Книга Алекс - Пьер Леметр

Для таких слов он уже, пожалуй, староват, но, в сущности, мы никогда не перестаем выяснять отношения с родителями. Это длится всю жизнь — посмотрите, к примеру, на Алекс… Камиль с силой растерся полотенцем, словно для того, чтобы укрепить свою решимость.

Он сделает это с легкой душой — избавление от этих денег не станет актом отречения.

Всего лишь способом вернуть долг.

Но он действительно хочет это сделать — все раздать?

Да. Зато автопортрет он сохранит. Камиль поставил картину на диван и, одеваясь, разглядывал ее. Здорово, что она остается у него. Замечательная картина. У него нет разлада с матерью — и вот доказательство: с ее автопортретом он не расстанется. Впервые в жизни он, кому всю жизнь повторяли, что он пошел в отца, обнаружил сходство между собой и Мод. И ему это приятно. Он собирается начать жизнь заново. Он еще не знает, к чему это его приведет.

Лишь перед уходом он вспомнил о Душечке и открыл для нее банку консервов.

Вернувшись на работу, Камиль столкнулся с адвокатом, который как раз закончил беседу с подзащитным. Тома Вассера снова препроводили в кабинет. Пока все отсутствовали, Арман открыл окна, чтобы проветрить, поэтому сейчас в кабинете ощутимо холодно.

Прибыл Луи. Камиль с заговорщическим видом подмигнул ему. Луи ответил вопросительным взглядом. Камиль сделал жест, означающий: поговорим позже.

Тома Вассер держался неестественно прямо, словно одеревенев. Казалось, его щетина сильно выросла всего за последние полчаса, будто газон в рекламе минеральных удобрений. Но на его лице все же сохранился намек на прежнюю улыбку. Вы хотите меня поиметь, но у вас против меня ничего нет, так что ничего у вас не выйдет. Хотите войны на истощение — отлично, я к ней готов. Не считайте меня идиотом. Адвокат посоветовал ему выжидать, внимательно следя за тем, в какую сторону сворачивает разговор, и это в самом деле было хорошей тактикой. Взвешивать свои ответы, не спешить. Играть не на опережение, а на замедление. Хоть бы и пришлось провести в кабинете целые сутки. Без сомнения, вторых суток не будет, заверил адвокат: чтобы продлить задержание, судье понадобятся основания, а у полицейских не будет ничего. Все это Камиль читал в лице Вассера, в его манере открывать и закрывать рот, выпячивать грудь, глубоко вдыхать и выдыхать воздух, как при дыхательных упражнениях.

Первые несколько минут допроса, можно сказать, полностью показали в миниатюре, как он будет развиваться дальше. Сейчас Камиль вспомнил, что про себя принял Вассера в штыки буквально в тот самый момент, как его увидел. Манера, в которой он с самого начала решил вести допрос, по большей части была сформирована этим первым ощущением. Судья Видар это знал.

По сути, Камиль и судья не так уж сильно отличались друг от друга. Такие вещи всегда неприятно признавать, но ничего не поделаешь.

Ле-Гуэн подтвердил Камилю, что судья одобрил его тактику. Скоро все разъяснится. В этот момент Камиля раздирали самые противоречивые эмоции. Что до судьи, он наслаждался интересным спектаклем. Он уселся рядом с Камилем, вынуждая последнего держать себя в руках. Получать уроки поведения именно таким образом, конечно, весьма болезненно для самолюбия.

Арман объявил день и час, а также имена и звания присутствующих — торжественно, как корифей в античной трагедии.

Первым начал Камиль:

— Прежде всего, с этого момента мы прекращаем употреблять слово «гипотеза». Никаких больше гипотез — только факты.

Таким образом, с самого начала была заявлена резкая перемена стиля. Делая вид, что собирается с мыслями, Камиль помолчал, взглянул на часы.

— Итак, Алекс вас шантажировала, — продолжал он.

Он произнес эти слова слегка рассеянно, словно думал при этом о другом.

— Поясните вашу мысль, — отозвался Тома Вассер.

Он явно приготовился с ходу броситься врукопашную.

Камиль, застигнутый врасплох, повернулся к Арману. Тот начал торопливо перелистывать материалы дела — скрепленные и разрозненные листки буквально вспархивали под его пальцами. Это заняло какое-то время. Впору задать себе вопрос, всегда ли государство оказывает доверие именно тем людям, которые его заслуживают. Но наконец он нашел. Арман всегда все находил.

— Вот свидетельство о займе, согласно которому ваша фирма ссудила вам двадцать тысяч евро пятнадцатого февраля две тысячи пятого года. Вы не могли взять его в собственном банке, поскольку еще не погасили большую часть кредита за дом. Поэтому вы обратились к вашему патрону. Каждый месяц вы выплачивали часть долга, размер которой зависел от ваших комиссионных.

— Но при чем тут шантаж?!

— В номере Алекс, — снова заговорил Камиль, — мы нашли двенадцать тысяч евро. Пачки абсолютно новых, только что отпечатанных купюр, в банковских упаковках.

Вассер скорчил гримасу:

— И что с того?

Камиль сделал знак Арману, словно инспектор манежа, объявляющий очередной номер в цирке. Арман продолжал излагать ситуацию, время от времени сверяясь с документами:

— Ваш банк подтвердил нам, что принял чек на двадцать тысяч евро от вашего работодателя пятнадцатого февраля две тысячи пятого года, и выдал вам эту сумму наличными восемнадцатого февраля.

Камиль, прикрыв глаза, беззвучно поаплодировал. Затем, вновь открыв их, произнес:

— Итак, для каких же целей вам понадобились наличные, месье Вассер?

Легкое замешательство. Тактика выжидания оказалась бесполезной, поскольку противник все время менял приемы. По лицу Вассера видно, что он это осознает. Они обратились к его работодателю. С начала задержания прошло около пяти часов, осталось продержаться девятнадцать. Но Вассер недаром сделал карьеру в отделе продаж — он умел маневрировать и держать удар. Он все же нашелся с ответом:

— Карточный долг.

— Вы играли с вашей сестрой в карты и остались в проигрыше? — уточнил Камиль.

— Нет, не с ней… кое с кем другим.

— С кем же?

Вассер тяжело дышал.

— Пожалуй, сэкономим немного времени, — произнес Камиль. — Эти двадцать тысяч предназначались Алекс. У нее осталось от них двенадцать, которые мы и нашли в ее номере. На многих банковских упаковках обнаружены ваши отпечатки пальцев.

Значит, это они выяснили… Но до какого именно рубежа они продвинулись? Что они знают? Чего хотят?

Все эти вопросы Камиль читал в морщинах на лбу Вассера, в его глазах, в его руках. Это было совершенно непрофессионально, и никогда бы Камиль никому в этом не признался, — но он ненавидел Вассера. Он его ненавидел. Он хотел его убить. То же самое он подумал несколько недель назад относительно судьи Видара. Ты здесь не случайно, сказал он себе. Ты — убийца, облеченный властью.

— О’кей, — наконец кивнул Вассер, — я в самом деле собирался отдать эти деньги моей сестре. Это запрещено?