Книга Между «Правдой» и «Временем». История советского Центрального телевидения - Кристин Эванс

пропагандистскую цель и оправдать частичное раздвижение границ ее достижением831.

Авторы перестроечных информационных программ оказались чрезвычайно успешными в постсоветских массмедиа. Так, руководители большинства крупных постсоветских телесетей были (и остаются) выпускниками «Взгляда» и «Двенадцатого этажа»832. Сагалаев, работавший в конце 1980‐х главным редактором новостной редакции, после 1991 года стал председателем Всероссийской государственной телерадиокомпании (ВГТРК); вскоре его сменил на этом посту Лысенко. Затем Сагалаев участвовал в открытии одного из первых в России коммерческих каналов – ТВ6. Известные продюсерские компании, основанные бывшими известными сотрудниками молодежной редакции Центрального телевидения, получили свои названия из языка игры, экспериментов и авторского взгляда, – языка, связанного с советским «качественным» телевидением. Кира Прошутинская вместе со своим мужем и выпускником «Взгляда» Анатолием Малкиным помогла основать плодовитую продюсерскую компанию «Авторское телевидение» (АТВ). Ворошилов вместе с давним творческим партнером и продюсером Натальей Стеценко основал продюсерскую компанию «Студия Эксперимент». Александр Любимов после его избрания на Съезд народных депутатов в 1989 году и непродолжительной работы руководителем информационного вещания на ОРТ (позднее – «Первый канал») стал первым заместителем гендиректора «Первого канала» (2001–2003), а затем, в 2007 году, канала «Россия». Любимов покинул этот пост в 2011‐м, когда вступил в оппозиционную (на тот момент) политическую партию833.

Учитывая их успешность, мы не должны удивляться тому, что эти выпускники «Взгляда» и их друзья стали объектами героических биографий, в которых они предстают как игроки и новаторы, осознающие масштабные политические цели и историческое значение своей работы. Между тем стремительный взлет этих сотрудников телевидения, связанных сначала с телеиграми, а затем со «Взглядом» и подобными ему новостными и дискуссионными программами, не всегда воспринимался положительно. В 1995 году, как известно, был убит Листьев, а многие другие были фактически вытеснены из производства российского телевидения путинской эпохи. Более того, сейчас их наследие вызывает бурные споры; как и многие другие знаковые явления перестроечной культуры, «Взгляд» и его создатели иногда представляются не героями, а предателями. В предисловии к недавнему сборнику мемуаров, записанных и отредактированных другим создателем «Взгляда», Евгением Додолевым, Михаил Леонтьев отмечает, что герои книги «рассказывают, как „весело и азартно“ работалось в те времена. Разваливать великую страну, – сухо комментирует Леонтьев, – вообще веселее и азартней, чем разгребать разваленное»834. Сагалаев, повторяя общую тему поздней путинской эпохи о трагической цене перестройки, выражает сожаление по поводу издержек, понесенных другими из‐за его продвижения перестроечной повестки в новостной редакции, включая внезапную смерть репортера «Времени» Евгения Синицына; это случилось после того, как Сагалаев удалил его из эфира за то, что тот не смог поменять свои традиционно-советские журналистские манеры, чтобы соответствовать новому стилю перестройки835.

Так или иначе, сегодняшнее неоднозначное отношение к создателям экспериментального телевидения перестроечной эпохи заслоняет многие важные линии интеллектуальной и художественной преемственности, которые по-прежнему прочно связывают российское телевидение эпохи Путина с прошлым – и не только с перестройкой, но и с началом эры российского телевидения при Брежневе. Хотя одни выпускники «Взгляда» и «Двенадцатого этажа» отошли от дел (или оказались не у дел), другие по-прежнему находятся на вершине медийных и политических институтов России (и не имеют ни времени, ни желания писать мемуары). Среди тех, чьи голоса приглушены или вовсе отсутствуют в мемуарной литературе последнего времени, – самые успешные участники «Взгляда», такие, например, как Иван Демидов, который после многолетней работы на ТВ6 занял высокий пост в партии «Единая Россия», а сейчас работает в администрации президента Путина; в 2012–2013 годах он также занимал пост заместителя министра культуры. Самый же известный из всех – Константин Эрнст, продюсер «Взгляда», который с 1995 года возглавляет «Первый канал». Для Демидова и Эрнста восхождение к вершинам российской медиавласти не означало отказа от программ и идей, которые сформировали их на Центральном телевидении. Демидов, например, в 1990‐х годах регулярно заседал в жюри КВН. А триумфальное медиазрелище Эрнста – церемония открытия зимних Олимпийских игр 2014 года в Сочи – описывалось в прессе словом «действо» – старинным словом, взятым из революционного авангарда, возрожденным молодежной редакцией Центрального телевидения в конце 1950‐х и применявшимся для описания новаторских, праздничных телевизионных программ на протяжении 1960–1970‐х годов.

Эта преемственность между медийными элитами последних советских и первых двух постсоветских десятилетий не удивительна: преемственность элит составляла сюжет постсоветского транзита как в государстве, так и в экономике836. Кроме того, работа на телевидении требует подготовки и технических навыков, что делает сохранение старых элит нормой. Однако преемственность между советским и постсоветским телевидением простирается глубже, в область идей и убеждений о природе телевидения как средства массовой коммуникации и о его отношениях с государством. Эрнст и Демидов, а также Любимов, Прошутинская и многие другие, кто по сей день остается на вершине российского телевидения, возглавляют систему, в которой новые студенты факультетов журналистики обучаются по учебникам, написанным бывшими сотрудниками советского телевидения 1960‐х, 1970‐х и 1980‐х годов, переквалифицировавшимися в ученых: Сергеем Муратовым, Рудольфом Борецким, Валерием Цвиком, Анатолием Лысенко, Георгием Кузнецовым и др.837

Более того, ключевые телевизионные жанры, форматы, стратегии и традиции брежневской эпохи остаются весьма актуальными для важнейших современных передач российского государственного телевидения. К числу самых ярких примеров относятся сохранение праздничных музыкально-эстрадных шоу с участием множества звезд и ежегодное новогоднее поздравление президента России в полночь – традиция, начатая Брежневым, которую незабываемым образом использовал президент Борис Ельцин для объявления о своей отставке и назначения преемника – Владимира Путина. Меньше внимания уделяют советскому происхождению ежегодных прямых линий Путина, во время которых он отвечает на вопросы телезрителей с помощью самых различных медиа – не только по телефону и почте, но и по прямой спутниковой связи, посредством эсэмэсок и через специальный веб-сайт838. Хотя Брежнев, конечно, никогда ни в чем подобном не участвовал, но мечта о такой телепередаче со звонками в прямом эфире, где зрители могли бы задавать вопросы высокопоставленным чиновникам, зародилась в начале 1960‐х годов и была сохранена и развита в музыкальных программах-конкурсах и телеиграх. Там точно так же побуждали зрителей выражать свое мнение и – в пределах допустимого – спрашивать с власти, используя наиболее совершенные медиа того времени: письма, телеграммы и телефон.

Конечно, между советской и постсоветской системами российского телевидения есть огромные различия, важнейшие из которых – наличие десятков традиционных эфирных каналов и сотен кабельных и спутниковых, а также роль коммерческих интересов в формировании сетки вещания и производстве программ. Но многие из изменений, которые могут показаться наиболее драматичными, – например, отказ от марксизма-ленинизма и соцреализма как руководящих принципов телевизионного производства или адаптация телевизионных форматов, доступных на мировом рынке, –