Книга Славься! Коронация «попаданца» - Михаил Ланцов

— А вы думаете, справимся?

— У нас есть порядка года. Да и не серийное производство разворачиваем, несколько десятков стволов мы должны хоть и с проблемами, но изготовить. Заодно и поработаем над технологией. Ведь, если мне не изменяет память, над этой гаубицей работала отдельная группа. Николай Андреевич, вижу, вас что-то смутило?

— Да. Во-первых, вопрос безопасности. Не начнет ли рвать наши орудия при удлинении ствола? Или вы старыми, гаубичными навесами пороха предлагаете стрелять? Во-вторых, калибр. Мне представляется он очень маленьким. Как такие незначительные снаряды будут проламывать железную броню турецких броненосцев?

— А они ее будут проламывать? — улыбнулся Александр, вспомнив о том, какая идея была распространена на флоте в это время. Дело в том, что с баллистикой в 1869 году военные всех без исключения стран были очень плохо знакомы просто потому, что она только-только начинала развиваться. Поэтому продолжали мыслить в «гладкоствольных» категориях. То есть считали, что броню нужно проламывать, как это делали круглые ядра при поражении деревянных бортов. Стремясь при этом к как можно большему калибру орудия с как можно большей массой снаряда.

Короче говоря, сошлись на том, что Аркас продолжает работать над изготовлением канонерок, контролируя процесс лично. Тем временем Московский металлургический завод будет выполнять заказ на катаные стальные плиты для навески броневого пояса и барбета. Коломенский завод «Бобер» поставлял паровые машины, артиллерийский завод «Незабудка» экспериментальные орудия и так далее. Причем артиллерийское вооружение решили сделать смешанным, то есть, кроме двух новых пятидюймовых пушек, решили поставить на каждую канонерку по одной такой же мортире, что поставлялась в сухопутные осадные дивизионы.

Экипажи же надлежало перебросить на строящиеся корабли по окончании навигации на Балтике, дабы осваивались с материальной частью и помогали завершать достройку этих канонерских лодок.

Авантюра, конечно, но Александр на нее решился. Основная проблема, которая делала шанс осуществления данной операции далеким от ста процентов, была в сложности с вооружением. Император опасался, что не получится изготовить двадцать-тридцать доработанных пятидюймовых стволов с хотя бы примитивными лафетами, а также освоить выпуск малыми сериями тяжелых стальных гранат с донным взрывателем и укрепленным носиком. Но, даже несмотря на всю неопределенность, стоило рискнуть.

ГЛАВА 6

Павел Дмитриевич вошел по приглашению симпатичной девушки в одну из комнат отдыха Его Императорского Величества. Он не разделял взгляды Императора на такого рода отдых, но в плотном графике Александра не имелось особых «окон», поэтому Киселев решил не ждать, а совместить беседу с не самыми высокоморальными, на его взгляд, процедурами. Так уж сложилось, что Павел Дмитриевич имел довольно пуританские взгляды на жизнь и относился ко всем этим новшествам: массажу, атлетике и прочему — с нескрываемым неодобрением. Впрочем, ограничивающимся лишь нежеланием участвовать во всем этом, а не в попытках противодействовать. Особенно если подобные дела касались лично Александра, который на удивление трепетно относился к собственному телу. Регулярные ванны, в том числе и с морской солью, сочетались у него с разнообразными формами массажа, баней, бассейном, верховой ездой на его любимых фризах, упражнениями в атлетических залах и многим другим. А питание? Ладно, что он кушал пять раз в сутки, довольно аккуратными порциями, так ведь еще и тщательно выбирал себе меню, не раз устраивая разнос за некоторые изыски. В общем, по мнению Павла Дмитриевича, Саша слишком сильно погряз в любви к собственному телу, дойдя до греховности и прогрессируя в ней. Но, несмотря на подобное восприятие, относился к этому вопросу довольно спокойно, почитая за обычную человеческую слабость.

Павел Дмитриевич прошел по небольшому коридору, сформированному легкой бамбуковой ширмой, и вынырнул в зал, наполненный легкими ароматами хвои и приглушенным светом. Зашел и встал, не веря своим глазам. Александр лежал голым на специальном столике, а миловидная тайская девушка в одном прозрачном шелковом халатике массировала его тело, обильно втирая в него какое-то масло. Так Киселев и стоял, наблюдая за тем, как миниатюрные ручки ловко справляются со своей работой, стараясь не смотреть туда, где у девушки отчетливо просматривались ее интимные места. Но долго это продолжаться не могло, поэтому уже спустя полминуты канцлер вышел из транса, услышав знакомый голос:

— Павел Дмитриевич, добрый день. — Александр поздоровался с канцлером, даже не поворачивая головы и не открывая глаз. — Мне сказали, что у вас ко мне неотложное дело. Присаживайтесь. Возле стены есть столик с чаем и два кресла.

— Да, Ваше Императорское Величество. — Киселев слегка поморщился от слишком фривольной, на его взгляд, картины и прошел к указанному креслу. — А нам можно наедине? Это государственное дело, поэтому… — Канцлер взял паузу.

— Девушка, кроме своего родного, ничего не знает. Кое-как изъясняется на русском, но пока еще плохо понимает нашу речь. Поэтому, если мы перейдем на французский или немецкий, эффект приватности будет полностью достигнут, — сказал Александр по-французски. Выбор языка был сделан не случайно. Саша понимал, что Павел Дмитриевич очень тяжело воспринимает происходящее в комнате, а потому хотел это несколько компенсировать, перейдя на его любимый язык.

— Хорошо, — кивнул канцлер, также перейдя на французский язык, который он знал практически как свой родной, особенно после того, как пожил несколько лет в Париже. — Я хотел бы обсудить ситуацию, сложившуюся с утечкой информации. Вы же в курсе, что спустя уже несколько дней всплыли некоторые слова, прозвучавшие на последнем Государственном совете.

— Я благодарен вам, Павел Дмитриевич, что вы бдительно следите за обстановкой, но в данном случае нет никакого повода для переживания. Я специально организовал эту утечку, причем лично, передав через разведку кое-какие обрывочные фразы.

— Но зачем?! — искренне удивился Киселев. — Мы ведь даем возможность туркам подготовиться!

— Зачем? — Александр слегка пожевал это слово. — Видите ли, эта игра ведь не с турками ведется.

— Я вас не понимаю.

— Смотрите. Моя контрразведка проявила себя блистательно настолько, что смогла полностью раздавить большую часть разведчиков англичан, французов и прочих любопытствующих. И тут такой прокол на ровном месте. Почему он мог возникнуть? Как вы думаете, о чем могут подумать в Париже, Берлине и Лондоне?

— Люди расслабились и работают уже не так качественно.

— Да. Несомненно. Но это обыватели. А что подумают те, кто меня хорошо знает? — Александр слегка промолчал, но, не дождавшись ответа Киселева, продолжил: — Они подумают о том, что я специально скормил им эту новость. Ведь теперь во всех европейских столицах только и говорят об Османской империи. А вот те же Джеймс Ротшильд и Дизраэли, я просто убежден, ломают голову над тем, зачем я так поступил. Как вы думаете, к каким выводам они смогут прийти? — Киселев задумался и около пяти минут сосредоточено смотрел на то место, где у тайской девушки чисто теоретически должна быть грудь, но в силу комплекции наличествовали только ребра с прыщиками.