Книга Шаги в глубину - Сергей Цикавый

Хвала всему, что только есть на свете: этот идиот хотя бы не понял, что я едва его не убила.

«Он мог умереть».

— Прости.

Я подала ему руку — ту, которой ударила, потому что мне это показалось очень правильным. И как-то поразительно легко далось слово «прости».

— Б-больно, — пожаловался Дональд и потер грудь. — Б-больно и быстро.

— Я же извинилась.

— Ну это все м-меняет, — спокойно сказал он. — Мне, может, лучше дорассказать с т-того конца рубки?

Еще и юморит, сволочь.

— Постараюсь держать себя в руках, — буркнула я. — Только обойдись без мелодрам своих, хорошо?

— П-постараюсь. Но я честно ответил, что не знаю об этих файлах ничего т-точного. Но д-даты обращения к ним очень х-хороши.

— И что с датами?

— Три п-первых файла созданы в первый год м-моего беспамятства. Самый маленький файл — самый ранний.

— Это интересно, но при чем тут…

— Большие файлы менялись много раз, н-но там не все логи доступны, — продолжил Дональд. — П-последнее обращение системы произошло после контакта с тем… существом из ч-червоточины.

Крылья-ленты, вспышка — и пустота. В нее провалилась я, попав в завихрение фрегата, который возвел сам себя в степень. Я покусала губу: ситуация прояснялась. Дональд нашел ключ к своей памяти, правда, почему-то только сейчас.

— Что в файлах?

— Т-тройное шифрование. П-полностью закодированная логика.

Ясно. То есть он понятия не имеет — знает только, что это как-то связано с режимом продвинутой тактики. Ну а «Телесфор» не станет на своих мощностях потрошить свои же секреты.

— А если… — начала я, но Дональд меня прервал:

— Я купил «Атомфрейм», чтобы взломать их в независимой среде.

— Ну и?

— Ты видишь у нас т-тут «Атомфрейм»? — улыбнулся Дональд. — Система сгорела при копировании этих файлов. Ф-физически выгорели мозги.

Я кивнула. Вряд ли идиот настолько идиот, что не защитил суперкомпьютер от вирусной атаки самого ВИ. Значит, защита вшита в сами файлы, и защита эта отрастила себе зубы и взяла в каждую лапу по цифровому турбоплазменному излучателю.

Печально.

— Погоди, — сообразила я. — А почему мы сейчас это обсуждаем?

— Из-за второй папки, А-алекса.

— Там те же файлы?

— П-похожие.

У меня внутри неприятно похолодело.

— И что там?

— Т-там снова важны даты, — сказал Дональд и, морщась, растопырил пальцы, выводя новую картинку. Ушибленная кисть плохо его слушалась, но обормот честно терпел, разрывая останки моей совести на куски. — Г-гляди.

Маленький файл с немаленьким числовым названием, контекстное меню и — свойства.

— П-по логам это совпадает с выходом на орбиту П-паракаиса, — сдавленно прокомментировал обормот. — Ты вышла из атмосферы — и был создан этот ф-файл.

В рубке стало еще холоднее, словно бы охлаждающие потроха ВИ фрегата выдохнули мне в лицо свой смешок. Это было тогда, когда я провалилась в дикий и непонятный режим РПТ. Когда порвала дредноут.

Я дернула терминал на себя и открыла свойства трех других файлов — их система создала, но изменить не успела.

Дата, время.

Дональд сидел с ногами на консоли и внимательно меня разглядывал. Кусочки мозаики быстро собирались, но картинка получалась настолько смутная, что мне просто надо было о ней поговорить.

— Это битва корпораций, да?

— Да.

— И как это понимать?

— Можно только д-догадываться. Одно точно: ты не синхронизировалась с «Телесфором» между Паракаисом и тем сражением.

Вот и ты, последний кусочек. А ведь как все просто, оказывается, а? Есть у нас хитрый-прехитрый корабль, который любит и умеет побеждать. С веселым ВИ, толстыми щитами, мощными двигателями и мистической установкой в заднице. Но размножать себя в военных целях фрегат умеет только при нужном пилоте. Вот тут начинается самое интересное. Корабль берет подходящего пилота и заводит на него папочку с делом. Сначала дело тоненькое, а файлик маленький — вроде напоминалки: эй, мол, не забудь, клиент у нас что надо. А потом корабль вычисляет момент, когда пилот еще в сцепке с ним, но вокруг всех уже постреляли, и устраивает…

Устраивает…

Сон, где меня полосовали все кому не лень. Где меня отшлепала Мария, где меня взломал Олег, где отвернулся Дональд, чтобы быть убитым Реей.

«Да что ж ты мне устроил, сучий ты фрегат?!»

— Ты т-так и не рассказала, что пережила, — сумрачно сказал Дональд. — Мерзко было, да?

Я кивнула. Оказывается, весь этот бред мне показали, чтобы переписать меня — меня! — на драную болванку. Как биржевую статистику. Как курсопрокладочные данные. Просто тест, из-за которого я посмотрела самое шикарное кино в своей жизни.

— Ты п-поняла?

— О да, — сказала я. — О да. Я все поняла.

— Точно?

В глазах у обормота обнаружилось сомнение, и меня вдруг осенило: а ведь впрямь — я дура.

Но именно дура — не психичка.

— Т-теперь верю, — сказал Дональд и улыбнулся. — Поняла, за что м-мы пили?

— Ага, поняла.

Ты слышишь, мама? Твоя дочь не сумасшедшая! Отвали от меня, поняла? Просто от-ва-ли!

Вставая с ложемента, я глубоко вдохнула: прохладно, пахнет охладителем, синтетикой и немного — спиртом. Пьянкой моей победы пахнет, чертовой пьянкой победы.

— Здорово, п-правда? — спросил Дональд.

— Что — здорово? Что на меня завели дело? Или что мне взломали мозги?

Я улыбалась — проговаривала вслух страшные вещи и улыбалась.

— Здорово, что ты — это ты.

А ведь ничего толком не изменилось. У меня было мое прошлое, я, пожалуй, как обычно, выпью снотворное на ночь и вряд ли смогу доверять снам, но все равно. Все равно, потому что я — это и в самом деле я.

— Ты прав, обормот, — весело сообщила я.

— Об… Обормот?

Ой. Вот это было неожиданно, но мне сейчас все можно. Я подошла к Дональду и ткнула губами его в щеку.

— Спасибо.

— П-пожалуйста…

Вот так мы и стояли, пока я не поняла, что вижу только глаза, а взмокшую верхнюю губу щекочет чужое дыхание. «Щекотно, обормот. Очень».

— А-алекса…

Картинка быстро сменилась: я увидела и синюю жилку на его виске, и расширенные зрачки, и бисеринки пота на скулах.

— Вижу, — прохрипела я. — Быстро в медотсек.