Книга Олений заповедник - Норман Мейлер

Вечно так продолжаться не могло. Мои сказочные мечты начали рассеиваться под влиянием светской хроники, и каждый вечер почесываясь от жары, я заставлял себя читать новости о том, что происходит в киностолице. Там было много сообщений о браке Лулу, и журналистам нравилось называть это «Любовным матчем года». Журналы, избравшие Лулу своим идолом, без стеснения печатали подписанные Лулу Майерс статьи: «Почему я мечтаю о Тедди Поупе» и отводили место для большой копилки Тони и Лулу Тэннер. В тексте, написанном принятой в этих журналах кастрированной прозой с широким использованием слова «поцелуй», сообщалось, что всякий раз, как Тони «целует» Лулу или Лулу «целует» Тони, победитель в состязании опускает в копилку монету. «Она так быстро наполняется, — сказала Лулу или сказал ее пресс-агент, — что у нас с Тони вечно не хватает мелочи».

В какой мере это было правдой или хотя бы частичной правдой, я не мог знать, так как, поступив на работу, отсек себя от всего света и не бывал ни у Айтела, ни у Фэя, ни у Доротеи или у кого бы то ни было из моих знакомых на курорте. Поэтому я верил светской хронике, и самое удивительное, что она излечила меня от ожидания чуда — я даже стал подумывать о том, чтобы оставить работу и начать писать. И наконец однажды вечером я отправился к Айтелу.

Я полагал, что все будет как прежде. Со мной же ничего не произошло, поэтому я считал, что ничего не произошло и с остальными. Самое большее, что я мог представить себе, это что я увижу Айтела с Иленой в моем ресторане за тихим столиком, или подвыпивших Доротею с Пелли, или Мэриона, подбирающего себе компаньона. А все было не так. В тот вечер, когда я пришел к Айтелу, он как раз готовился переезжать из Дезер-д'Ор в киностолицу. Он порвал с Иленой, сказал он мне, и она живет теперь с Мэрионом Фэем.

Мы просидели с ним несколько часов за бокалом вина, он рассказал, что произошло, и мне неприятно было это слушать. Он был вконец опустошен, как и все остальные, и я услышал подробности. Во всем виноват он, для начала сказал мне Айтел. После приема у Доротеи он знал, что надо решать — принимает он предложение Крейна или нет. Он не мог дольше откладывать, а выбирать надо было из двух возможных вариантов. Он мог оставаться в Дезер-д'Ор и продолжать быть конем благородных кровей на тайной конюшне Муншина или мог вернуться в киностолицу. Но вернуться туда с Иленой казалось маловероятным: она едва ли подходила для подруги человека, имеющего коммерческий успех. И мысли его бежали по старому кругу, так что теперь, после ночи, когда он рыдал в ее объятиях, Айтел жил, постоянно опасаясь проявить нежность, которую чувствовал к ней.

Все это он понял в то утро, когда зазвонил телефон и он, услышав голос Биды, понял, как старательно забыл тот разговор, что у него был с Бидой ночью, на приеме у Доротеи. Но сейчас забыть его было уже нельзя. В его ухе звучал голос Биды.

— Слушай, малыш, тебе решать. Sans façons[9]приедешь с Иленой ко мне сегодня вечером?

— А кто там будет? — спросил Айтел.

— Я же сказал: попросту. Зенлия мне все уши прожужжала про то, какая аппетитная Илена.

Айтел заволновался.

— Послушай, я перезвоню тебе, — сказал он. — Я хочу поговорить с Иленой.

Ее реакция удивила его. Он понял, что ожидал отказа с ее стороны, а она изобразила из себя этакого котенка.

— А что, ты думаешь, там будет? — со смешком спросила она и добавила чуть серьезнее: — Чего от нас ждут?

— Ты же не подписываешь контракт и не обязуешься что-то делать.

— Я так странно себя чувствую, Чарли.

— Я тоже. — Он передернул плечами. — Давай не поедем, — сказал он и почувствовал, что делает усилие не поддаваться разочарованию в том случае, если она согласится с ним.

Илена же лишь задумчиво смотрела на него.

— Ты считаешь эту его жену привлекательной?

— Ну, она, безусловно, красива, — сказал Айтел, — но не могу сказать, что это мой тип женщины.

— Какой же ты враль! — Илена оживилась. — А вот Дон Кида по-моему, очень привлекателен, — сказала она, немало чтим удивив его. — Но, конечно, не в такой мере, как его жена.

— Конечно, нет.

— Ты разозлился, а я только хотела тебя предупредить, — кокетливо сказала она.

— Вовсе я не разозлился, — утверждал он.

— Если ты хочешь туда поехать, я тоже поеду, — заявила Илена. — Но я думаю, что мы просто рехнулись.

Айтел позвонил Биде и весь остаток дня пребывал в каком-то странном возбуждении. Из прошлого всплыло воспоминание. Когда ему было тринадцать или четырнадцать лет, он впервые поцеловал девчонку и, прощаясь с ней, упросил ее встретиться завтра вечером. Весь следующий день он шагал по улицам взволнованный и возбужденный, с таким чувством, что жизнь открывается перед ним словно полный сюрпризов пир. Как он нервничал в ожидании вечера!

Сейчас Айтел чувствовал отзвуки тех эмоций и весь этот день ощущал себя снова молодым. Атмосферу портило лишь молчание Илены. «Что за тяжелая женщина», — со злостью говорил он себе. Ну и, конечно, когда они садились в его машину, она повернулась к нему, жестом жены-собственницы положила руку ему на плечо и сказала:

— Чарли, может, мы совершаем ошибку?

— Нашла время принимать решение, — со вздохом произнес он.

— Тебе хочется поехать, да?

— Давай им отзвоним. Для меня эта затея не имеет такого уж большого значения.

Вид у Илены был несчастный.

— Я не корчу из себя чистоплюйку, — сказала она. — Просто было бы куда лучше, если бы это не было запланировано, то есть я хочу сказать: если бы просто так случилось.

— Ты же говорила мне, что занималась такими вещами, чтобы выглядеть более интересной в глазах своего психоаналитика. Разве твои действия не были запланированы?

— Я была тогда совсем еще зеленая, — сказала Илена. — А кроме того, я вовсе не получала от этого удовольствия, правда. Только с тобой я могу этим заниматься. — Она нежно поцеловала его в щеку. — Чарли, я хочу, чтобы ты обещал, что сегодняшняя ночь не внесет между нами разлада.

— Мы ведь даже не знаем, что там будет происходить. — С этими словами он повернул ключ зажигания, и они поехали.

В тот вечер у Биды какое-то время похоже было, что ничего и не произойдет. Несколько часов они просто сидели и пили, и это не было приятным времяпрепровождением. Зенлия была не в духе. Она курила сигарету с длинным мундштуком, выпускала дым в воздух и рассеянно улыбалась мудрствованиям, которые произносил Айтел или Бида.

А Илена, напившись, повеселела. Бида осыпал ее комплиментами, и под их влиянием она преисполнилась уверенности в себе и начала сыпать высказываниями, которые, не мог не признать Айтел, были прелестны. В ее зеленых глазах горел огонек, раздвинутые губы были влажны, а кожа блестела, оттененная темным платьем. Айтел вставлял время от времени какое-нибудь словцо и пытался поймать взгляд Зенлии. А она, казалось, была безразлична к нему — собственно, ей были безразличны все, кроме Илены. Она редко произносила что-либо, но в какой-то момент ясно и четко произнесла: