Книга Экзекутор - Крис Картер

— Я надеюсь, вам понравится Лос-Анджелес, — сказал он, протягивая ей руку.

Молли деликатным прикосновением пожала ее. Рука у мужчины была сильная и уверенная.

— Меня зовут Райан. Райан Тернер.

Ее губы снова расплылись в улыбке.

— А я Моника.

— Радуйтесь Лос-Анджелесу, — снова сказал он и, выйдя из магазина, подошел к Санта-Клаусу и бросил несколько монет в его ведерко.

Вернувшись в гостиницу, Молли снова не могла уснуть из-за плохих снов и сидела в дремоте перед телевизором. Она не знала, спит или бодрствует, когда видения вернулись, но ее ударили кастетом по лицу.

Открыв глаза, она увидела, что стоит перед зеркалом в ванной, голая и окровавленная.

115

Если бы обладатель хоть одной из двадцати одной физиономии на фото, пришпиленных к планшету, как-то упоминался в данных полиции, его отпечатки пальцев хранились в досье и их можно было бы сравнить с тем смазанным отпечатком, найденным в доме в Малибу, но ничего этого не было. Перед Хантером, Гарсией и Хопкинсом была двадцать одна физиономия совершенно обыкновенных образцовых американцев. Никто не был под судом, ни у кого не было проблем с налоговым ведомством или с какой-либо правительственной организацией. Никто никогда не был в суде и даже не избирался в состав присяжных. Максимум, что им вменялось, было два неоплаченных штрафа за парковку.

Двадцать один человек, в чьих жизнях по документам было столько же приключений, как в стакане молока. Их профессии варьировались от профессора университета до сценариста, от врача до временно безработного.

Первым шагом было исключение всех, чей рост превышал или недоставал до шести футов двух дюймов. Такой подход оставил им двенадцать возможных подозреваемых. После проверки авиационных билетов и данных паспортного контроля из списка были вычеркнуты еще пять имен.

— Мы можем исключить из нашего списка доктора Педро Ортица и доктора Майкла Грифтона, — сказал Гарсия, когда прекратил говорить по телефону. — В ту ночь, когда было совершено нападение на отца Фабиана, они работали в ночную смену.

— Джейсон Лоуэлл выехал в кемпинг со своими учениками в тот уик-энд, когда была убита Дебби Ховард, — сообщил Хопкинс. — Его тоже можно смело исключить из списка.

Хантер потер усталые глаза. Он был на ногах почти сорок восемь часов и сомневался, что им что-то дадут телефонные звонки и изучение базы данных. Они искали кого-то, у кого в подсознании хранились психологические шрамы, полученные двадцать пять лет назад. Хантер не сомневался — была какая-то причина, которая вызвала взрыв ярости убийцы. И совсем недавно. Та самая последняя капля.

Он понимал, что очень трудно, сидя за столом, выяснить причину такого срыва. Ею может послужить что угодно — конфликты на службе, потеря работы, большие финансовые трудности. Все это надо было детально расследовать.

— В списке у нас осталось всего четыре фамилии, — сказал он, разминая окаменевшие плечи. — Мы знаем, что Джеймса Рида нет на месте. Давайте выясним, где оставшиеся трое.

— Может, стоит привести сюда Молли, и пусть она посмотрит на эти изображения? — предложил Гарсия. — Вдруг ей удастся что-то почувствовать.

Черт побери! Хантер проверил, который час. Ему надо позвонить ей. Он же должен вечером перевезти ее в другое место.

— Это неплохая идея, — согласился Хопкинс.

— Это не то, что она делает, — спокойно сказал Хантер, глядя на них. — Она не в состоянии контролировать то, что видит. Она только чувствует боль.

— Ты не думаешь, что все же стоит попробовать? — продолжал настаивать Гарсия. — У нас нет вариантов и не хватает времени.

— Нет, — ответил Хантер. — Она семнадцатилетняя девочка, которая вынесла в жизни столько бед, сколько другому не достается за всю жизнь. Она одинока и напугана. И сверх того, видит какие-то чудовищные образы невообразимых страданий. — Он посмотрел на Гарсию. — Ты был на трех из пяти мест преступлений. И в Малибу тебе пришлось выскочить из комнаты, потому что тебя вырвало.

— Правда? — удивленно спросил Хопкинс.

— Даже и не ходи туда, — предупредил его Гарсия.

— Мы детективы отдела расследования убийств, — продолжил Хантер. — Имеем дело с «особыми обстоятельствами» преступлений. Мы эксперты, по-настоящему крутые парни. Мы привыкли ко всему — и все же порой выворачивает желудок. Представьте, каково быть одной и все это видеть — образы такие реальные, словно видишь их своими глазами, — и что может произойти с хрупкой девочкой-подростком. И черт побери, я ни за что не приведу ее сюда и не попрошу добровольно вызвать перед собой эти образы.

Наступившее молчание свидетельствовало о том, что все поняли Хантера.

Зазвонил его телефон. На экранчике появился номер Молли.

Мороз по коже. Показалось — что-то не так. Она тяжело дышала, словно только что бежала.

— Что случилось?

Молли глубоко вздохнула, и Хантер понял, что она еще и плачет.

— Молли, поговори со мной. В чем дело?

Гарсия и Хопкинс напряглись.

Еще один глубокий вдох. Хантер слышал гудки машин.

— Молли, ты у гостиницы?

— Нет. — У нее дрожал голос.

— Где ты?

— Я не знаю.

— Как? Что ты имеешь в виду?

— Я ушла.

— Ты ушла из гостиницы?

— Да.

— Когда?

— Не знаю. Какое-то время назад. — Она с трудом говорила, потому что ей мешали слезы и комок в горле.

— Успокойся, Молли. Поговори со мной. Что случилось? Почему ты оставила гостиницу?

— Я увидела это… — В голосе у нее появились истерические нотки.

— Дыши глубже, Молли. Что ты увидела? — Хантер встал и потянулся к своему пальто.

Молчание.

— Молли, не пропадай. Что ты увидела?

— Я увидела жертву…

— Жертву?

— Следующую жертву убийцы. Сегодня вечером он отправится за новой жертвой.

В кровь Хантера бурно выплеснулся адреналин.

— Постарайся на секунду успокоиться. Молли. Откуда ты знаешь, что это новая жертва? Может, она из тех, что была раньше?

— Раньше?

Хантер на мгновение замялся.

— Те видения, что у тебя уже были. Те два человека, которых ты видела. Они были не единственными жертвами. Были и другие перед ними, и после еще одна.

— Нет-нет. Это не они. Это следующая жертва. Я знаю это, — паническим голосом сказала она.

Хантер был уже в дверях.

— Почему ты так уверена, Молли?

— Потому что это я. — У нее дрогнул голос. — Вечером он придет за мной.