Книга Дочь великого грешника [= Небо Монтаны ] - Нора Робертс

Даже не замену, подумала она, закипая, и пальцы ее непроизвольно сжались в кулаки. Она была для него охотничьим трофеем, причем таким, которым Джек не мог гордиться. У него на столе даже не было ее фотокарточки.

Зато все стены утыканы головами мертвых зверей. Вот трофеи, которые Джек ценил больше.

В ней всколыхнулись ярость и обида. Уилла вскочила на ноги и, не помня себя от гнева, схватила за рога голову оленя. Трофей обрушился на пол, раздался оглушительный грохот.

— Провалитесь вы все пропадом! — завопила Уилла. — Я вам не трофей!

Она вцепилась в рога горного барана, взиравшего на нее хитрыми стеклянными глазами.

— Это мой кабинет! Мое ранчо!

Справившись с бараном, она набросилась на новую жертву.

Должно быть, в этот момент у нее слегка помутился рассудок. Войдя в раж, она сдирала со стены мертвые головы, обдирая костяшки пальцев и ломая ногти. Зубы ее были ощерены не менее хищно, чем у горной кошки, которую Уилла остервенело сдирала со стены.

В дверях появилась Тэсс, замерла на месте, потрясенная зрелищем: ее младшая сестра пыталась вытащить из угла чучело здоровенного гризли.

В первый миг Тэсс показалось, что медведь напал на Уиллу и явно одерживает победу. Зрелище было одновременно смехотворным и устрашающим.

Громко откашлявшись, Тэсс сказала:

— Ну и дела. Ты что, решила зоопарк открыть?

Уилла обернулась, обожгла сестру свирепым взглядом. Медведь покачнулся и рухнул на пол, как подрубленное дерево.

— Надоели мне эти уроды, — пропыхтела Уилла. — В моем доме их больше не будет.

Тэсс решила, что самое время заговорить голосу рассудка. Прислонившись к двери, она рассудительно сказала:

— Честно говоря, мне этот интерьер никогда не нравился. Не люблю охотничий стиль. Но с чего это вдруг ты решила заняться переустройством своего рабочего кабинета?

— Больше никаких охотничьих трофеев, — сказала Уилла со страстной убежденностью в голосе. — И мы тоже никакие ему не трофеи. Помоги мне вынести все это. — Она протянула руку. — я хочу убрать эту дрянь из дома.

Только теперь Тэсс сообразила, в чем дело. Она закатала рукава, глаза ее зажглись таким же азартным блеском.

— С превеликим удовольствием. И первым делом мы уберем отсюда этого мишку косолапого.

Вдвоем они поволокли здоровенное чучело к двери. Пока они сражались с гризли на лестнице, внизу появилась Лили.

— Это еще что такое?! Ой! — Она схватилась за сердце. — В первый миг мне показалось, что он вас сейчас сожрет.

— Этот медведь уже давно ничего не ел, — задыхаясь, произнесла Уилла и обхватила медведя поудобнее.

— Что вы делаете?

— Меняем интерьер, — объяснила Тэсс. — Помоги нам справиться с этим ублюдком. Он жутко тяжелый.

— Нет, поступим умнее, — решила Уилла. — Ну-ка, Лили, отойди-ка оттуда.

Она навалилась на чучело.

— Ну же, помогай!

— Ладно.

Тэсс поплевала на ладони и тоже уперлась в медведя.

— Лили, ты тоже толкай.

Медведь с грохотом покатился вниз по лестнице. Во все стороны полетела пыль, перила затрещали. Из кухни выбежала перепуганная Бесс, держа в руке «беретту» двадцать второго калибра. В последнее время она взяла за правило держать в фартуке пистолет.

— Господи боже! — Она замахала руками, зачихала от пыли. — Девочки, что вы такое затеяли? У нас в прихожей медведь!

— Ничего, он уже уходит, — сказала Тэсс, и все расхохотались.

— А кто будет убирать весь этот бардак? — поинтересовалась Бесс и осторожно потрогала опасного зверя носком туфли.

— Сейчас уберем. — Уилла вытерла потные ладони о джинсы. — Можно считать, что это весенняя уборка.

Она вернулась обратно в кабинет.

Немного успокоившись, Уилла осмотрела следы разгрома. Повсюду валялись головы зверей, словно тела убитых после взрыва бомбы. Деревянные доски, на которых были закреплены трофеи, болтались на одном гвозде или валялись на полу. На ковре зловеще поблескивал стеклянный глаз.

— Вот это да, — вздохнула Уилла. — Ну и разгром.

— Ты здорово всыпала им, подружка. — Тэсс хлопнула ее по спине. — У них не было против тебя ни единого шанса.

— Ужасно, — сказала Лили. — Просто кошмар. — Она икнула, отвернулась и хихикнула.

— Извините, я вовсе не хотела смеяться.

Она прижала ладони к животу.

— Просто тут такой бедлам. Какая-то лесная распродажа.

— Да, видок жутковатый. — Тэсс начала подхихикивать. — Отвратная картина. Жаль, Уилл, ты не видела себя со стороны. Мне показалось, что ты танцуешь танго с медведем.

— Я ненавижу их. Я их всегда ненавидела, — выдавила из себя Уилла, а потом, не в силах удержаться, уселась на пол и закатилась хохотом.

Сестры разразились истерическим смехом, со всех сторон окруженные мохнатыми головами.

— Всех к черту, — вымолвила Уилла сквозь слезы и схватилась за бока. — Вот сейчас соберусь с силами, встану и выкину их отсюда к чертовой матери.

— Во всяком случае, скучать я по ним не буду, — сказала Тэсс. — Но куда их девать?

— Сожжем, закопаем, раздадим. — Уилла пожала плечами. — Не имеет значения.

Она глубоко вздохнула и решительно встала на ноги.

— Начинаем уборку.

С этими словами она взвалила на плечи голову лося.

Вскоре перед крыльцом выросла целая груда охотничьих трофеев — головы лосей, оленей, горных баранов, медведей, чучела птиц, рыб, рога антилопы. Рядом толпились и возбужденно перешептывались ковбои.

Своим представителем они выслали Джима Брюстера.

— Могу ли я поинтересоваться, дамы, чем это вы тут занимаетесь? — деликатно осведомился он.

— Весенняя уборка, — ответила Уилла. — Пусть Вуд разведет костер и выроет яму. Мы похороним эти останки, как положено.

— Что, угробите такую красотищу? — ахнул Джим и вернулся к своим товарищам.

Они загудели, но довольно быстро пришли к единому мнению. К крыльцу вновь подошел Джим.

— Может, отдадите их нам? Мы бы украсили общагу. Жалко гуубить такие шикарные трофеи. Вон тот олень, например, здорово смотрелся бы над камином. А медведя мистер Мэрси очень любил.

— Верите что хотите, — отмахнулась Уилла.

— Можно я возьму рысь? — сразу же выскочил вперед Билли. — Она такая классная.

— Ради бога, — пожала плечами Уилла.

Ковбои тут же начали спорить между собой и делить добычу.

— Ну спасибо, нечего сказать, — проворчал Хэм, глядя, как четверо ковбоев волокут гризли в общежитие. — Теперь я буду любоваться на этого урода каждое утро и каждый вечер. Вот увидишь, они все стены позавесят этой дрянью.