Книга Кровь времени - Максим Шаттам

— Копии, — подтвердил Грегуар. — Они позволяют свободно передвигаться по аббатству и даже зайти к вам в дом.

— Это также объясняет неприязнь между ним и братом Жилем…

Грегуар ответил не сразу.

— Думаю, дело здесь в сестре Люсии… Оба были слишком близки с ней, и в итоге возникли проблемы, — предположил он без всякого смущения.

Внезапно все части головоломки сложились в единое целое перед мысленным взором Марион. Она открыла рот, но не произнесла ни слова. Джереми Мэтсон исчез той ночью… наверняка был убит. Женщина поняла, что побуждало Джо так энергично бороться за возвращение дневника: в нем вся правда о его отце; истина, которая так и не прозвучала. И которая стоила жизни Джереми Мэтсону. Джо изо всех сил старался вернуть книгу назад, чтобы не позволить никому глумиться над памятью отца. А это неминуемо произошло бы, если бы давняя история выплыла наружу. Фрэнсис Кеораз убил Джереми той же ночью, когда детектив пришел к нему в дом за признанием. Миллионер одолел его и избавился от тела. Расследование по делу об убийстве детей было закрыто: гул оказалась идеальным обвиняемым. Жуткий безумец в роли убийцы прекрасно отвечал запросам общественного мнения той эпохи. А Фрэнсису Кеоразу удалось добиться, чтобы скандал не посадил ни пятнышка на его безукоризненную репутацию, — богача никто даже не потревожил. Тем или иным способом Кеораз сумел заполучить дневник Джереми Мэтсона.

— Мне нужно с ним повидаться! — заявила Марион.

Грегуар вышел вместе с ней на улицу.

53

С западной террасы Марион могла любоваться великолепным видом на окрестности, укрытые звездным одеялом ночи. Сквозь высокую дверь монастырской церкви, расположенной у нее за спиной, доносились лирические речитативы «Времен года» Вивальди: звучали первые такты «Зимы» — allegro поп molto.[86]Марион задержала дыхание и попыталась как можно незаметнее открыть створку, чтобы войти внутрь храма. На концерте присутствовало около сотни слушателей; они с сосредоточенным видом сидели на скамьях. Стараясь не привлекать к себе внимания, вновь вошедшая пересекла придел и дошла до южного трансепта.[87]Здесь она отыскала дверь, о которой ей говорил Грегуар, — не заперта. Женщина переступила через порог и стала подниматься по узкой винтовой лестнице. Ноги тут же выказали свое неудовольствие таким поворотом дела, налившись тяжестью. Эхо упоительной музыки гуляло по темному колодцу… Марион добралась до первой лестничной площадки и около минуты простояла здесь, отдыхая. Грегуар предупредил, что ей предстоит забраться на самый верх.

Одолев последнюю ступеньку, она приоткрыла еще одну дверь и протиснулась на крышу. Ветер тут же схватил новую игрушку — ринулся к женщине быстрее дикого зверя и обнюхал ее со всех сторон; вцепился в одежду, взъерошил волосы, грубо оттолкнул и вновь принялся кружить между щипцами крыши, под колокольней, подобно невидимому стражу, поставленному самим Господом. Постепенно Марион свыклась с этим беспокойным соседством; внимательно оглядевшись, пришла к выводу, что потерялась среди декоративных башенок, арок и колоколенок, которые торчали из крыши повсюду, то сливаясь, то вырастая одна из другой в виде живого букета каменных цветов. Мощные прожекторы, направленные на тонкие архитектурные элементы, создавали золотой занавес между высокими черными витражами и уродливыми мордами горгулий.

Покрытый резьбой гранитный мост протягивался над пустотой и соединял башню — Марион находилась на ее вершине — с крышей над хорами. Крутые ступеньки на мосту издали напоминали мехи аккордеона. Женщина рискнула пойти по этой лестнице, изо всех сил вцепившись в перила — настолько ажурные, с таким количеством отверстий, что возникало сомнение в прочности всего сооружения. Марион почувствовала, как мощное дыхание стихии раскачивает ее из стороны в сторону, и стала смотреть только под ноги, чтобы избежать головокружения. Взобралась еще выше и остановилась, не дойдя двух ступенек до вершины; там ее ждала величественная фигура.

— Лестница-кружево — так мы ее называем, — произнес Джордж Кеораз вместо приветствия, протягивая Марион руку. — Вы позволите?

Она не знала, что делать, и в итоге приняла его предложение. Старик взял ее за руку и помог подняться на самый верх.

— Люблю забираться сюда — здесь появляются восхитительные ощущения и рождаются новые идеи. Я не знал, когда вы дочитаете дневник — сегодня вечером или завтра, — и пришел размышлять сюда.

Джорджу приходилось кричать, чтобы она могла расслышать его слова среди шумного дыхания ветра. Не выпуская ее руки, он повел Марион за собой вдоль низенького парапета. Они очутились на северной стороне крыши, где ветер нападал на них не так яростно. С этой точки казалось, что залив не имеет конца; звезды отражались в недвижной морской глади; уловить, где находится линия горизонта, совершенно невозможно. Мон-Сен-Мишель плыл в самом сердце мироздания…

— Должен сообщить вам, что вы никудышная лгунья, — молвил Джордж. — Во время нашей встречи в четверг вы спросили меня, есть ли в Мон-Сен-Мишель англичанин, ссылаясь на городские сплетни как источник подобной информации. Это выглядело довольно смешно. Хотя затем я вдруг понял, что вы спутали меня с другим человеком.

— Идея втянуть Грегуара в ваши дела не кажется мне блестящей, — атаковала Марион с другой стороны.

Джордж покачал головой:

— Наоборот… Это позволило ему почувствовать себя нужным. Ему пришлось многому научиться — хранить тайну, вести беседу со взрослым человеком. Парень сообразительный. Сожалею только о вашем сегодняшнем столкновении — этого не должно было произойти. Грегуар имел право взять дневник только в том случае, если бы ему показалось возможным проделать это, не привлекая вашего внимания. Вместо этого он запаниковал. — Джо скрестил руки за спиной. — Впрочем, никто не пострадал, а это главное, — подвел он итог.

— Грегуар сказал мне, кто вы такой на самом деле. Признаюсь, сначала я приняла вас за самого Джереми.

— За Мэтсона?! — возмутился он. — Я что, выгляжу таким старым?

— Вы некогда состояли в братии. Почему вы скрыли это от меня?

Джо весело взглянул на нее:

— А вы и не спрашивали. В любом случае рано или поздно вы узнали бы. Это не имеет такого уж большого значения.

Прожекторы привлекали целую тучу насекомых, которые становились лакомой добычей для множества летучих мышей.

— А зачем понадобилась головоломка в первый вечер моего пребывания здесь? — спросила Марион.

— Ах это… Просто из любви к игре, чтобы бороться со скукой. Как и все остальные, я знал, что братия собирается принять послушницу на зиму. Мне захотелось по-своему отреагировать на это событие, приветствовать вас… несколько более оригинальным способом. Такой уж у меня характер… Скажем откровенно: это все, что мне остается. И поверьте мне, в этой игре я могу показаться даже страшным. Признаюсь, иногда получаю от подобных вещей какое-то садистское удовольствие. Например, в игре с вами я мог дойти до того, что потерял бы всякое чувство меры и измотал бы вас до предела. Это мой грех — вкус к интриге, которая всегда заходит дальше, чем нужно. В определенный момент у меня даже возникла идея переписываться с вами этим шифром.