Книга Череп Тимура - Сергей Бакшеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Войдя в небольшую комнату, Тамара остановилась посередине и облегченно выдохнула:
– Все.
Давид Вахтангович осмотрелся. Из комнатки шли еще три темных хода.
– Что – все?
– Мы пришли. Это конечная точка.
– Откуда ты знаешь? Вот новые коридоры.
– Эта последняя, двадцатая глубокая бороздка. – Тамара раздраженно ткнула пальцем в деревянный шар. – Дальше путь не отмечен.
– И что теперь?
Тамара с помощью фонарика внимательно изучила стены и потолок. С одной стороны у пола она заметила небольшой лаз. Сунувшись в него, она увидела конец веревочной лестницы. Вверх уходил узкий прямоугольный проход.
– Выход здесь, – распрямившись, сообщила она Орбелиани.
Князь встал рядом, опустил ларец.
– Девочка моя. Как ты настрадалась. – Он сжал двумя руками ее щеки и слащаво чмокнул в выпяченные губы. – И я без тебя соскучился. Ты не представляешь, как все эти дня я хотел тебя обнять.
Тамара брезгливо отстранилась.
– Достаточно. Любовь закончилась.
– Ты устала, я понимаю. Сегодня мы снимем номер в лучшей гостинице города.
– Ничего ты не понимаешь. – Девушка отпихнула князя, в ее руке появился пистолет.
– Детка, опусти оружие. Ты не умеешь с ним обращаться.
– Странно, сегодня все друг друга убивают.
– О чем ты говоришь?
– Только ты один хочешь остаться чистеньким. Даже с Тихоном поручил расправиться мне.
– Тебе надо выпить и забыться. Все пройдет. – Князь нежно потянулся к лицу Тамары.
– Прочь свои вонючие руки! Не прикасайся ко мне! Я не забуду, как ты вколол мне дозу и поставил на карту мою жизнь.
– Все в прошлом. Мы шли к великой цели. Давай выберемся и объяснимся наверху.
– Нет! Ты останешься здесь.
– Томочка, что ты такое говоришь?
– Череп Тимура выйдет на свет вместе со мной. Я буду им владеть. Он будет служить мне!
– Ты не сможешь выбраться из страны! Тебе некому будет помочь.
– Я изменила планы. Я не могу думать только о себе. Таких, как я, в стране сотни тысяч, и все мечтают выехать на историческую родину. Я добьюсь от государства разрешения на свободный выезд евреев за границу. Иначе череп Тимура достанется врагам СССР.
– Глупости. Пока ты им объяснишь…
– Они прекрасно знают о злой силе Тимура. Недаром за нами по пятам шел КГБ.
– Томочка, мы же любим друг друга. Помнишь, как нам было хорошо.
– Мне всегда было противно с тобой.
– А как же ласковые слова и те минуты, когда мы…
– Урод! Я играла.
– Все изменится к лучшему, вот увидишь. – Взгляд князя стал холодным. За время разговора он постепенно придвинулся к девушке на расстояние вытянутой руки. Пальцы опустились в карман пиджака и сжали маленький нож. – Томочка, мы сможем договориться.
Тамара Кушнир, начавшая карьеру журналиста с театральных рецензий, достаточно разбиралась в актерских талантах. Как только Давид Орбелиани выхватил нож, она выстрелила. Обгоревший пистолет не подвел. Пуля попала в живот князя. Он закряхтел, зашатался и повалился вбок, накрыв собой стальной ларец. Тамара брезгливо столкнула еще дышащего Давида Орбелиани на пол.
– Подыхай теперь, лысый козел.
Ее рука ухватилась за рукоять ларца, но тут же отдернулась. По пальцам стекала кровь князя. Тамара торопливо вытерла руку и стальной ящик носовым платком. Ларец с черепом оказался тяжелым. Она пихнула его в узкий проход, следом пролезла сама, подергала лестницу. Старые веревки держали крепко.
Подниматься по гибким ступеням, держа в руках ящик, было невозможно. Тамара привязала его к талии, закрепила за спиной. Путь наверх занял у нее много времени. Тяжелый ларец тянул вниз, стучал по бедрам. На половине пути включенный фонарик вывалился из кармана, мелькнул лучом по узкому тоннелю и разбился. Дальше приходилось взбираться в кромешной темноте. Нетренированные руки устали, ноги иногда срывались с гибких перекладин, но девушка упорно продвигалась к выходу.
Упершись головой в каменную плиту, она поняла, что достигла цели. Пальцы исследовали гладкую плиту и все стыки с вертикальным тоннелем. Там, где прижималась лестница, имелась небольшая щель. Тамара давила на плиту, пыталась сдвинуть, но каменная глыба не поддавалась. В отчаянии она стукнула по ней и расплакалась. Неужели, когда все самое страшное позади, ее ждет жестокое фиаско? Нет, она должна преодолеть все преграды ради себя и своего многострадального народа.
Кушнир заметила, что щель все же стала шире. Она сунула туда пальцы и дернула плиту. Преграда неожиданно легко съехала в сторону сантиметров на тридцать. Путь наверх был открыт.
Девушка прислушалась. Тишина. Над щелью виднелся низкий потолок и часть стены с фигурным вырезом. Горизонтальный рыжий свет, струившийся сквозь вырез, говорил о том, что день клонился к закату. Тусклый солнечный луч показался девушке ярким прожектором. Тамара отвязала ящик, просунула его наверх и установила на плиту. Отдышалась и вылезла сама. Ее уставший взгляд упал на поверхность плиты. Сердце ёкнуло.
Ларец исчез!
Находясь в подвешенном состоянии внутри глубокого колодца с острыми кольями на дне, Тихон Заколов быстро оценил свои шансы. И выходило, что если сейчас обрежут веревку, то шансов у него – никаких! Отчаянное положение усугубляла страшная душевная рана. Его предала девушка, которую он успел полюбить. Она играла им все эти дни и беззастенчиво использовала его чувства для достижения своей цели. Ее чудовищное коварство выходило за рамки его небольшого жизненного опыта. Он до последнего мгновения надеялся, что все обернется шуткой, и Тамара спасет его от фанатичного сторонника восстановления монархии.
Но прозвучала команда грузинского князя, и девушка послушно выпустила веревку. Нить между жизнью и смертью оборвалась.
Лишившись опоры, Тихон пришлепнул липкие ладони к гладким кирпичам. Пока Давид Орбелиани изучал содержимое ларца, он успел извлечь из рюкзака экспериментальный клей «Паук» и несколько раз намазать им руки. Совсем недавно он учил Диму Кушнира, что никогда нельзя сдаваться, потому что в самый последний момент может прийти спасительное решение. Клей на основе паутины не подвел, тело зависло на вертикальной стенке.
Если перед ним несколько дней разыгрывали спектакль, он тоже попробует себя в актерском мастерстве. Заколов истошно закричал и взвизгнул, изображая падение и боль от удара. Он надеялся, что князь не захочет заглядывать в колодец. Каменная крышка наверху качнулась и перекрыла отверстие для обзора. В наступившей темноте Тихон перевел дух.
Но это было лишь временное спасение. Его тело провисало под тяжестью, ноги бесполезно скребли по ровной, без выступов стенке, о том, чтобы перехватить руки и подняться вверх, нельзя было и мечтать.
