Книга Ловец мелкого жемчуга - Анна Берсенева

– Извините, – повторил Георгий. – Что-то меня и правда развезло.

– За что же я тебя должен извинять? – пожал плечами Вадим. – Это тебе побеспокоиться надо, а мне-то с тобой и с таким хорошо. Что-то в тебе есть такое… Аура, дао, карма, или как это теперь называется? Если хочешь, можно ведь и вытрезвиться, – неожиданно предложил он.

– В смысле, похмельщика вызвать? – поморщился Георгий.

– Рано тебе еще похмельщика вызывать, – жестко отрезал Вадим. – Нашатыря в воде разведешь, выпьешь залпом – и в бассейн. Ну что, налить?

Георгий молча кивнул. Пронзительная Вадимова догадливость обескураживала его снова и снова. Ведь он действительно подумал сейчас о том, как глупо, как невовремя опьянел, и если бы не это, если бы не собственная его дурость, то он мог бы сейчас еще немного посидеть вот так с Вадимом за столом и поговорить об огненных чертах жизни, а потом пошел бы по ночному метельному городу в Николопесковский переулок, и Ули открыла бы ему дверь и обняла бы его с той счастливой доверчивостью, которую он так чувствовал и так любил в ней…

По комнате разнесся резкий запах нашатыря, и Георгий увидел, что Вадим уже протягивает ему наполненный хрустальный стакан, от одного взгляда на который глаза лезли на лоб.

– Пей, пей, – поторопил он. – Или еще виски хочешь принять – продлить удовольствие?

– Да какое уж тут удовольствие… – пробормотал Георгий.

Разведенный в воде нашатырный спирт влился, казалось, не в желудок, а во все тело до самых пяток. Георгий закашлялся, слезы не выступили, а брызнули у него из глаз, и он зажал рот рукой, чтобы избежать еще более неприятных последствий. Но хмель вышибло сразу, словно взрывной волной.

– Вы что, всегда с собой в командировки такие средства возите? – с трудом выговорил он, вытирая слезы и тяжело дыша.

– В какие командировки? – удивился Вадим. – А!.. Да я же не в командировке. Я москвич в неведомо каком поколении, у меня квартира на Смоленке, дом на Рублевке, все как у людей. Просто накатило что-то… Не женись без любви, Дюк, – улыбнулся он. – Ни на молодой, ни на красивой. А то в один прекрасный день обнаружишь, что живешь дома как в гостинице, да и подумаешь: так не лучше ли и правда в гостинице пожить? Ну, извини за нотацию. Все равно каждый только своим умом крепок. Пойдем, пойдем поплаваем!

– У меня и плавок нет, – сказал Георгий. – И разве здесь ночью бассейн работает?

– Все здесь работает, – махнул рукой Вадим. – Совка, конечно, все равно хватает, но поплавать можно.

Бассейн гостиницы «Метрополь» слегка ошеломил Георгия. Непривычно было плавать, глядя сквозь стеклянную стену на Кремль, он чувствовал себя неуютно, и только невозмутимость Вадима удерживала его от того, чтобы поскорее отсюда смыться. Правда, они были в бассейне одни, поэтому хотя бы не приходилось стесняться того, что плавать приходится в трусах.

– Я уже неделю здесь живу, – сказал Вадим, когда, наплававшись, они сидели в белых пластмассовых креслах у бортика. – И, знаешь, сначала вообще кайф ловил. Как будто не в номер дверь захлопнул, а в мир, извини за красивость. Телефон отключил, охрану отпустил, сам за рулем, в комнате тишина, никто не знает, где я… А я в потолок смотрю и трубку курю, и ни для кого меня нету. Самообман, конечно, но сладкий ведь самообман, а человек слаб, как известно.

– Это вы-то – слаб? – удивился Георгий.

– И я тоже, только на свой лад, – кивнул Вадим. – Мне в жизни – вот в такой, какая она каждый день есть, – ничья помощь не нужна. То есть я не жду, что за меня кто-то что-то сделает, решит, подставит мне плечо друга, или обеспечит крепкий семейный тыл, или какие там еще пошлости обычно говорят? Но внутреннее что-то… Не знаю, как это назвать, но это мне нужно, и этого у меня нет. Жизнь живая, на самом острие, трепет душевный – так, может быть. Меня, наверное, потому к тебе и потянуло, – улыбнулся он. – В тебе этого очень много, Дюк. Вот того самого, без чего человек жить не должен.

– Вы скажете тоже!.. – смутился Георгий.

– Да ведь я ничего и не сказал, – пожал плечами Вадим. – Ну что, протрезвел? Теперь можно и к девушке?

– И как вы обо всем догадываетесь? – покрутил головой Георгий. – Рентген у вас, что ли, в глаза вставлен?

– А куда же тебя еще может сейчас тянуть? – Впервые за весь вечер Вадим не усмехнулся и даже не улыбнулся, а засмеялся. – Видно же – я тебе про какие-то невнятные глупости толкую, а у тебя в глазах одно желание: чтобы она поскорее дверь перед тобой распахнула и на шею тебе бросилась!

Прощаясь с Георгием в холле, Вадим протянул ему визитную карточку.

– Звони, Дюк, – сказал он. – Страсти в тебе много, нетерпения много, но все-таки и я ведь не последний человек в этой жизни, вдруг на что сгожусь.

– Зря вы так говорите, – с неожиданной для себя резкостью ответил Георгий. – Думаете, я вам теперь начну названивать и что-нибудь клянчить? Деньги под идею?

– Под идею денег никто не дает, – улыбнулся Вадим. – У нас тут не Америка. Но про невидимую линию между правдой и вымыслом ты хорошо придумал. Не обижайся, Дюк. Просто так звони.

Глава 13

Георгий лежал на диване и читал «Волшебную гору». Эта была первая книга Томаса Манна, которая попала ему в руки – купил на лотке в подземном переходе, удивившись тому, что она затесалась между пестрыми книжками с кровавыми кинжалами на обложках, – и этот писатель совершенно заворожил его. Может быть, дело было в том, что он думал об Ули, и поэтому все, что говорилось о немцах, не казалось ему отвлеченным и впитывалось с жадным вниманием.

Он читал об их прямодушии, доверчивости, аккуратности – и сразу же вспоминал, как эти черты воплощаются в Ули, и понимал, что эти характеристики исчерпывающе точны. Он ведь с самого начала почувствовал все это в ней, а в последние три месяца, когда стал жить у нее постоянно, первоначальные ощущения только подтвердились.

Особенно эта трепетная доверчивость, направленная на него, – как он ее любил!

В ту ночь, когда он разговаривал с Вадимом о мелком жемчуге и огненных чертах жизни, глотал нашатырный спирт и плавал в бассейне, чуть не касаясь рукою кремлевских стен, – в ту ночь Георгий пошел к Ули сразу же, как только выбрался из «Метрополя».

Он шагал по ночным улицам стремительно, и даже его тень, мелькавшая под фонарями, казалась словно бы меньше, чем огромная его живая фигура.

По дороге он зашел в ночной цветочный магазин на Новом Арбате. Пахло мокрой землей, цветы алели, синели, белели в высоких вазах, и что-то тревожное было в этом зрелище – в отдельных, без листьев и травы, цветах.

– Возьмите гипсофилы, молодой человек, – посоветовала сонная продавщица. – Хорошие цветы, вашей девушке понравятся.

– Какие-какие? – удивился Георгий. – Название какое-то… Больничное!

– Зато цветочки красивые, – возразила продавщица. – Видите, какие колокольчики?