Книга Дом потерянных душ - Ф. Дж. Коттэм

— Что там у тебя в кармане?

— Молитвенник. Мне его дал Ласкаль.

— Что тебе велено сделать?

— Найти останки мальчика. Похоронить так, как он того заслуживает.

— Больше не отклоняйся в сторону, Пол. Это слишком опасно.

Николас посмотрел на лежащий на паркете у их ног еще дымящийся револьвер, потом отшвырнул его ногой в темноту.

— Наверное, опять Коуви со своим гипнозом.

— Ты слишком легко поддаешься внушению, — спокойно заметил Мейсон.

Ситон внимательно посмотрел на него. Мейсон был солдатом. Но он не знал, что делать. Сейчас он всего лишь спас жизнь напарнику. Но в безумии, царящем в доме Фишера, не было и не могло быть четкого плана операции. Николас, с головы до ног обвешанный оружием, сейчас был абсолютно бессилен. Пол понимал, что Мейсон слишком отважен и дисциплинирован, чтобы поддаться панике. Но он ждал постановки боевой задачи. И сделать это мог только он, Ситон. Пол оглянулся и заметил, что парадная лестница теперь ведет не только вверх, но и вниз. Ему стало стыдно за свое поведение — за то, что он позволил призракам дома использовать себя, раздеть донага, поставить на грань самоуничтожения. Впрочем, времени на угрызения совести и самобичевание не оставалось. Надо было действовать. В противном случае оба будут прокляты навеки.

Откуда-то с верхнего этажа донесся неопределенный звук, то ли смешок, то ли ленивое бряцанье цепей.

— Это мистер Грэб, — сказал Пол. — Зверь проснулся. Мы должны разыскать останки мальчика до того, как чудовище придет в себя.

Шум наверху все усиливался, пока наконец не перешел в яростный рык. Мейсон, сжимая висевший через плечо автомат, заглянул в зияющий провал с уходящими вниз ступенями.

— Нам надо найти комнату для игр, — сказал Ситон. — Для них это была просто игра. Всегда. Они разыграли дьявольскую партию. Иначе и быть не могло. Ведь они служили покровителю всех игроков. Вот вам и ключ к разгадке. Надо во что бы то ни стало попасть в подземелье.

Они спустились по лестнице, ступая по липнувшим к ногам остаткам ковра. Дальше коридор шел вглубь. Жуткие вопли над головой здесь были не так слышны. Но успокаиваться было рано. Затхлый коридор с влажными стенами напоминал туннель в катакомбах. Ситон чувствовал себя заживо погребенным.

— Сюда, — позвал Мейсон.

Они зашли в бильярдную — низкое и узкое помещение с четырьмя вытянутыми в ряд столами. У стены в пазах были закреплены кии, на полке свалены расползшиеся коробки с настольными играми. Жетоны для баккара и фишки казино лежали на столах алчными грудами. В комнате играла музыка. Ситон сразу узнал мрачный тромбон Фрэнка Росолино. Мягкие переливы создавали приятный акустический эффект. Над столами одна за другой, словно бы нехотя, загорелись тусклые лампы.

На стенах висели фотографии в рамках. Ситон с первого взгляда узнал работы Пандоры. Неужели тот самый пропавший архив? Напечатанный, подготовленный для экспозиции и выставленный на обозрение Пола. Присмотревшись, Ситон узнал на одном снимке Алистера Кроули. Лицо мага с впалыми глазами и бугристой кожей казалось ужасно старым, а расшитая шелковая мантия — непомерно широкой для его тщедушных плеч. Шея была вся в складках. Взгляд отрешенный, словно мысли Кроули витали где-то очень далеко. Портрет человека, прожившего бурную жизнь, кидавшегося из одной крайности в другую. Он погружался в такие глубины, о которых более рассудительному и менее тщеславному человеку даже страшно было подумать. Полученный опыт истощил его силы и сделал бесчувственным Ситон прошел дальше, и глаза на портрете посмотрели ему вслед, а губы растянулись в мерзкой ухмылке.

Уитли, напротив, источал благожелательность. Его бледным припухлым чертам не хватало оригинальности. Лоснящиеся черные волосы по моде того времени были причесаны на прямой пробор. На устах Уитли играла фотографическая улыбка, вернее, ее необходимый, приличествующий моменту минимум. Что-то странное было в выражении его глаз: они смотрели не в объектив, а сквозь него. Глаза у Уитли были черными, непроницаемыми, но в них явно читалось вожделение к Пандоре. У этого снимка Ситон задержался подольше, пытаясь разглядеть на лице Уитли следы того ужасного взрыва во Фландрии, который, если верить очевидцам, от обычного человека и мокрого места не оставил бы. Но магическая сила разгладила все шрамы. Кожа Уитли была младенчески гладкой. Чтобы свести в могилу Уитли, понадобилась целая жизнь неумеренных возлияний. Когда его печень в конце концов сдалась и позволила смерти явиться за ним, Уитли готовился отметить восьмидесятилетний юбилей.

Фишер выглядел самодовольным и сладострастным Он являл собой пример человека, продавшего душу дьяволу. Ситон смотрел на него и понимал, что перед ним еще более порочный и нечестивый прототип Малькольма Коуви. По-видимому, Коуви со временем предстояло стать полным подобием хозяина этого дома. Если бы приезжий психиатр при первой встрече с Ситоном выглядел бы так, как Фишер на этом снимке, то Пол, без сомнения, увидев его, закричал бы еще громче, чем тогда в лабиринте. Правда, Коуви немного отличался от Фишера возможно, выглядел чуть более человечно. Что до Клауса Фишера, то его запечатленный Пандорой образ вряд ли вообще можно было назвать человеческим. С фотографии на Пола взирало плотоядное чудовище. Все они здесь были чудовищами. И то, что они делали, было тоже чудовищным.

На бильярдных столах сохранилось сукно. В неярком свете ламп видно было, какое оно потертое и выцветшее почти до желтизны. Подойдя вплотную, Пол с Ником заметили на одном из столов большое застарелое пятно. Давным-давно какая-то черная вязкая жидкость расползлась по поверхности и стекла прямо в лузы.

— Спокойно, Пол, — предостерег Мейсон.

Но горестное зрелище лишало Пола прежней решимости. Он задрожал всем телом и с благодарностью ощутил на плече железные пальцы напарника. Ситон уставился на пятно и не смог сдержать стон. Едва дыша, он коснулся расползшегося сукна и услышал, как зверь наверху глумливо захохотал. Слезы навернулись у Пола на глаза. Кровь была повсюду.

— Чудесно! — раздался чей-то голос.

На пороге бильярдной стояли двое в смокингах, цилиндрах и белых шелковых шарфах на шее. Над развратной ухмылкой одного из них поблескивало стекло монокля. Даже с такого расстояния до Ситона и Мейсона доносился запах сигар и бриллиантина. А еще трупная вонь.

— Это Кроули, — шепнул Николасу Пол. — И Фишер.

— Кроули и Фишер горят в аду, — с издевкой сказал Мейсон, сплюнув на пол.

— Вот тебе и на! — удивился призрак Кроули. — А ты, оказывается, зануда.

Мейсон снова сплюнул и покрепче сжал висевший на груди автомат. Фигуры начали блекнуть и наконец совсем пропали. Исчезающий Кроули успел сообщить:

— Вы рассердили мистера Грэба. И мистер Грэб скоро с вами поквитается.

— Почему мистера Грэба? — поинтересовался Мейсон.

— Был такой боксер-профессионал, Гарри Грэб, — ответил Пол. — Служил у Фишера, до того работал на Аль Капоне.