Книга Дыши глубже - Eiya Ell

отказалась. Они уходят, оставляя меня в приемном отделении. Я, как маленький ребенок, смотрю в замочную скважину, где медсестра предлагает Амальке сесть, а та отодвигает стул, оставаясь стоять, прогибается от боли, упираясь рукой о кушетку, наотрез отказывается сесть, медсестре приходиться стоя взять у нее из вены кровь. Амаля опять выгибается, опираясь рукой о кушетку, стоит раком, кровь хлыщет у нее из вены струёй, по руке вниз на кушетку, и я не выдерживаю, залетаю.

– Вы не видите? – кричу на испуганную медсестру, – где Валерий? – помогаю Амальке, которая просит не трогать ее, сгибаю ее руку в локте, чтобы кровь остановить.

– Он сейчас подойдет, – говорит эта недоделанная медсестра, наспех вытирая руки Амали и кушетку от крови.

– Алекс , сейчас же выйди отсюда! – слышу голос Валеры и успокаиваюсь.

– Валер...

– Алекс, выйди.

– Алекс, и на роды не приходи,- кричит Амалька, сгибаясь всем телом. Я хочу подойти, но она вытягивает руку,- не трогай меня пожалуйста,- еле выговаривает, когда схватка отпускает. Черт я в этом ничего не понимаю, но на ванилку смотреть не могу. Как ей больно, что она так кричит.

- Выходи, - Валера выпроваживает меня в приемную, где уже собрались все. Моя мама, папа, Амалина мама и Валя с Машей. Все нервно расхаживают по приемной, который между прочем обставлен кожаными диванами, и креслами, но ими никто из нас не пользуется. Все заваливают меня вопросами, на которые я не могу ответить.

- Валера сказал, ждать, - я вздрагиваю когда слышу крики Амали.

Нервно расхаживаю по приемной, где все уже давно уселись на диван, и уже привыкли к крикам Амали.

Я честно устал уже мерить шагами это помещение, кроме криков Амали, как будто ее режут там, ничего не происходит. А уже прошел час. Каждую минуту открываю дверь, заглядываю, никого нет. Но и с каждой минутой моя ванилька все громче и громче кричит. И меня прорывает, я захожу внутрь. Все пахнет спиртом, стерильно чистые помещения, которые друг от друга отделяет стеклянные, матовые , пластиковые ширмы. Я иду в сторону криков, и встречаю какую-то женщину, больше похожую на цыганку. До тошноты накрашенную во все цвета радуги, вся в золоте, но в медицинской шапочке, перчатках, и халате.

- Молодой человек вы куда идете?

- Я иду к своей жене! Она тут рожает!

- Вам сюда нельзя!

- Послушайте сюда! Вы что там с ней делаете, что она так кричит?

- Вы наверное первый раз тут?

- Какая разница! Идите сделайте , что нибудь, чтобы она не кричала так! - она вылупляет свои и без того огромные глазища на меня, хочет открыть рот, что-то мне сказать, но не успевает,-если она сейчас же не замолчит, я разнесу тут все!

Она поворачивается и быстрыми шагами цокает своими каблуками в противоположенную сторону! Я иду следом.

- Валерий Виссарионович, там какой-то молодой человек, сказал, что разнесет тут все....

- Алекс, любимый, - Амалька тянет ко мне руки, лежа на столе, как будто ее распяли. Боже прости, я бегу к ней, обнимаю, целую все лицо, слизываю все слезы, - я хочу пить, они мне не дают.

- Дайте халат и тапочки! - приказывает Валера, - я думал ты не придешь на роды, Амаля же была против.

- Валера, сколько это продлиться? Сделай же что-нибудь! - я не узнаю собственный голос, кричу, не замечаю как надеваю халат и какую-то хрен на голову, как шапочку.

- Сынок, все идет так, как должно быть. Это роды, они такими и бывают. Не паникуй!

- Дайте мне воды! - кричит Амаля.

- Да сколько можно пить воды! - ворчит какая-то старуха в белом халате, набирая воду прямо из под крана в пластиковый стакан, - она как на водопое!

- Алекс, у меня во рту все высыхает, я не могу разговаривать! - сквозь боль говорит Амаля, не переставая кричать, - мамочкииииииииииииии! Когда это закончится?

- Быстро принесите воды! Вам что жалко! - по-моему я кричу громче Амали, Валера спокойно, очень спокойно относится ко всему происходящему вокруг. Не впервой, стоит довольный и ни о чем не переживает, слава Богу, значит все идет по плану. Он стоит у раскрытых ног Амали, рядом с ним эта раскрашенная женщина, я же стою у изголовья. Помогаю пить воду, приподнимая за голову. Убираю ее волосы со лба, по которым течет пот. Да она вся мокрая, вспотевшая. Сильно хватает меня за руку, крепко зажимая пальцы, больно. Кричит, я бы никогда не подумал, что она на столько сильная, ее ногти впились в мою кожу и поцарапали, теперь из ран течет кровь, но мне плевать.

- Алекс, - дышит часто, я глажу ее лицо, волосы, она крепко впивается в мою руку двумя руками, - я не смогу родить, - кричит, - не могу видишь! - крики разрывает барабанные перепонки, - воды, пожалуйста мне воды, - говорит быстро, чтобы успеть до следующей схватки.

- Воды, быстро несите, - благо старушка несет, при этом поговаривая:

- Ей Богу проще шланг натянуть от крана до нее, столько пьет!

- Бля! Я заплачу, только замолчите и несите, - я уже не выдерживаю, - Валер там хоть питьевая течет, с крана?

- Да, пусть пьет,- одобряет Валера.

Амалины крики рвут барабанные перепонки, и мое сердце. Я не знаю, что мне делать, чем помочь, обнимаю ее, и плевать, что ее ногти давно вросли мне в кожу.

- Не кричи ты так! - говорит раскрашенная акушерка,- порвешься же! Сил не оставишь на роды!

- Пусть кричит! - говорит Валера, - эта ваша природа, женская кричать во время родов!

- Она же силы потеряет? -