Книга По ту сторону дороги - Екатерина Алексеевна Андреева

чудовище — его звали гидрой — стоило у него отрубить голову, как на её месте появлялось две. И так далее. Вы сделаете то же самое. Послушай, Алиса, — он заговорил мягче, — я понимаю тебя, понимаю, как желание всех уничтожить рвёт на части, но ты можешь справиться с этим. Подожди, успокойся, и однажды я позову тебя в сопротивление. Если не передумаешь — присоединишься.

Внутри меня всё бурлило. Два варианта, у меня есть два варианта: пойти с Льюисом сейчас или дождаться, когда Двэйн соизволит ввести меня в курс дела, когда он решит, что я могу делать, а что нет.

— Прости, Двэйн, — у меня в глазах стояли слёзы, руки тряслись, — но я сама за себя решаю, и я не могу ждать.

Я выскочила из его кабинета и почти бегом спустилась по лестнице. Как я и предположила, Льюис находился в общей комнате.

— Согласна, — выпалила я с порога. — Я иду с вами!

Глава 35

«Нет места в Пустоши, которое бы не таило в себе угрозу. Нет существа в Пустоши, которое не стремилось бы уничтожить вас. И нет миссии благородней, чем ваша, наши доблестные охотники! Мы вверяем вам свои жизни и вверяем свои надежды. Ваше существование — это залог нашего спокойствия. Поэтому, отправляясь за стену, помните о тех, кто остаётся ждать вас здесь, о нас, беспомощных и напуганных. Пусть высшая сила Закона оберегает вас и ведёт вперёд!»

— из речи первого советника времён Охоты.

Эти слова я помнила наизусть. Авторы всевозможных учебников по истории и даже другим предметам обожали вставлять их куда нужно и не нужно, и мы снова и снова перечитывали эти фразы как молитву. Раньше мне никогда не приходило в голову, что советник не сказал ни слова о Тенях, а ведь времена Охоты были периодом их уничтожения. «Существа в Пустоши» — так звучала фраза, объединяющая всех детей леса, и родных и приёмных. Они и сейчас не считают нас за людей, мы для них паразиты, от которых необходимо избавиться. Эта мысль вызывала во мне гнев, и на занятиях по стрельбе, я представляла, как целюсь в лоб Анны Сесилии Брон, Дэвиду Руквелю, Мередит Уотсон или любому другому хранителю системы.

Я много тренировалась, больше, чем когда-либо в своей жизни. Так как я не была спортсменом, то задания, что приходилось выполнять, представлялись вдвойне сложными, но я упорно работала над собой. Сэм и ша стоили любых усилий. Льюис показывал мне карты, учил понимать их, рассказывал о прошлых нападениях на Города, но про будущие планы пока не говорил. Не потому, что не доверял, а потому, что у меня не было опыта чем-то помочь в этом. Старшие давили на Льюиса: им не нравилась его самовольность, но парень уже не мог отступить, да и не хотел, впрочем. Он рассорился со всеми и перестал присутствовать на их собраниях. Он говорил, что плевать на это хотел, главное его желание — перейти к действиям против Объединений.

Мои отношения с рейтом тоже значительно изменились. Двэйн больше не отговаривал меня, он вообще за несколько недель перемолвился со мной лишь парой фраз, да и то лишь из практических целей. Сначала мне показалось, что он избегает меня, но потом поняла — это я сама прячусь от него. Не знаю, что мною двигало, возможно, в тайне я боялась, что он может отговорить меня.

Что касается Ли, то юноша объявил мне откровенный бойкот. По его мнению, я предавала Двэйна, вступив в ряды Льюиса. И, несмотря на мои слова о том, что никакого противостояния нет, просто каждый из них выбирает свой путь борьбы, который считает верным, Ли заявил только, что я где-то обронила свои мозги, и посоветовал пойти их поискать, а до тех пор никакого общения у нас не получится. Так грубо он ещё ни разу со мной не разговаривал, и эта ссора вводила меня в ужасную тоску. Но Город убил Сэм и ша, и чтобы Двэйн и другие не говорили, я не могла оставить это просто так.

Вэнди не перестала со мной общаться, её добрая душа такого бы не вынесла, но разговаривала сухо, избегая смотреть мне в глаза. Мисс и Шон отказались меня тренировать и посоветовали своим друзьям поступить так же. Они считали, что Двэйн прав, а я «неблагодарная дура, которая не знает что делает».Поэтому Льюис попросил своих ребят заняться моей подготовкой.

Другие старшие смотрели на меня косо, как и на всех друзей Льюиса. Я стала нежелательным гостем в большинстве компаний, всё чаще из башни слышались звуки ссор и препирательств, и зачастую Рейган в бешенстве распахивал дверь и ковылял, бросая злобные взгляды вокруг, до своего дома. Я боялась, что нас могут арестовать, могут запереть под замок. Но команда Льюиса была немаленькой, никому не хотелось устраивать открытую драку, да и результата это бы не принесло. Мы бы просто ушли в лес до тех пор, пока не осуществим свой план.

Атмосфера в поселении была ужасной, никогда ещё я не чувствовала себя здесь такой одинокой и чужой. Душу терзали разного рода сомнения, горечь от ссор жгла изнутри, но я гнала всё прочь: «Сэм и ша, Сэм и ша» — вертелось в моей голове. Как их посмели тронуть? Как их посмели убить?

Удивительно, но одним из тех, кто продолжил со мной общение, оказалась Джоанна. Складывалось ощущение, что девочке абсолютно всё равно, чем я занимаюсь, и что об этом думают её взрослые друзья. Она продолжала гулять со мной и взахлёб рассказывать свои детские истории. Я была ей безмерно благодарна.

Разумеется, я много времени стала проводить с самим Льюисом и не только за подготовкой, но и за обычными разговорами. Так я узнала, что всю его семью расстреляли у него на глазах. Это сделали охотники прямо в стенах ОБ, а Льюиса выгнали в Пустошь. Парень был родом из пятого Объединения, одного из самых жестоких в плане наказания, и его прежняя жизнь обратилась в прах лишь из-за того, что его отец предложил провести справедливый суд над пойманным изгнанником, а не казнить молодого человека за недоказанную вину. Мать Льюиса поддержала своего мужа, а старший брат решил агитировать ребят в школе. Элементарное желание справедливости обернулось катастрофой. Теперь я понимала, почему парень так яростно борется за свою идею. Такое не прощается.

Последний месяц весны