепетировать показания, адвокат вел себя подло.

Сейчас он кладет руку Натаниэлю на плечо.

— Натаниэль, я знаю, ты волнуешься за маму. Поверь, я тоже. Я хочу, чтобы она снова была счастлива, но есть человек, которому твоя мама не нравится. Его зовут мистер Браун. Видишь, он сидит вон там? Тот громила? — Натаниэль кивает. — Он будет задавать тебе вопросы. Я не могу ему этого запретить. Но когда будешь на них отвечать, помни: я здесь, чтобы помочь твоей маме. А он наоборот.

Потом он выводит Натаниэля вперед. Сегодня здесь больше людей, чем было вчера. Человек в черных одеждах с молотком, еще один с торчащими кудряшками, какая-то женщина с пишущей машинкой. Его мама. И здоровяк, который ее не любит. Они подходят к небольшому перевернутому ящику, за которым Натаниэлю уже приходилось сидеть. Он взбирается на слишком низкий стул и складывает руки на коленях.

Подает голос человек в черном:

— Можно принести для ребенка стул повыше?

Все начинают оглядываться. Почти полицейскийговорит то, что понятно и остальным:

— Кажется, выше табуретов нет.

— Как нет? У нас всегда есть дополнительные стулья для свидетелей-детей.

— Я могу заглянуть в зал к судье Ши, посмотреть там, но некому будет охранять подсудимую, ваша честь.

Человек в черном вздыхает и протягивает Натаниэлю толстую книгу:

— Присядь-ка на Библию, Натаниэль.

Он присаживается, немного ерзая, потому что его попка постоянно соскальзывает. К нему подходит кудрявый улыбающийся мужчина.

— Привет, Натаниэль, — говорит он.

Натаниэль не знает, следует ли ему уже отвечать.

— Ты должен положить руку на Библию.

— Но я же на ней сижу!

Мужчина достает вторую Библию и кладет ее перед Натаниэлем, как столик.

— Подними правую руку, — велит он, и Натаниэль поднимает одну руку в воздух. — Другую руку, — поправляет его мужчина. — Ты клянешься говорить правду, только правду и ничего, кроме правды, да поможет тебе Бог?

Натаниэль энергично качает головой.

— Что не так? — Это уже спрашивает человек в черном.

— Мне нельзя лягаться, — шепчет он, не расслышав слово.

Мама улыбается, из ее горла вырывается смешок. Натаниэлю кажется, что он никогда не слышал ничего прекраснее.

— Натаниэль, меня зовут судья О’Нил. Мне необходимо, чтобы ты сегодня ответил на несколько вопросов. Как думаешь, справишься?

Он пожимает плечами.

— Ты знаешь, что такое обещание? — Когда Натаниэль кивает, судья указывает на женщину, которая печатает. — Ты должен отвечать вслух, потому что эта тетя записывает все, что мы говорим, и она должна слышать твои ответы. Как думаешь, ты сможет отвечать для нее четко и громко?

Натаниэль наклоняется вперед. И что есть силы орет:

— Да-а-а!

— Ты знаешь, что такое обещание?

— Да-а-а!

— Как думаешь, ты сможешь пообещать мне ответить сегодня на несколько вопросов?

— Да-а-а!

Судья отстраняется, немного поморщившись.

— Это мистер Браун, Натаниэль. Он первым будет с тобой говорить.

Натаниэль смотрит на поднимающегося с места улыбающегося здоровяка. У него белые, снежно-белые зубы. Как у волка. Он едва ли не упирается головой в потолок. Натаниэль смотрит, как он приближается, и думает о том, что этот человек наверняка обидит маму, а потом повернется и перекусит самого Натаниэля пополам.