Книга Вор - Александра Лисина

Трактир дядюшки Гоша за это время, как следовало ожидать, никуда не делся и к полуночи был если не полон, то достаточно популярен, чтобы я не стремился войти туда через парадную дверь. Вместо этого я, вспомнив прошлое, взобрался на крышу. В реальном мире, потому что второй этаж, как и в дни моего проживания здесь, был деревянным, а значит, считай, несуществующим на изнанке. Затем я осторожно спустился по стене до окон второго этажа. И, припомнив, в какой комнате останавливался ниис в свои прошлые визиты, нашел нужное окно.

Оно оказалось закрыто и защищено магической защитой. Правда, намного более простой, чем в доме ночного короля. Внутри никого не оказалось, однако обстановка была рабочей. Судя по всему, Шаран ненадолго заглянул на нейтральную территорию и в настоящий момент куда-то вышел, решая свои привычные дела.

Ну и ладно.

Аккуратно сняв защиту, я забрался внутрь и, принюхавшись, подошел к единственному имеющемуся в комнате столу. Стол, кстати, был отменного качества, не чета тем, что стояли в обеденном зале. К нему прилагался такой же крепкий, выточенный из темного дерева стул. Стены в комнате для важных гостей скряга Гош не поскупился обить дорогими тканями. И вообще, здесь было почти уютно.

Выдвинув верхний ящик стола и увидев лежащий в нем кожаный мешочек, я взвесил его на ладони, удовлетворенно кивнул и, заглянув внутрь, бережно убрал добычу за пазуху.

Ниис не обманул – внутри лежало несколько фэйталовых самородков на сумму даже чуть большую, чем он обещал мне за корону. Макс уже просветил меня в отношении цен, так что я остался доволен. Отыскав чернильницу, я положил рядом записку нииса, начертал на обратной ее стороне такое же коротенькое «благодарю». И, решив не дожидаться ответа, ушел, на этот раз сообразив оставить поблизости пару улишшей, чтобы те проследили за ночным королем, и в следующий раз мне не надо было искать его по всей столице.

Уже вернувшись домой и высыпав добычу на стол, я обнаружил, что в мешочке, помимо увесистых самородков, была еще и цепочка из такого же материала. Причем, судя по весу и запаху, металл в ней был почти чистым. И с учетом того, насколько дорогостоящей являлась обработка этого тугоплавкого материала, то по стоимости цепочка тянула на половину того, что лежало в мешочке.

Похоже, ночной король высоко оценил свою жизнь и нашел подходящий способ за нее отблагодарить.

– На, – хмыкнул я, протягивая Пакости один из самородков. – Твоя доля.

Нурра удивленно залупала глазками.

– Бери, бери, – повторил я, когда та явно заколебалась. Но потом сообразил, что такой твердый металл Пакость может и не разгрызть, и добавил: – Изь, помоги.

Хвостяра, вывернувшись из-за спины, щедро облил самородок слюнями. Тот сразу зашипел, запузырился и начал медленно растекаться в лужу. Обрадованная Пакость с восторженным писком принялась слизывать со стола плавящийся металл, а Изя, заглотив свою порцию угощения, снова улегся на диван.

Я тоже на пробу запихнул один из самородков в рот и задумчиво покатал языком.

Да, металл сложный, тяжелый и плавился намного медленнее, чем железо. Мне даже интересно стало, что произойдет, если я наскребу его не на пару чешуек, а на всю свою природную броню. Но это будет трудно. Даже с помощью нииса понадобится не один год, чтобы отыскать и переварить достаточное для моих нужд количество фэйтала. Впрочем, а чем еще мне заниматься в свободное от сна и еды время?

– Хорошая добыча, – одобрил мой выбор Макс и аж завибрировал стенами, когда я подбросил в воздух один из самородков и сказал, что это подарок. – Спасибо, Олег! С меня причитается!

– Да ладно, – отмахнулся я. – Ты ж друг. А для друзей ничего не жалко.

* * *

С тех пор цель нашей общей охоты с нуррятами перетерпела еще одно изменение. Если раньше они больше налегали на золото и камни, то теперь я просил их присматриваться к изделиям из фэйтала. Такие, к сожалению, встречались редко. Чаще всего фэйтал выступал лишь элементом декора на дорогих украшениях, присутствовал в крошечном, буквально-таки микроскопическом количестве, которое, тем не менее я честно делил на четверых.

Пакость поначалу никак не могла взять в толк, для чего я отдаю ей равную долю. Но потом привыкла. Сообразила, что я таким вот образом благодарю ее за помощь и послушание. И с тех пор у нас с ней больше не было проблем в плане взаимопонимания. Если ей требовался какой-то материал для производства бриллиантов, она теребила меня лапкой и показывала то на штукатурку, то на паркет, то на россыпь камней, которые мы стали выкладывать на подоконник специально для нее.

– Макс, да дай ты ей, что она просит, – как-то проворчал я, разбуженный посреди ночи. – А ты, мелкая, бери, пока дают. Не то взяла моду будить меня из-за таких пустяков.

Макс, как обычно, проворчал, что без моего разрешения она, мол, не притрагивается к его подаркам. Но когда проблема решилась, больше мой чуткий сон никто не нарушал. При том что я не раз и не два просыпался поутру с мирно сопящей нуррой под мышкой. И с удивлением отмечал, что после этого Пакость становилась не такой холодной, как обычно. А если ее подержать в ладонях и дать возможность как следует согреться, она и вовсе переставала походить на своенравную железку. Становилась благодушной, расслабленной и даже подставляла пузико почесать, как самая обычная кошка.

Тогда же я обнаружил, что мое чудище, оказывается, умеет мурчать.

Нет, серьезно. Когда ей чесали за ушком или гладили серебряное пузо, она самым настоящим образом мурлыкала! Я сперва даже засомневался – прислушался. Потом поскреб за ухом первого попавшегося улишша и снова навострил уши.

Фига с два. Мои суровые звери лишь довольно сопели, фырчали и жмурились, когда я решал их приласкать. Ну иногда соизволяли басовито рыкнуть, как настоящие мужики. А Пакость реально мурлыкала. Порой крутилась у меня на коленях и игралась, совершенно неожиданно проявив к этому делу интерес.

Я сперва озадачился. Но со временем все же признал, что с ней в доме стало как-то… уютнее, что ли? За прежние выходки ее даже Макс вскоре простил. Да и улишши относились к этой сопле с удивительным снисхождением.

Кстати, к началу очередного сухого сезона мои зверята еще немного подросли и теперь в холке доставали мне до середины бедра. Уже внушительные, тяжеленькие, увесистые богатыри, при виде которых можно было в панике разбегаться. Они раздались в плечах еще больше, стали гораздо мощнее, быстрее и опаснее, чем раньше. Этакая клыкасто-чешуйчатая банда, которая понимала меня с полуслова и примерно раз в неделю наводила ужас на обитателей городских подземелий.

Когда улишши принесли в подвал особенно крупную кляксу, я своими глазами убедился, что всякой гадости в канализации хватает. Но потом такие случаи стали повторяться. Добыча моих нуррят становилась раз от раза все крупнее. Сами они уходили на охоту все глубже, открыв для себя второй и даже третий уровни подземного лабиринта. Ну а Максу пришлось расширять питомник для мертвых душ, чтобы они нормально разместились.