Книга Танец Бешеной - Александр Бушков

– Молодец, Рыжая.

Это был Глебов брат-близнец, двойник – если случаютсячудеса. Но поскольку чудес в Шантарске до сих пор не бывало, несмотря на всепророчества экстрасенсов и контактеров, это все-таки был не двойник, а самГлеб. Даша понапрасну решила, будто уже не способна удивляться, – языкформенным образом отнялся.

Глеб легонько повернул ее, взяв за плечи, поставил подближайшую лампу, внимательно оглядел пуховик, словно, вспоминая что-то, извлекиз нагрудного кармана пинцет и крохотный пластиковый пакетик. Уверенно снялпинцетом нечто невидимое – с рукава, с левого плеча, со второго рукава. Поднялпакетик на уровень Дашиных глаз – там виднелись три полупрозрачных соринки.Подмигнул:

– А ты с диктофоном маялась…

– Глушилки… – выговорила она.

– Глушилки давят запись. А здесь были хитрые микрофоны,для которых нужны совсем другие глушилки…

Взял ее за плечи и повел к скамейке, на ходу повелительнокивнув часовому. Тот подхватил автомат и выскочил наружу. Глеб усадил ее, селрядом и заглянул в глаза, вполне беззаботно улыбаясь.

– Скотина, – сказала Даша устало и зло.

Глеб приподнял ее голову, взяв за подбородок, но Даша упорноотворачивалась.

– Глупо, Дашка, – сказал он наиграннободро. – Думаешь, когда я с тобой знакомился на остановке, знал, кто тытакая? Не веришь?

Отвернувшись, она сказала:

– Верю. Только было еще и «потом». Бог ты мой, какталантливо играл, скотина… Как вы меня сделали… Профи, что тут скажешь.Кассетку «кодированную» мне невзначай показал, на Казмину наводил с ее«Кроун-инвестом», француза случайно разоблачил…

– Самое смешное, что француза я и в самом деле раскололслучайно. Благодаря его поддельным романчикам. Занимайся я в свое время другиминостранным языком, он бы еще несколько дней гулял нераскушенным…

– «Шохин» был ваш?

– Наш, – кивнул Глеб. – Способный парнишка,правда?

– И Шохина без кавычек – ваша подставка?

– Ага. «Клуб юных дятлов». Потом пришлось подвести ктебе якобы двоюродного братца – я ж больше всего боялся, что ты уйдешь всторону, увлечешься сатанистами, а второй план и прохлопаешь…

– А вот это уже дает пищу для ума, – сказалаДаша. – Такие заявления подразумевают, что вы были в курсе делапрактически с самого начала…

– Дашенька, ты умница. Я тобой горжусь. П о ч – т и ссамого начала. Присматривали за тобой ласково и ненавязчиво, направляя наверную дорожку…

– И донаправлялись до того, что стреляли в меня наЭнгельса? Боевыми?

Он оглянулся на радистов, понизил голос:

– Даш, что за фантазии…

– Меня уже столько раз упрекали за «мои фантазии», чтоначинаю думать, будто совершенно фантазии лишена… На Энгельса в меня палиливаши, некому другому, Глебчик… Я вам, по большому счету, за этот спектакльдолжна быть только благодарна – мое начальство после того «покушения» встало науши и стало мне крепче верить, и Фрол затанцевал, поторопился внести кое-какуюясность… Верю, что у вас там были призовые стрелки, которым дали строжайшийприказ нас с Федей и не поцарапать… Ну, а если бы шальным рикошетом все жеприлетело безвинному прохожему? Лихие вы мальчики…

– Жизнь заставила, – сказал Глеб, на миг отведяглаза. Достал из набедренного кармана вязаный капюшон, натянул, скрывлицо. – Извини, я на минутку. Сиди и не выходи.

