Книга Замок янтарной розы. Книга 2 - Анна Снегова

- Так вот если не нравится, чтоб не смел у меня помирать. Лежи, думай о вечном, жди, пока позовём. Эмбер!

Ну наконец-то! Я уж думала, обо мне позабыли. Мне-то что делать весь этот час? Я ж от волнения перед походом с ума сойду! Пусть тоже какое-нибудь дело придумает…

- Останешься с Ири и дедом в крепости, ждать нашего возвращения. Велишь найти вам покои поприличнее…

Мы с Ири переглянулись. Её глаза кровожадно блеснули. Понятия не имею, что там было в моих глазах, но я, пожалуй, давно не испытывала такого. Волна испепеляющего гнева поднялась откуда-то со дна души и грозила затопить меня всю. И уж не знаю, какой вред маленький Птенец может нанести большому Ястребу, но прямо сейчас я ему голову оторвать готова.

- Сестрё-е-е-е-енка, ты думаешь о том же, о чём и я? – лениво протянула Ири, любуясь ноготками и нежно поглаживая висящие на боку ножны, которые она уже успела стащить с какого-то стражника по пути сюда.

- Определённо. У тебя же две сабли вроде было? Одолжишь одну? – я даже не думала скрывать, что задыхаюсь от ярости.

- Что-то я не понял сути этого демарша! – насупил грозно брови мой жених.

Тем временем наши ребята из команды уже давно бросились выполнять приказания, даже Гролин испарился под шумок. Во всём просторном помещении у лап поверженного лиса остались только мы трое, да ещё Старый король, который стоял в трех шагах от нас, опираясь на посох, и ждал окончания разговора.

Я сложила руки на груди и вздёрнула подбородок.

- Куда ты – туда и я! Я тебя не слушалась в семнадцать, неужели думаешь, что можешь заставить теперь? Я, конечно, трусиха, но не до такой степени, чтобы отпустить тебя на Слепые холмы одного.

Ох-ох. Вообще-то, когда у него становится такой взгляд, коленки у меня слабеют и хочется спрятаться куда-нибудь, да ещё прикусить свой болтливый язык. Но вот об этом ему знать не обязательно.

Скользящим кошачьим движением мой Ужасный Принц придвинулся совсем близко за неуловимо короткое мгновение. Меня обхватили две сильные ручищи и оторвали от пола.

- Помнится, когда моему строптивому Птенчику было семнадцать, он мне ляпнул что-то вроде «Почему я вас должна слушаться? Вы очень точно подметили, что вы мне абсолютно, совершенно никто!» Хм… я по-прежнему никто тебе, Эмбер?

Ох уж этот искушающий взгляд. Ох уж этот бархатный голос опытного соблазнителя. И сладкая дрожь в сердце и ниже – так и подбивает соглашаться на всё и сразу, что бы не повелел мне этот голос.

Но я собираю остатки воли в кулак и шепчу, глядя на Генриха сквозь ресницы:

- А ты мне, помнится, ответил на это что-то вроде: «что за несносное создание! Накажут же небеса какого-то беднягу такой строптивой женой!» И раз уж я всё-таки решила ответить тебе согласием и стать этой самой женой… - Вот ради такой вспышки радости в его взгляде, которая растворила показную суровость без остатка, стоило побороть все страхи. – То тебе придётся терпеть мою строптивость всю оставшуюся жизнь! Я иду с тобой. Точка.

В прищуренных глазах разгораются огни.

- Эмбер, у нас ещё час времени до отхода. Лучше не испытывай моё терпение. Иначе прямо сейчас я тебя затащу в первый попавшийся чулан и наглядно продемонстрирую, как собирался лечить свою будущую жену от строптивости.

И хотя маленькие демонята, танцующие в моём животе, так и подмывают напроситься на демонстрацию, я решаю для начала попробовать воззвать к доводам рассудка.

- После случая с Ири ты обещал, что станешь прислушиваться к моей интуиции. Тебе одному туда нельзя.

Молчит. Снова хмурит брови и молчит, только прижимает к себе всё крепче. Разумом понимает, что я права. Но всё равно хочет защитить.

Спор решает Подарок.

«Прости, хозяин, но она права. Замок ледяной розы подарил семечко ей. И хотя я тебя признал своим с первой же встречи, посадить меня должна именно Эмбер. Без её магии ничего не выйдет».

Тёмные вихри во взгляде сплетаются с пламенем и мне хочется утонуть в этом водовороте, и одновременно сгореть без остатка.

- Не хотел тебе этого говорить… но скажу, как думаю. Лучше он, чем ты. Понимаешь?

Закусила губу. Да, понимаю. В его мужском трезвом расчёте всё взвешивается и раскладывается по полочкам. Магический лис и собственный замок – это, конечно, здорово… но не тогда, когда возникает риск для моей жизни. И я невольно радуюсь такому подходу… но не могу принять.

- В нём уже часть моей души. Если не станет его, частицы меня тоже не станет. Нет никакого выбора. Это в любом случае буду я.

Снова молчит, а потом вздыхает так тяжко, что на мгновение мне его даже становится жаль.

- Ты меня с ума сведёшь когда-нибудь. Невыносимая женщина. Ири! Ну хотя бы ты…

- И не надейся! – коварно рушит его надежды она. – Я ведь тоже намерена изводить тебя всю оставшуюся жизнь. Не поверишь, всегда мечтала о братишке. И раз уж так вышло, что он у меня объявился, – намерена сделать всё, чтобы его бедовая башка прожила как можно дольше. Так что это… дуйте уже в свой чулан, что ли. Учитывая расторопность этого дурацкого ластоногого… когда не надо… вместо часа у вас наверняка полчаса только. Ну, что переглядываетесь, как два влюблённых идиота?! Дуйте, дуйте…

Под любовное ворчание Ири жених спустил меня на пол, крепко схватил за руку и потащил куда-то за дверь, сиротливо повисшую на полуобломанных петлях.

Длинный гулкий коридор без единого пятна света всколыхнул мои самые драгоценные воспоминания. О том, как Генрих водил меня в темноте за руку и лечил от страхов. Мы тогда не понимали, что эти минуты наедине, скупо отмеренные жребием, и были счастьем. С тех пор не так много у нас их было, но горький опыт научил ценить каждую на вес золота. И как бы не повернулось дальше, что бы не ждало нас там, за новым виражом нашей капризной судьбы, оставшимися мы воспользуемся с умом.

- Иди сюда…

Каким образом он нащупал в окружающем чернильном океане ещё более темные очертания какой-то маленькой дверцы, для меня было загадкой. Надеюсь, это хоть не чья-нибудь спальня.

Это и правда чулан. Во всяком случае, так мне показалось, судя по тому, как моя спина сначала пересчитала какие-то полки, потом парочку швабр, пока Генрих искал в этом маленьком тесном пространстве подходящую стену, чтобы меня к ней прижать. Доискался, в конце концов, и нетерпеливые губы нашли мои, которые давно уже изнывали в беспокойстве.

Бесконечные, пьянящие поцелуи, переходящие в торопливые укусы. И снова, снова – так, чтобы каждое мгновение наедине растянулось на вечность, чтобы целую жизнь прожить между двумя биениями сердца, и каждое дыхание разделить на двоих.

Тяжесть тела, прижимающего меня к стене в темноте, не пугает – это мой личный якорь, который держит и не даёт погрузиться в панику при мысли о том, что будет за порогом. Спутанный полог волос ложится на плечи, когда последний гребень выуживается из моих волос и с глухим стуком падает на пол.