Книга За старшего - Шамиль Идиатуллин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Расти затрясло — от жуткой усталости, от сброшенной с плеч наковальни, от дикой свободы чувств, мыслей и движений.
Так и палимся, между прочим.
Терпи, скомандовал он себе. Немного осталось.
Расти открыл глаза, дождался, пока Соболев выскочит в туалет, улыбнулся Эльвире и, старясь не хромать, прошел в зал досмотра.
Чулманск.
Раиля Латыпова
Из истории болезни № 5711, реанимационно-анестезиологическое отделение Центральной клинической больницы Чулманска, врач Р. Латыпова.
Пациентка Ю. Большакова, 24 года, проникающее огнестрельное ранение головы, поражение правой височной доли мозга, контузия ствола мозга, многооскольчатый перелом правой височной кости. В РАотд с 25.10, прооперирована 25.10 и 30.10.
С момента госпитализации в сознание не приходила.
1–2.12
Состояние стабильно тяжелое, сознание кома-2, гемодинамика стабильна, АД 120/70, Ps 97, Sp02 100 %, t 37.8, диурез в норме. Проведена нехирург. санация легких (предыдущая — 25.11).
3.12
Генерализованный судорожный припадок в 13:10. На ЭЭГ короткие разряды 0B-MB в лобно-височных областях с правосторонним акцентом, негрубое региональное замедление в правой передне-височной области. В лечение: реланиум 10 в/в, конвулекс 500 в/в капельно, контроль ЭЭГ, сост. дых. пут.
4.12
Состояние стабильно тяжелое, сознание кома-2, t 38,2, спонтанное дыхание отсутствует, основной режим ИВЛ. Рентген легких. Энтеральное питание усваивает в полном объеме. Судорожных припадков нет, в ЭЭГ от 04.12 эпиактивности нет, сохраняется негрубое региональное замедление в правой передне-височной области. Реланиум отменить, конвулекс в прежней дозировке. Планируется трахеостомия 5.12.
(Записки на отдельном листке:
«Девки, к Большаковой космонавт из травмы рвется.
Не пускать, гнать».
«Раиля Сагировна, простите, это я виновата. Настя».)
5.12
Резкое улучшение состояния, сознание сопор, выполняет команду сжать пальцы, открыть глаза. Быстрая истощаемость. Появилось спонтанное дыхание, трахеостома не показана, назначен вспомогательный режим вентиляции. При благоприятном течении экстубация. t 36,9.
(Записки на отдельном листке:
«Ромео этот пусть подальше сидит — а то девка очнется, а рядом такое страшилище. Левачева, я тебе башку сверну». «Сверните, Раиля Сагировна. Артем красивый. Юля глаза открыла! Звоню вам!!!»)
6.12
Состояние с положительной динамикой. Спонтанное дыхание в достаточном объеме. Пациентка экстубирована в 9:30. Сознание ясное. Пациентка открыла глаза, выполняет команды, узнает людей, особенно косм прогноз благоприятный. 08.12. планируется перевод во 2-е отделение. Продолжить противосудорожную терапию в прежней дозировке до консультации эпилептолога.
Сказка, ей-богу
Фоксборо.
Тим Харрис
Сперва Тим почти обиделся. Папа приехал с невероятными подарками и обещал, что в следующий раз возьмет с собой в Канаду и Тима, и маму. Но хромал он совсем как сын, причем на ту же ногу. Тим некоторое время пытался понять, какой вариант оскорбительней — «Папа издевается» или «Папа по-уродски выражает сочувствие». Но после ужина, когда мама убежала спасать из духовки какой-то особенный пирог под названием «Опоздал к Благодарению — Рождество опереди», благоухающий и впрямь особо, папа, поняв вроде, в связи с чем Тим звереет, воровато огляделся, приспустил носок, отлепил пластырь и показал Тиму неприятную дырку на стопе, бурую и треугольную, как от упавшего с колена граненого напильника. Пожаловался на канадских идиоток, которые среди зимы бегают на шпильках по ногам как по асфальту, и велел маме не говорить.
Тим и не говорил. Как будто у нее самой глаз нет.
Седьмого они сходили на матч, и Revolution выиграла. Раны у обоих Харрисов зажили одновременно, однако хромать отец перестал только в апреле — на месяц позже сына и почти через месяц после весеннего фестиваля семейных команд на призы New England Revolution. На этом фестивале «Одноногий снайпер» Харрисов порвал всех, включая «Суперлисов» Майки и его супермастера-папаши в футболке с автографом Бекхэма.
Футболку с автографом Месси Тим надел на церемонию награждения. Всю церемонию папа держал страшно серьезное лицо и не позволял изнемогавшей от хохота маме выскользнуть из белой майки распоследнего размера, на которой написал маркером: «Тим мечты». Так, засунутые в одну майку, они и досеменили бы до фуршета, кабы в нее не влез еще и Тим вместе с кубком.
Мечта порвалась, а счастье осталось. Наверное, навсегда.
10–14 апреля
Макуто.
Екатерина Петрова
Началось все скверно, а кончилось быстро.
Санечка всегда был с подзаскоками, но обычно это не слишком бросалось в глаза — а может, он как-то сдерживался. В Макуто сдерживаться перестал. Сразу.
Катя терпела два дня. В конце концов, она долго упрашивала Санечку поехать на Карибы, хотела как следует отдохнуть и не хотела портить отдых скандалами. Но Санечке все не нравилось: комнаты были душными, море — теплым, город — грязным, а Катя — вдруг шлюховатой. Он вздумал указывать, какое платье и какой купальник надевать, на кого не смотреть, приставал в самое ненужное время, а затем заявил, что надо непременно переться в горы, чтобы лазить по ледникам и прыгать с парашютом. Вот тут они и поссорились. Можно сказать, расстались.
В последний момент Катя попыталась дать задний ход, но Санечка, козел, уже выбросил ее вместе с чемоданом из бунгало, а дверь номера захлопнул. Катя хотела вызвать полицию, но вспомнила, какие ужасы про нее рассказывают. И потащилась вместе с чемоданом в пляжный бар.
Там Валерик ее и подобрал. Вернее, она сделала так, чтобы он ее подобрал. Потому что не подобрать ее такую было невозможно.
Уже через час Катя красиво прошла или, как это, — продефилировала — мимо окон бывшего своего бунгало вслед за Валериком с чемоданом. А Санечка мог смотреть в окно и беситься. К сожалению, все-таки не мог — он, оказывается, уже мчался в джипе по направлению к горам и парашютам. Но это не избавляло его от возможности беситься — все сильнее и сильнее. Катя и Валерик очень старались.
На пляж Валерик не пошел — сказал, что подцепил какую-то аллергию на ультрафиолет и теперь бережется. Это было странно — зачем тогда приезжать на Карибы? К тому же на теле у Валерика были явные следы давнего, но сильного загара. Но лицо и в самом деле было гораздо светлее, а за ухом Катя нашла свежий рубец — правда, язык пришлось быстро убрать, потому что Валерик зарычал и приступил к активным действиям.