Он выпрыгнул наружу и размашисто зашагал к калитке. Дашавидела со своего места, что во двор кого-то вывели, плотно окружив, стискиваябоками. Донесся хриплый, нечеловеческий хохот. А следом вынесли что-то длинное,укутанное в кусок материи. Похоже, и Дарий Петрович сделал свой выбор…

Даша хотела выйти, но давешний автоматчик моментальнооказался у дверцы, преградил дорогу, глядя с нагловатым любопытством:

– Вас просили оставаться здесь…

И она осталась сидеть, словно пленная. Дымила, но никто непрепятствовал. Дико хохотавшего человека, невидимого за сгрудившимися фигурами,затолкнули в «рафик», попрыгали следом, и машина отъехала, почти неотличимое отволчьего завыванье утихло вдали. Вернулся Глеб – Даша узнала его попоходке, – упруго взмыл в автобус, сел, сдернул капюшон и покачал головой:

– Капут Дарию.

– Агеев его? – вяло спросила Даша.

– Ну не застрелился же… Видимо, Агеев его грохнулсразу, как только ты вышла. Все же хваткий малый. Бил, естественно, левой.«Клюв орла», не знаешь? Пальцы складываются вот таким манером – и в соннуюартерию. При известном навыке душа у клиента отлетает мгновенно. Агеев, мне сказали,поначалу твердил, будто это ты – ворвалась окончательно ополоумевшая с двумяпистолетами наголо и кончила Москальца. Потом немного врубился – и сломался…Дай-ка, кстати, пистолеты, ни к чему они тебе, служебным обойдешься. Ты уАгеева забрала д в а, понятно? Оба эти… Ему, в принципе, все равно, а тебе ни кчему лишние отписки и порочащие контакты… – Он взял у Даши оба ствола,небрежно положил на скамейку. – Да, тебе наверняка будет интересно… Того,кто пришел кончать Марзукова, наши бармалейчики аккуратненько взяли, так чтожив зятек, сейчас пишет оперу, распуская на бумагу сопли. В меня, кстати, недалее как четыре часа назад тоже порывался пальнуть какой-то декадент, так чтоне думай, будто ты одна подставляла лоб. Будь я настоящим журналистом-пентюхом,могли бы и пришить…

– Ты герой, Глебчик, – кивнула она отрешенно.

– Героиня как раз ты. Одна-единственная героиня на всеполе боя. Когда страна прикажет быть героем, у нас героем становится любой… Мылюди скромные и свое участие выпячивать не станем. Строго говоря, во всем этомделе нас не было вообще. Мы призраки. Тени. Почудились. Поняла? Нас нет и небыло. Два часа назад появились на свет готовенькими – именно тогда мы поняли,что происходит, и подключились к операции, блестяще проведенной славным угровкупе с дружественными службами. Все это преступление века от начала и до концараспутал скромный гений шантарского сыска – Дашенька Шевчук, комсомолка,спортсменка, красавица. Я не шучу и не издеваюсь, а вкратце излагаю официальнуюверсию, которую тебе чуть попозже объяснят подробно. Готовься стать звездой. Ине преувеличиваю, шум будет на всю Россию – такой совершенно спонтанный,вызванный свободой печати и жаждой свежих сенсаций… Я за тебя чертовски рад,Дашка.

– Руки убери.

– Что, настолько разозлилась?

– Убери руки… жених. Мне что, обязательно здесьторчать? Майор до сих пор в психушке…

– Выйдет утром. Не поднимать же среди ночи… Хотулевауже взяли, так что и там все гладко. Утром съездим, заберем майора, Усачеватоже, хватит ему отлеживаться, пора показания давать… А тебе, извини, придетсязадержаться. Сейчас поедем на очную ставку, сведем вас с Фогелем. Шеф с нимхочет немного поиграть. Даш, это же не я придумал, дело требует… Может, потомвозьмем пару бутылочек и завалимся отпраздновать счастливый финал? Ну, какхочешь… Дай-ка ключи от машины, я сам поведу. У тебя пальчики подрагивают…