Книга Бунтарка - Мэй Макголдрик

Она снова поцеловала его в губы.

– Я не собираюсь сдаваться. Я не отстану от тебя, Генри. Буду ходить за тобой по пятам, стану занозой в твоем боку, пока ты не признаешь правду. – Она отошла от него, но у дверей повернулась: – А ты, человек, проповедующий прощение, может, и сам попробуешь применить его на практике.

– Клара… я…

– Я вернусь.

* * *

Резкий стук в дверь заставил магистрата вскинуть голову.

– Проклятие! Что там еще? – выругался Масгрейв, прежде чем раздраженно крикнуть: – Войдите!

Дверь открылась, и сэр Роберт торопливо прикрыл корреспонденцию, которую на протяжении вот уже трех дней без конца перечитывал. Появление сэра Томаса Пьюрфоя в сопровождении капитана Уоллиса его не удивило.

– Как приятно видеть вас здесь в столь ранний чае, сэр, – произнес Масгрейв, вставая. – Я собирался сегодня заехать в Вудфилд-Хаус, чтобы засвидетельствовать мисс Джейн свое почтение. Слышал, она вернулась из Англии.

– Вернулась.

От предложенного стула сэр Томас отказался.

– Хорошо ли она провела время?

– Очень хорошо. Благодарю.

– А теперь оставьте нас, капитан, – велел магистрат, отпуская офицера.

– Надеюсь, сэр Роберт, вы не станете возражать, если я попрошу Уоллиса остаться? Это не визит вежливости.

Масгрейв кивнул и снова уселся за стол.

– Чем можем вам помочь, сэр Томас?

Бывший магистрат вынул из кармана сложенную вчетверо листовку из дешевой бумаги с печатным текстом на одной стороне и, развернув, швырнул на стол сэру Роберту.

– Они циркулируют по всему Манстеру. Это нашли на столе директора новой масляной биржи в Корк-Сити. Вы в курсе?

– В курсе. – Масгрейв с пренебрежением отодвинул листовку. – Не нахожу в ней ничего ценного для себя. Ни один из печатников Корка не признался, что напечатал ее. Думаю, текст не стоит бумаги, на которой отпечатан.

Схватив бумагу, сэр Томас коротко изложил ее содержание, словно Масгрейв был не в состоянии сам постичь ее смысл.

– Это призыв «Белых мстителей» к миру. Господи Боже мой, «Белые мстители» объявляют о своем роспуске!

– Я знаю, о чем здесь говорится, сэр Томас. – Магистрат откинулся на стуле. – Но, как я уже сказал, это не представляет для меня никакой ценности.

– Почему, сэр?

– Потому что я добьюсь того же результата без всяких благородных предложений мира с их стороны.

– Каким же образом?

– Арестую и казню всех по очереди, начиная с главарей. – Масгрейв улыбнулся. – Бумажонка, которую вы держите, доказывает, что они проиграли. Теперь я раздавлю их. Без лидеров движения не будет банды мятежников. Без банды мятежников не будет сопротивления. Полученные от вас уроки, сэр Томас, бесценны.

– Вы и раньше пытались их взять, но безуспешно.

– На этот раз все будет по-другому. У меня есть наживка. Они сами ко мне придут.

– И что вы намерены использовать в качестве наживки? Точнее, кого?

– Я, пожалуй, воздержусь от ответа.

– Значит, вы мне не доверяете, сэр Роберт?

– Дело не в доверии, сэр, а в щепетильности предмета. Когда девять лет назад вы повесили пятерых «Белых мстителей», их деятельность на многие годы прекратилась. Завтра до рассвета я повешу четверых наиболее активных лидеров движения.

– Но тогда не поступало предложения мира. Я бы не приказал их казнить, если бы имелась альтернатива.

– Это вы сейчас так говорите. – Масгрейв пожал плечами. – Мы все хотим оставить после себя след. Я желаю, чтобы меня запомнили как человека, повесившего проклятых Лайама, Патрика, Финна и Эгана, а не как глупого магистрата, позволившего им разойтись по собственному желанию.

Сэр Томас угрожающе склонился над столом:

– Мы говорим о человеческих жизнях. Убив тех, о ком вы упоминаете сейчас, вы спровоцируете на бунт других. Месть толкает людей на безумные поступки, Масгрейв. Избранный вами курс подвергнет опасности жизнь наших людей.

– Вы запели совсем другую песенку… в отличие от той, которую я слышал месяц назад.

– Изъясняйтесь внятно, Масгрейв.

– Простите, сэр Томас, но мы все обречены совершать ошибки, чтобы учиться на них. – Он подал Уоллису знак, чтобы тот открыл дверь. – А теперь простите, у меня много работы до арестов и завтрашней казни.

Лицо Пьюрфоя полыхало гневом, когда он выскочил из комнаты впереди капитана Уоллиса, но на Масгрейва это не произвело ни малейшего впечатления. Из-под кипы бумаг он извлек знакомое письмо.

Официальная корреспонденция пришла от генерал-губернатора Ирландии три дня назад. Масгрейва отзывали в Англию. Его освобождали от занимаемой должности.

Но он не дурак. Он понимал, что это дело рук Николаса Спенсера. Только этот наглый пес угрожал ему лишением полномочий. К тому же Спенсер попал под власть чар этой красивой шлюшки Джейн Пьюрфой. Должно быть, в Англии он не терял времени даром.

Магистрат швырнул бумагу на стол. Генерал-губернатору придется подождать. Он не двинется с места, пока не осуществит свой план. А интерес сэра Николаса к Пьюрфоям принесет ему еще большее удовлетворение от ее казни.

Да, прежде чем он подчинится приказу, сфабрикованному каким-то заносчивым лондонским повесой, кое-кто умрет – в первую очередь Эган.

И конечно же, сэр Роберт ни на йоту не доверял сэру Томасу Пьюрфою, несмотря на славное прошлое последнего.

Руки Николаса инстинктивно сжали Джейн, когда она попыталась выбраться из постели. Она повернулась и обнаружила, что он крепко спит. Подступивший к горлу ком грозил задушить ее, но она постаралась пересилить слезы. Медленно оторвав от своего живота его руку, она выскользнула из кровати.

Сознавая, что находится на грани срыва, Джейн торопливо натянула на себя одежду. У двери она в последний раз взглянула на мускулистую руку, раскинувшуюся на краю постели.

Сегодня она отказалась участвовать в обсуждении свадебных планов и объявлений. Этот день принадлежал лишь им двоим. Ночью они занимались любовью. Джейн так неистово ласкала его, словно это было в последний раз.

Он хотел поговорить о будущем, но это было выше ее сил.

Бросив на него прощальный взгляд, Джейн улыбнулась и, покинув его комнату, дала волю слезам.

Джейн зашла к себе, чтобы переодеться в одежду, превращавшую ее в Эган. Хотя к рассвету не будет сомнений, что обе они одно и то же лицо, она не собиралась доставлять Масгрейву удовольствие арестовать Джейн Пьюрфой. Нет, он повесит Эган, а Джейн Пьюрфой останется в сердце мужчины, которого она только что покинула.