Книга Одиннадцать сребреников - Роберт Линн Асприн

— Прекрати! — взмолился трясущийся Малингаза. — Не надо! Я верю тебе.

— Веришь? А ты можешь представить себе Тьюварандиса, как он висел в воздухе, пронзенный толстой веткой — пронзенный насквозь, слышишь, Малингаза? И все же он мог говорить, он пытался предупредить меня! А потом ветка обломилась и стала падать на меня, словно копье — а Тьюварандис все еще висел на ней! Мой конь помчался дальше. И тогда я наткнулся еще на одного человека. Не знаю, кто он был, длинные светлые волосы, кожаная туника и.., ну, кажется штаны у него были красные, но не могу сказать точно. Я не стану врать или притворяться — я был страшно испуган. Он висел на стене, и когда я подъехал к нему, он тоже загорелся, так что в саду Корстика стало три факела. И это были твои Друзья, Малингаза! Тебя там не было, а я ничего не мог поделать!

— Хватит! — вскрикнул Малингаза. — Не надо больше! Я верю тебе, я прошу у тебя прошения. Да, да, это все Корстик… О Пламя! Мама, мама… — Малингаза мотал головой взад-вперед. — И теперь он погубит и меня, и меня тоже! Он сделает это! О нет, нет, о нет…

Малингаза скорчился, уткнувшись щекой в пол, и зарыдал. Ганс с отвращением посмотрел на свою ладонь, мокрую от слез и слюны Малингазы. Презрительно усмехнувшись, Шедоуспан проворчал:

— Я скажу тебе еще кое-что, Малингаза. Надеюсь, твоя чувствительная душа сможет выдержать это. Я удрал оттуда, понимаешь? Я сбежал! Я гнал своего коня, потому что с деревьев срывались огромные ветви и летели, словно стрелы на охоте — прямо на дорогу вдоль стены. Мне кажется, что человек, которого я заметил в окне, не видел меня. Но ему было все равно — он просто хотел истребить все живое в округе! Не знаю, как мне удалось удрать. Всю дорогу я гнал коня галопом и каждую секунду ожидал, что мне в спину воткнется здоровенный острый сук. Я остался в живых, потому что мне повезло, понимаешь, Малингаза? Потому что у меня есть Мигнариал и потому что мне везет. Из-за Мигнариал я опоздал. А ты остался в живых потому, что постоянно огрызался на меня и остальные не позволили тебе идти туда вместе со всеми. А теперь расскажи-ка мне, из-за чего заварилась вся эта каша.

Осознав, что Малингаза сейчас так потрясен, что на него может оказать действие только прямая угроза, Ганс добавил:

— Иначе мы с Нотаблем начнем разделывать тебя на части.

Лезвие его ножа сверкнуло у самых глаз Малингазы, и Мигнариал вскрикнула:

— Ганс!

Ганс бросил на нее быстрый взгляд и подмигнул. Пока девушка пыталась понять, что это значит, ее губы внезапно задвигались сами собой.

— Мал.. Малингаза был одним из тех, — пробормотала она. — Так же как Тьюварандис, Периас и… Равас, да, Равас и Другие.

Ганс уставился на Мигнариал, взгляд у нее был совершенно обычным, хотя и изумленным, да и голос был вполне нормальным. Казалось, девушка опять видит, однако совсем иначе, чем раньше.

— Один из тех, кто.., что, Мигни?

Малингаза всхлипнул, когда Мигнариал ответила:

— Один из тех, кто сделал это с женой Корстика. Расскажи нам, Малингаза, если ты веришь, что у тебя есть душа и что ты в силах спасти ее от Корстика. Или ты хотел бы оказаться на месте.., на месте Нуриса! Хотел бы ты оказаться на месте Нуриса?

Малингаза вздрогнул и закричал, так, что Гансу пришлось опять зажимать ему рот. Потом, убрав ладонь, Ганс вытер ее о тунику Малингазы.

— Я. я расскажу вам, — тихо и жалобно произнес Малингаза. Его голос дрожал от рыданий. — Ой, м-мама, ма… Я расскажу вам.., нет, нет, только не так, как поступили с Нурисом…

— Кто такой Нурис? — спросил Ганс, а Мигнариал переспросила своим обычным голосом:

— Кто?

Ганс пристально посмотрел на нее. Внезапно он понял, что происходит нечто большее, нежели обычное видение, приходящее порой к Мигнариал. И он был прав.

Малингаза поведал большую часть истории, всхлипывая и заикаясь. Даже после того, как Ганс разрезал веревку, стягивавшую лодыжки Малингазы, фиракиец не попытался встать с пола. То и дело он умолкал или отвечал на вопросы почти умоляющим «Я не знаю!». И тогда Мигнариал внезапно погружалась в видение и договаривала то, что осталось неизвестным. Все это время она сидела на полу, поглаживая Радугу.

И Мигнариал, и Ганс узнали намного больше, чем ожидали узнать. Рассказ был малосвязным и прерывистым, но в конце концов удалось как-то сложить все разрозненные куски воедино. Сначала они услышали от Малингазы о групповом изнасиловании, но затем Мигнариал добавила другие подробности и наконец поведала о том, что стояло за всеми событиями и что послужило их первопричиной.

* * *

Много лет назад молодой человек по имени Нурис был учеником колдуна — точнее, подмастерьем мага. У него наблюдался врожденный талант к предсказанию или, иначе говоря, видению. Очень скоро Нурис решил, что он может достичь большего. Он был по-юношески уверен в том, что уже достиг в магии огромных успехов. Отчасти причиной этого было само его ученичество. Нурис был подмастерьем у надменного, презирающего все и вся, вечно недовольного человека — мага Корстика. За все свои успехи Нурис ни разу не получил похвалы, и его недовольство переросло в горькую обиду.

Жена его наставника тоже была в обиде на мужа, поскольку Корстик точно так же унижал и бранил ее. Он был великим мастером своего искусства, могущественным магом, и его сила продолжала расти. В конце концов в один прекрасный день он должен был заполучить власть над всей Фиракой и принять титул правителя. Любая женщина должна была посчитать великой честью зваться его женой.

Конечно же, она испытывала совершенно другие чувства. И вот пришел день, когда жена Корстика и его подмастерье Нурис сошлись. Два оскорбленных человека утешали друг друга. Вольно или невольно, они сближались все сильнее, и эта близость в конце концов привела их на ложе страсти. Если молодым людям и не удавалось забыть о своих тревогах, то они, по крайней мере, любили и могли доставить наслаждение себе и друг другу.

Так оно и было — в течение нескольких месяцев. Пока Корстик не догадался обо всем. Должно быть, он узнал обо всем за некоторое время до того, как начал действовать, ибо его план мести был весьма сложным.

Для Корстика было совсем нетрудным заточить неверную жену в одной из комнат особняка. Он оставил ее там на некоторое время, а чтобы несчастная женщина страдала еще сильнее, на прощание Корстик зловеще сообщил ей, что она увидит, какая участь уготована Нурису. Как жалки были попытки слабой женщины вырваться на свободу! Ногти Шурины были сломаны, руки и все тело покрыты синяками и кровоподтеками — она в отчаянии билась о дверь. Эти попытки не привели совершенно ни к чему — лишь добавили боли и отчаяния. Хотя, будучи женой Корстика, Шурина выучилась нескольким колдовским трюкам и даже заклинаниям, она не могла освободиться или направить магию против своего мужа, который окружил себя мощной магической защитой.

Шурина ничем не могла помочь Нурису и могла только гадать, какое страшное возмездие ее супруг обрушит на несчастного юношу.