Книга Воскрешение Офелии. Секреты девочек-подростков - Сара Гильям

Пруденс любила поговорить, стала более чуткой к своим и чужим чувствам, чем типичные подростки. Постепенно она победила пристрастие к перееданию. Она дала себе слово быть хозяйкой собственной жизни. После нескольких месяцев наших встреч она сказала мне: «Грег бы меня такую одобрил».

Анорексия – проблема процветающих стран. По словам Питера Роуэна, это «жажда под дождем». Анорексия является также результатом протеста против навязанных культурой правил, которые заставляют женщину быть красивой. Сначала девушка изо всех сил старается быть стройной и красивой, но со временем анорексия полностью ее подчиняет. Своим поведением она словно сообщает миру вокруг: «Посмотрите, какая я худая, даже стройнее, чем от меня требовалось. Вы не можете заставить меня есть больше. Я сама хозяйка своей судьбы, даже если моя судьба – умереть с голода».

Именно послушные и целеустремленные девочки больше всего подвержены анорексии. Она часто начинается в подростковом возрасте как обычная склонность сидеть на диете. Но вместо того, чтобы прекратить диету, юные перфекционистки продолжают ее придерживаться. Они все сильнее тревожатся за собственный вес, их пищевое мышление становится более косным. Они стремятся стать стройнее всех вокруг, прекраснее всех на свете.

Слово анорексия обозначает отсутствие голода, но, в сущности, страдающие от анорексии девушки постоянно голодны. Они так же помешаны на еде, как и голодающие люди. У них проявляется множество физиологических симптомов голодания: раздутый живот, сухие и тусклые волосы, прекращение месячных, слабость и подверженность инфекциям. Также у них отмечаются психологические признаки голодания: они испытывают депрессию, раздражительны, склонны впадать в пессимизм и апатию и мечтают о праздниках.

Родные всеми силами заставляют девочек поесть: уговаривают, угрожают, приводят убедительные аргументы или пытаются обмануть. Но им ничего из этого не удается, потому что единственное, что анорексичные девушки могут контролировать в своей жизни, – это еда. Никто не заставит их набрать вес. Их худоба стала источником гордости, медалью за мужество.

Обычно анорексичные женщины пользуются популярностью у представителей противоположного пола, потому что являются воплощением культурных стереотипов, характеризующих женственность: худая, пассивная, слабая и угодливая. Часто женщины рассказывают, что больше всего комплиментов по поводу своей внешности они слышали накануне госпитализации с предписанием экстренного кормления.

Анорексия – это метафора. Юная женщина считает, что должна соответствовать культурным требованиям, которые предъявляются к женщинам, то есть стать худой и не представлять ни для кого угрозы. Анорексия – это сигнал, что женщина настолько слабое существо, что напоминает китаянок былых времен с крошечными перебинтованными ножками. Она словно говорит, что ей нужен мужчина, который оберегал бы ее, защищая от мира, справиться с которым она не в состоянии. Анорексичные женщины сигнализируют своей худобой: «Я займу совсем немного места. Я никому не помешаю». Они словно хотят сказать: «Я ничем вас не встревожу, я не опасна для вас». (Ну кто же будет бояться невесомого взрослого человека?)

Саманта, 16 лет

Саманту ко мне насильно привела мама, германская лютеранка. Уилма прижимала к себе пальто, скрестив руки на пышной груди, и извинялась за то, что муж не пришел: он хотел, но в тот день ушел в поля. Надо было собирать урожай, потому что по прогнозу в ближайшие выходные выпадет снег. Уилма сообщила, что врач поставил ее дочери диагноз «анорексия». У девушки уже несколько месяцев не было критических дней, а уровень холестерина был таким низким, что мог спровоцировать сердечный приступ.

Уилма рассказала, что раньше Саманта была жизнерадостной и активной. Но теперь она редко улыбалась, стала раздражительной и постоянно впадала в оцепенение. Раньше она была сильной и хорошо помогала на ферме, а теперь могла справиться лишь с самой легкой работой. Когда она была дома, то практически не общалась с родными и все время проводила за уроками или занимаясь гимнастикой. Саманта была отличницей, участвовала в танцевальной группе поддержки спортивной команды и нравилась одноклассникам, но, как сказала Уилма: «Она разлюбила то, что ей нравилось раньше».

Рассказ мамы о проблемах со здоровьем и об изменении поведения Саманта слушала без тени эмоций на лице. Рост у нее был метр семьдесят, а весила она 45 килограммов. Лицо ее напоминало череп, обтянутый кожей, глаза были водянистыми и запавшими. Русые волосы были красиво причесаны, но выглядели сухими и тусклыми. Она была в блузке и объемном свитере, скрывавшем худобу. У нее были волосатые ручки – распространенный при анорексии симптом. Такие мягкие, покрывающие всю кожу на теле волоски называются лануго, или первичный пушок, он вырастает, компенсируя потерю жировых клеток.

Я спросила Саманту, что она думает по поводу маминого описания. Она ответила: «Мама преувеличивает. Я много ем. Прошлым вечером ела пиццу и мороженое».

Уилма скептически глянула на нее и сказала: «Всего-то одну ложечку мороженого и меньше кусочка пиццы. И сначала сняла сверху весь сыр».

«Я сыр не люблю, – парировала Саманта, – ты же знаешь».

Уилма сказала: «Она нас обманывает насчет еды. Делает вид, что ест, а на самом деле просто убирает еду с тарелки. Говорит, что в школе ела, а ребята мне передают, что нет».

«А как личность ты изменилась за последний год?» – поинтересовалась я.

«Я теперь совсем другая, это правда. Мне уже не так весело, как раньше, и я постоянно беспокоюсь. Заснуть не могу».

«А как ты начала худеть?»

Саманта сказала: «Я села на диету». И указала на мать: «Ты же сама меня навела на эту мысль».

Уилма горестно покачала головой: «Да, я пыталась худеть вместе с ней. Только я недельку помучилась и бросила, а Саманта так и не остановилась».

Я предложила Саманте вести дневник тренировок и диеты, чтобы понять, как именно все происходит. Я подчеркнула, что Саманта не поправится, пока не поймет, что анорексия – ее враг, и пока не примет осознанного решения справиться с ней. Иначе она будет враждебно настроена по отношению ко мне и родным, считая, что ей пытаются что-то навязать. И тогда она будет нам противодействовать, а нужно, чтобы она победила.

«Такой ужас смотреть, как Саманта ест на ужин салат и несколько виноградин, ведь я знаю, что она умирает с голоду, – сказала Уилма. – Но мы поняли, что не сможем заставить ее есть. Мы как-то попробовали, а она потом снова похудела, даже быстрее, чем раньше».

Я дала Саманте почитать книгу о расстройствах пищевого поведения и назначила ей прием на следующий день в полдень. А при себе она должна была иметь пакетик с обедом.

Саманта пришла ко мне в голубой толстовке с изображением белых котят и в синих джинсах, которые, похоже, гладили утюгом. Я вынула свой бутерброд с сыром и яблоко и предложила есть и беседовать одновременно. Саманта показала мне свой обед: два крекера, сельдерей и морковка, а еще гроздь винограда. Она объяснила, что плотно позавтракала и потому неголодна.