Книга Завхоз Вселенной - Ярослав Веров

После всех разочарований и унижений, готов он был схватиться и за оголтелую мистику. Терять нечего. Это тебе не танковую дивизию поднимать и гнать на Красную площадь: расстреливать стены Кремлёвского дворца и брать штурмом Администрацию президента. И ждать, что танкисты прямо на марше предадут тебя. Нет, мы, лишь когда подобные сильные ходы недоступны, изображаем толерантную оппозицию. Пускай журналюги зубоскалят, мол, политики только изображают оппонентов, а на самом деле все из одной руки кормятся, в одни школы и вузы детей отдают, на одних курортах яйца парят. Нет, ты мне покажи хотя бы малую, но реальную возможность всё здесь перевернуть – и переверну.

Заханов, сидевший рядом, пребывал в несколько ином настроении, приподнято-воодушевлённом, наступательном. Ход событий последних дней, казалось ему, лишь подтверждал его прогнозы и понимание глубинных процессов бытия. Всё складывалось одно к одному. Информация об Источнике Силы оказалась верной, а значит, его мистический информатор не был галлюцинацией или плодом воображения. И группа «Ковчег» действительно работает под патронатом Русских Богов. И грозная метафизика истории проворачивает свои колоссальные шестерни в нужном направлении.

«Пространства имеют свойства шевелиться, – думал он, – на какое-то время они застывают и превращаются в гигантские мировые кристаллы, где грань одного кристалла точно и блистательно сопрягается с гранью другого, соседнего. Но внутри этих гигантских кристаллов остаются жидкие, расплавленные ядра, в которых постоянно идёт кипение. В какой-то момент эти ядра начинают вбрасывать в кристалл эманации, и кристалл плавится. Пространство начинает расползаться, растекаться, шевелиться до следующего похолодания, до следующей Ялты, следующего Версаля или Тильзитского мира. Евразийские пространства по сей день представляют собой странных, загадочных, горбатых геополитических монстров, которые двигаются, сталкиваются, скрипят, и не видны контуры, в которых может остановиться это движение… С момента, когда у этого великого земного магнита исчез один полюс, произошёл слом всего этого равновесия и началось геостратегическое безумие. Земля заболела раком, у Земли возникли раковые опухоли, которые метастазами распространились на различные районы мира… Политики полагают, что у них есть инструмент, с помощью которого они могут остановить дрейфы земной коры. Действительно, такие инструменты есть у политиков. Но у великих политиков, таких, как Македонский, Чингисхан, Сталин. Для того чтобы эти инструменты задействовать, нужны колоссальные ресурсы, нужно понимание красоты геополитических построений».[1]

– Великие геополитические архитекторы не нуждались в удержании власти, потому что они уже её достигли – абсолютного могущества, – сказал он вслух. – С помощью Источников Силы они меняли ось симметрии мира, они ускоряли вращение земли, и это были великие метафизики. Геополитика или ощущение пространства, как ощущение времени – это метафизические категории, которыми управляют только великие деятели.

– Красиво изъясняешь, Андрей Александрович, – отозвался лидер. – Да только тебе вольно изъяснять, а мне действовать придётся.

– Я так и останусь литератором и редактором, скромным метафизиком Земли Русской. А ты пройдёшь через великую трансформацию и станешь первым царём новой России.

– Ну, всё же не царём, – довольным голосом заметил лидер.

– С метафизической точки зрения – всё же царём, Андрей Геннадьевич. Самодержцем.

– И, как Пётр Первый, головы рубить, – бросил Андрей Геннадьевич.

– Ничего необычного в этом не вижу. Есть категория смерти. Человечество в том виде, в котором оно существует, это проекции смерти во все формы человеческого поведения. Именно смерть как таковая – есть все инстинкты. Вся культура, все мотивации человеческие направлены к тому, чтобы смерть отодвинуть или в преддверии смерти что-то успеть совершить.

– В преддверии смерти? Куда ты меня везёшь, оракул? – хмыкнул лидер.

– Это естественные вещи. Смертны мы все, но креатуры загадочных и таинственных сил – лишь единицы, и они творят историю.

– Ну а сам ты как к смерти относишься? Или думаешь жить вечно?

– Мне близки идеи Федорова. Это идеи великого мирового собора, когда бессмертие достигается всеми живущими на земле, и за счёт огромных усилий – и научных, и моральных, и религиозных, воскрешаются отцы. Что потребует колоссальной аккумуляции энергий. Это бессмертие будет достижимо не только через химию, физику, биологию и генную инженерию, а через огромный колоссальный духовный акт, акт братства, примирения, акт любви, акт блаженства. Россия здесь незаменима, потому что эта чаша русских страданий непомерна, грандиозна, и русская беда, боль, страдания, русский апофеоз мученичества – он абсолютно необходим как фермент.

– Философ, – заключил Андрей Геннадьевич. – Если бы не подтверждение от Любимова, хрен бы я тут с тобой парился.

Наконец машина достигла пересечения с Рублёвкой и по виадуку съехала вниз.

Под эстакадой кольцевой дороги, на обочине Рублёво-Успенского шоссе, стоял БМВ с потушенными фарами. В нём находились Игорёк, Серый и полковник Любимов. Молчали, полковник время от времени поглядывал на часы. О том, что удерживает здесь Зверя, чем его уговорил Игорь Хромов, старался не думать. Всё в руках Русских Богов, ход событий отмерен. До полуночи осталось менее часа и дороги назад нет.

Игорёк с сожалением думал, что лучше ему было уйти в лес. Пусты и бесполезны великие надежды смертных. Одно лишь в этом бесполезном деле хорошо – то, что эти надежды и впрямь великие. Пускай для Реализованных сегодняшняя ночь – всего лишь очередной ход в большой шахматной партии, что длится тысячи лет. Но для Любимова, его людей из «Русского Ковчега», и для «спецов», что рассредоточились за деревьями и опорами эстакады, это – дело их жизни. Не зарабатывание на жизнь, не прожигание жизни, не превращение её в бесцельную суету.

Ну и потом, кому как не ему, приглядывать за Серым? Хоть тот и Зверь, но всё же ставший уже близким человек.

Серый со скучающим видом глядел на приборный щиток и прикидывал, как станет уходить, когда придётся уходить. Теперь что отказаться, что принять участие в обряде – всё едино, кранты. Если сила изменит ему, то так тому и быть. Интересно всё же знать, куда приведут его обретённая им сила и не утихающая жажда боя? У кошки девять жизней, свои девять он ещё не использовал.

Игорёк негромко спросил:

– Хочешь разобраться, кто ты, Серый? Я, знаешь, тоже хочу.

Любимов, не понимая, о чём речь, кашлянул и вышел под дождь. Из-под моста уже показались снопы света. Это выруливал мерс партийного лидера.

Первым из мерса показался телохранитель. Он развернул зонт и открыл заднюю дверцу. Лидер неторопливо выбрался на асфальт, встал под зонт, поправил лацканы пиджака.

– Ну, здравствуй, полковник. – Пожал он протянутую Любимовым руку. – Сколько лет, сколько зим. Давно не пересекались. Думал, ты уже поставил на другого. Рад, что ошибся.