Книга Скалолазка - Олег Синицын

Когда глаза привыкли к темноте, я обнаружила часового, сторожившего проход к селению. Темная фигура бродила взад-вперед. Я обернулась в другую сторону, приглядываясь. Путь к статуе контролировал другой охранник.

В принципе, никто и не сомневался, что Бейкер выставит сторожей. Не беда. Тому, кто умеет ходить по воде, мост не нужен.

Я полезла на скалу.

Вспомнилась первая ночь на побережье Эгейского моря, когда я медленно и расчетливо спускалась по темной отвесной стене, выверяя каждое движение…

И вот снова ночь, снова на скалах. Но страхи остались позади, потому что я преодолела смерть, на которую меня обрек Бейкер. И мне совсем не страшно порхать по камням, подобно ночному привидению.

Преодолев массивный гребень, который отделял луг от дороги, я спустилась к селению. Кустарник дикой малины нашла быстро.

Все на месте – сумки и мотороллер. Первым делом нащупала пластиковую бутылку с минералкой. Приложилась к ней и, запрокинув голову, принялась жадно хлебать живительную влагу.

Хватит! Нужно Лехе оставить, да и нельзя много пить перед работой.

При свете ручного фонаря вскрыла сумки.

Пуховая куртка, конечно, ни к чему. Сразу отбросила ее в сторону.

Вытащила поясную страховочную систему и сразу надела, крепко-накрепко застегнув ремни и лямки. Теперь чувствовала себя гораздо увереннее. Словно младенец, вернувшийся в уютную колыбель. Для Лехи ничего нет. Позже что-нибудь придумаю.

Поразмыслив, не стала вешать на пояс карабины, закладки и крючья, как делала обычно. Сложила все в рюкзак «Тибет» так, чтобы не гремело.

Скальные туфли – тоже в рюкзак. Уверена, что пригодятся. Туда же – два фонаря, бинокль, перчатки, лейкопластырь, нож, молоток и все-все-все остальное. В завершение прихватила пару мотков веревки и бегом понеслась обратно.

Скалу преодолела чуть медленнее, чем в первый раз. Неудивительно, ведь нагрузилась под завязку. Как беспилотный космический корабль, который доставляет на орбитальную станцию ящики с провизией, оборудованием и хомячками для экспериментов…

Лехи на развалинах не было.

Я обыскала все вокруг, тихо звала его, но безрезультатно.

В лагере вроде спокойно. Часовые на местах… Куда подевался мой беспутный «Одиссей»?

Поправив веревки, – уж слишком неудобно нести сразу два мотка – я, подобно японским шпионам, тайком стала пробираться к темным шатрам палаток.

Где-то на середине пути наткнулась на еще одного часового. Возле самого лагеря. Упала на землю, стараясь слиться с камнями.

Часовой попался какой-то странный. Вместо того чтобы охранять сон дружков, он, крадучись, перебегал от палатки к палатке.

Понаблюдав за ним, в конце концов сообразила.

– Овчинников! – позвала я. Фигура замерла и повернула в моем направлении голову.

Ну, точно, он!

Я осторожно приблизилась к Лехе.

– Ты чего тут делаешь? Я где велела ждать?

– Тебя только за смертью посылать, – отозвался он. – Так пить хочется, что с ума схожу.

– Вот, возьми… – Я протянула ему бутылку с минеральной водой. Он выхлебал все без остатка и вместо благодарности недовольно спросил:

– Это что, минералка?

– Ну, знаешь! – яростно зашептала я. – Не встретился мне по дороге пивной ларек!

– Весьма напрасно.

– Заткнись!

Я схватила его за руку и потащила к палатке с гербом университета Йорка. Мы присели на колени, я приоткрыла полог.

– Ты знаешь, – прошептал Овчинников, – что по нормам международного права совершаешь взлом?

– Леха, что тебе в рот запихнуть, чтобы ты заткнулся?

– Поллитру беленькой.

По-моему, он бравирует своими запоями!

– Тихо!

Я прислушалась к сопению, доносившемуся из палатки.

Внутри только один человек. Я уверена.

Вытащила из рюкзака нож – Овчинников демонстративно шарахнулся от меня.

– Алена, в самом деле! Напрасно ты это… Я много говорю лишь оттого, что сильно есть хочется.

– Да заткнешься ты наконец! Это для моего старого друга…

И я влезла в палатку. За мной последовал Леха.

Представьте себе, что видите сладкий сон. Вас ласкают молодые девушки, или муж пришел с работы трезвым и принес цветы… И вдруг – сильный тычок в ребра! Вы поднимаете веки, а в глаза бьет яркий свет. Пытаетесь вскочить, но не можете, потому что к горлу прижато холодное отточенное лезвие. Хотите крикнуть, да рот заклеен лейкопластырем… Какие будут ощущения? Будто на столе у Потрошителя, правда?

Когда я будила Гродина, надеялась именно на такую реакцию.

Майкл жмурился и что-то надрывно мычал через лейкопластырь.

– Доброе утро, профессор Гродин! – произнесла я. – Вы верите, что души умерших иногда возвращаются к живым и заклеивают рот лейкопластырем, а к горлу приставляют нож?

Леха рядом хмыкнул, продолжая опутывать белой клейкой лентой руки и тело профессора.

Гродин на секунду замолчал, а потом издал протяжный крик, больше напоминающий стон недоеной буренки.

– Нет-нет! – поспешила я заверить его. – Не нужно столько слов!

Леха работал стремительно, на совесть. Я стала помогать ему. Для хорошего человека лейкопластыря не жалко. А для Гродина – вдвойне!

– Ну как? – спросил Овчинников.

– Практически мумия! – заключила я, глядя на опутанного лейкопластырем, мычащего Гродина.

– Мумия – это хорошо, – согласился Леха и с громким хрустом куснул яблоко

– Где взял? – удивленно спросила я.

Через минуту мы уплетали фрукты за четыре щеки. Финики, персики, бананы… Пронырливый Леха где-то даже откопал бутылку французского коньяка, но под моим гневным взглядом отбросил ее в дальний угол.

Насытившись, я вернулась к Гродину.

– Сбросить бы вас со скалы, – с сожалением произнесла я. Археолог отчаянно замотал головой. – Но я сделаю еще хуже… До рассвета отыщу гробницу Эндельвара и возьму то, что вас так интересует. А вы до конца дней будете грызть свою трубку и жалеть, что продались шакалу Бейкеру.

Гродин отчаянно замотал головой.

– Он хочет что-то сказать, – предположил Овчинников, с чавканьем пережевывая изюм.

– Ничего не хочу от него слышать.

– А мне интересно.,

Я приставила кончик ножа к морщинистому горлу Гродина, чтобы он не смел крикнуть, и сдернула пластырь со рта.

– Вы не представляете, с кем связались! – заговорил профессор. – Это Организация, могущественнее которой на свете нет. Вы напрасно встаете у нее на пути, Элен!