Книга Год 1914-й. Время прозрения - Александр Борисович Михайловский

в каком-то ином государстве, ее захват твоими войсками называется уже не освобождением, а оккупацией. Бывают случаи, когда такие действия оправданы, но их все же лучше избегать, если к тому нет крайней необходимости - вроде упреждающей ликвидации вражеского плацдарма для нападения на твою державу...

- Но, господин Серегин, - воскликнул я, - разве вы не знаете, что Греция, захватив южную Македонию вкупе с Солуном, тут же начала изгонять оттуда болгарское население, чтобы заменить его греческими эмигрантами из пределов Османской империи! Пройдет еще совсем немного времени, и там не будет болгар, а одни только греки, которые, разумеется, желают жить в Греции...

- Об этом нам тоже хорошо известно, - ответил господин Серегин, - но сейчас процесс этнических чисток в Македонии только в начале. Основной поток греческих эмигрантов из Османской империи хлынет уже после этой войны, когда в результате резни, устроенной младотурецкими националистами, несколько миллионов христиан, в основном греков и армян, будут безжалостно убиты, а всех остальных представителей христианских народов изгонят прочь с территории бывшей османской империи. Вот тогда в распоряжении греческих властей появится достаточное количество переселенцев, пригодных для того, чтобы заместить болгар, изгоняемых с завоеванных земель. А Болгария при этом должна будет молчать в тряпочку, ибо она участвовала в Великой войне на стороне побежденных Центральных держав, разгромлена, унижена, обрезана в границах и обложена контрибуциями в пользу победителей. Но я для того и пришел в этот мир, чтобы изменить все в корне не только для русских или сербов, но и для болгар. Теперь наказанными окажутся любители таскать куски с чужого стола, а те, кто вел себя праведно, будут вознаграждены в полной мере.

Все это господин Серегин произнес таким тяжелым голосом, что я пожалел нового греческого короля Константина, младотурецких националистов, а также некоторых сербских политиканов. Братья-то они братья, но в любой семье, как говорят сами русские, не без урода.

- Господин Серегин, - сказал я, - мне известно, что после первого же вашего визита в Белград оттуда исчез принц Александр, который на равных с нынешним греческим королем Константином виновен в крупнейшей краже века. Именно эти двое политических прохвостов отняли у болгар Македонию, чем сделали неизбежной межсоюзническую войну. Я не снимаю вины со своего отца, но все же считаю, что эти двое стали причиной его необдуманного, импульсивного решения забрать силой то, что болгары уже считали своим. Можно мне перед тем, как я окончательно замирюсь с сербским народом, переговорить с этим низким человеком, чтобы высказать ему все, что о нем думаю?

- Нельзя! - сурово ответил Артанский князь, а потом добавил: - Поймите, Борис, это попросту невозможно. Александр Караджоржевич пытался лжесвидетельствовать в присутствии самого Творца, а потом в доказательство своей «правоты» поцеловал освященный крест. В предыдущих случаях для хитрецов такие шалости заканчивались ожогами, как от раскаленного докрасна железа, но на этот раз Господь сжег святотатца дотла, причем в присутствии других его подельников, чтобы те увидели и впечатлились. И вообще, грех Александра, Константина и иже с ними на греческой и сербской стороне - не только в том, что они стащили чужие земли. Главная мерзость заключается в их реакции на то, что болгарское население Македонии желало оставаться болгарами, а не становиться сербами или греками. Запомните: неизбежную несправедливость этого мира можно уменьшить или вообще устранить, если твое государство будет одинаково относиться ко всем своим гражданам, без различия их национальной и религиозной принадлежности. Это тяжко, трудно, племенной инстинкт будет требовать оказывать предпочтение только «своим», но если ты хочешь построить действительно великое государство, тебе понадобится это делать, ибо на спорных землях население совсем не однородно, и я не одобрю, если уже болгары начнут изгонять из своих домов сербов, греков, румын, и даже турок... Многие из них будут первое время относиться к болгарскому государству враждебно, но это надо будет преодолеть убеждением и честным отношением. Сказано же было свыше, что нет для Бога ни эллина, ни иудея, ни обрезанного, ни необрезанного, и тем самым вопрос межнациональной розни для меня оказался исчерпан.

Пока мы так мирно беседовали, ноги сами принесли нас туда, где играла музыка. На одном конце большой площадки, окруженной кустами и деревьями, украшенными дивными мерцающими огоньками, артанская молодежь отплясывала дикие вакхические танцы, от которых у каждого честного христианина - неважно, католического или православного исповедания - заходился дух, а на другом конце были поставлены столики: побольше -на восемь человек, и поменьше - на четырех. К одному из таких столов меня и подвел Артанский князь. Кстати, когда мы подошли к столу вплотную, музыка, довольно громкая, вдруг стала настолько тихой, как будто от всеобщего веселья нас отделяло толстое двойное стекло. Наверняка это еще одно волшебство - безвредное для людей, и в то же время поражающее воображение.

- Кстати, Борис, мы уже пришли, - сказал господин Серегин, - позволь представить тебе сербского короля Петра Карагеоргиевича и его старшего сына - нового-старого наследного принца Джоржи. Он хороший человек, только иногда бывает слегка вспыльчив и не выбирает слов, когда режет правду-матку в глаза. Русского императора Николая Александровича ты уже знаешь, а это - его старшая дочь Ольга Николаевна, будущая императрица Всероссийская, и ее жених Иосиф. Пока просто Иосиф, а потом люди, ненароком поздоровавшись с ним, неделями не будут мыть правую руку. А теперь, господа, давайте сядем и поговорим как монархи и их наследники, ответственные за то, каким будет будущее их стран.

- А вы, господин Серегин, за что ответственны? - спросил я.

- А я ответственен за будущее всех тех миров, которые Господь отдал мне в исправление, - ответил Артанский князь. - Их уже восемь, включая и ваш мир, и в скором времени добавится еще. Поэтому я так не люблю делать все кое-как, а потом возвращаться к пройденному материалу и совершать работу над ошибками. И вас, юноша, это тоже касается, имейте это в виду.

16 сентября 1914 года, ночь. Болгарское царство, София, штаб первой бригады Софийской дивизии, сборище заговорщиков.

Всю ночь в болгарских армейских верхах варилась горячая каша. Генералы Радко-Дмитриев и Георги Вазов имели среди коллег весомый авторитет. Но одним авторитетом армию на переворот поднять невозможно, даже если за ним стоит законный наследник трона, любимый в народе гораздо больше своего отца. И даже имя Артан-ского князя помогало успеху заговора не особо, ибо прежде этот человек выступал только на стороне русских, да еще