Книга Ночь герцогини - Элоиза Джеймс

После того как спешно вызванные горничные, приведя все в порядок, покинули спальню, Джем воспользовался случаем, чтобы вновь вернуться к разговору.

– Ты же сама знаешь, что без тебя я просто не справлюсь, – пробормотал он, рывком повернув ее к себе. Голос его стал хриплым.

– Справишься. Ты и раньше справлялся, справился бы и сейчас, – бросила Гарриет, даже не пытаясь делать вид, что не понимает, что он имеет в виду. У нее возникло предчувствие, что теперь ей до конца своих дней предстоит отвечать на те мысли Джема, которые он не рискует облечь в слова. – Из тебя получился замечательный отец.

Он покачал головой.

– Ты нужна мне, Гарриет. Я сейчас не о крысах, и не о котятах, и не об этих чертовых падающих башнях. Я сам... сам когда-то практически рос без отца – может, именно поэтому иной раз не понимаю, что делаю.

Больше он не стал ей ничего говорить – остальное она узнала уже ночью. Джем лежал в постели, грудь его еще тяжело вздымалась. Гарриет, приподнявшись на локте, заглянула ему в глаза.

– Расскажи, почему ты так разозлился, когда застал меня в конюшне с Ником.

Джем закрыл глаза, давая понять, что не желает продолжать этот разговор. Но Гарриет, которую с того самого дня мучило страшное подозрение, не намерена была сдаваться. Она обязана была все выяснить – раз и навсегда.

– Может, когда ты был еще мальчиком, кто-то... обидел тебя? – осторожно спросила она.

Джем вздрогнул.

– Господи... нет. Она молча ждала.

– Но это едва не случилось. У нас был постоялый двор, а не дом. Весь этот сброд иной раз гостил там неделями, а моему отцу это страшно нравилось. Он любил повторять, что нам в этом смысле повезло.

– Вы тогда жили в Фонтхилле?

– Нет, в графстве Линкольншир. Среди наших гостей был один подонок по имени Саттауэй. А моей сестре было тринадцать. Или даже меньше. Не помню.

– О нет! – ахнула Гарриет.

– Через пару недель он уехал, но было уже поздно. Она была беременна.

– И?..

– Ребенок умер.

Гарриет сглотнула. Джем продолжал молчать.

– А после этого твою сестру похитил другой мужчина? – Да.

– И вскоре после этого она умерла?

– Нет-нет. Она не умерла.

Гарриет уронила голову ему на грудь, и Джем рассеянно пригладил ее волосы.

– Возможно, теперь ты уж точно не захочешь выйти за меня замуж, – пробормотал он. – И...

Она вскинула на него глаза.

– И ты отпустишь меня? Глаза его улыбались.

– Я слишком большой негодяй, чтобы позволить тебе уйти.

Она вскарабкалась на него, как будто это был матрас.

– Послушай, Джем Стрейндж, ты для меня все! И даже думать не смей, чтобы снова прогнать меня, слышишь? Никогда!

– Моя сестра живет в Ирландии, в Белфасте, графстве Антрим. Она владелица крохотного публичного дома для избранных. Говорит, что совершенно счастлива. Знаешь, как он называется? «Божья коровка».

– Божья коровка[14]?!

– Теперь ты понимаешь, почему я так взбеленился, когда ты бросила, что в моем доме собираются исключительно девицы легкого поведения?

Гарриет долго молчала – пыталась представить себе, через что пришлось пройти Джему.

– Не понимаю! – выдохнула она. – Знаешь, ты... ты просто замечательный! Я так горжусь тобой!

Уголки губ его дрогнули.

– Чем тут гордиться?

– Ты ведь ни разу не позволил себе выгнать женщину, которая напоминала тебе о сестре, правда?

Он с трудом проглотил вставший в горле комок. – Да.

– А твой отец... он жив?

– Хотел бы я сказать, что он умер, преследуемый муками совести, но это не так. – Она увидела горькую усмешку на лице Джема, и сердце у нее облилось кровью. – Он умер года четыре назад: напился и решил доказать, что сможет пройти по самому верху каменной ограды, окружавшей сад возле его дома в Бате. И, конечно, упал и разбился.

Она молча поцеловала его.

– Но после того как ты уехала, до меня вдруг дошло, что в действительности я построил Фонтхилл для него... Это была его идея мужского рая... дом, полный падших женщин.

– Да, верно, но ведь ты никогда не пользовался преимуществами, которые имеет владелец подобного дома, – возразила Гарриет.

– Я бы никогда не простил себе, если бы сделал это. Ведь эти женщины... они этим зарабатывают себе на хлеб, понимаешь?

Гарриет, положив голову ему на грудь, слушала, как бьется его сердце.

– Мы можем и дальше помогать тем из них, кто попал в беду, – пробормотала она. – Всем, чем можем. Не обязательно же, чтобы они жили у нас в доме.

– После твоего отъезда я понял, что сам превратил Фонтхилл в бордель.

– Фонтхилл не бордель, – запротестовала Гарриет.

– Но мало чем отличается от него, – тусклым голосом заметил Джем.

– Нет, ты не прав, – твердо сказала она, сев, чтобы иметь возможность смотреть ему в глаза. – Хозяйка борделя – твоя сестра, а не ты. Ты гостеприимный хозяин, в загородное поместье которого съезжаются погостить самые разные люди, от ученых до музыкантов и певцов. И если кто-то из них находит под крышей твоего дома партнера на ночь или на всю жизнь, ты никогда не извлекаешь из этого выгоду для себя. В отличие от них. Джем молчал.

– И эта твоя игра... она ведь никак не зависела от того, что в твоем доме бывают женщины определенного сорта, – мягко добавила она.

– Я чертовски неподходящая партия для тебя, – с вздохом пробормотал он. – Ты уверена, что тебе это нужно?

Сердце ее едва не разорвалось от полноты чувств.

– Ты... – У Гарриет вдруг пересохло во рту. – Ты мой! Понимаешь, в глубине души я просто деревенская простушка.

Опрокинув Гарриет на спину, он заглушил ее слова поцелуем.

– Нет! Ты моя Гарриет, самая умная и достойная женщина из всех, кого я встречал за свою жизнь. И ты единственная, чья красота заставила меня потерять голову!

Губы Гарриет сами собой расползлись в улыбке.

– Надеешься услышать ответный панегирик? – лукаво спросила она.

Джем покачал головой.

– Не то чтобы меня волновала подобная чушь, но если ты думаешь... – Договорить он не успел.

– Ты для меня все, – прошептала она, чувствуя, как на глаза ее наворачиваются слезы. – Я люблю тебя таким, какой ты есть: твои морщинки возле глаз, твои безумные архитектурные проекты, твою благородную душу и доброе сердце.