Книга Мир-тень - Игорь Шенгальц

– Хорошо пошел, зараза! – похвалил Ставрига благородный напиток. – Из экспроприированных запасов. Французы, черт их дери, умеют делать! Даже нашим горцам до них далеко, не для особистов будет сказано. Захватили мы тут на днях один заводик, благо успели охрану сразу выставить, а то полк бы потеряли, не меньше. Спились бы, черти! Там трехсотлитровые бочки коньячных спиртов весь подвал занимали! А подвал тот необъятный – полчаса идти спокойным шагом! Представляешь?

Я кивнул. Полк – ерунда, целая армия могла пропасть под такое дело на неделю-другую…

– В общем, теперь к делу. – Голос полковника резко изменился, стал серьезным и внушающим невольное уважение. Я знал такие штуки, и наш майор был на них горазд. Тут главное – опыт. Подавлять собеседника голосом, взглядом, мимикой – целая наука.

Я тут же вскочил на ноги и вытянулся по стойке «смирно», как давеча Соколова. Дружеская беседа окончилась, начался разговор начальника и подчиненного.

– Я читал твое дело, – Ставрига одобрительно покивал, – поэтому и вызвал именно тебя, хотя варианты имелись. Окончил школу хорошо, нареканий нет, благодарности присутствуют, за время службы проявил себя с лучшей стороны, мастер боя без оружия, стреляешь с двух рук, не женат, детей нет, знание двух иностранных языков. Да-да, я в курсе, твоя мать преподавала в университете испанский и французский. И как тебя, такого молодца, смершевцы еще не оприходовали под свои нужды?

– Не могу знать! – прищелкнул я каблуками.

Полковник же лишь улыбнулся. Такие штуки он читал в момент.

– Ты мне это прекрати. И сядь на место, прошу тебя. Дело слишком серьезное, чтобы играть в игрушки… Ты слышал когда-нибудь о синем портфеле?

– Нет, не могу знать, о чем речь!

– Да вот в том-то и дело. – Ставрига вздохнул. – Никто толком ничего не знает. Слухи ходят. Странные слухи. Разведка у нас поставлена хорошо – сам знаешь! Так вот, уже несколько месяцев наши связные упорно докладывают о некоем портфеле синего цвета и его хозяине. Началось все с того, что французы пятнадцатого числа прорвали линию фронта в южном направлении – это ты знаешь. А предпосылок для этого не было ни малейших, преимущество наших сил на том участке считалось многократным. А потом пошли разговоры о некоем капитане с синим портфелем. Будто бы в его присутствии сам генерал Биройт стоял навытяжку. Впрочем, при их беседе никто лично не присутствовал, так что вполне возможно, что это лишь слухи. А вот тебе и факты: ровно через два дня три танковые дивизии французов вместе с англичанами атакуют небольшой участок фронта, на который с нашей стороны – вот нелепая случайность – как раз не успели доставить подкрепление и припасы. Удивительный факт? Это раз. А вот тебе и второй случай: еще через четыре дня в Париже кончают с собой несколько высоких чинов из разных ведомств, которые, что уж теперь скрывать, все до единого получали задачи в Кремле. Глубоко внедренные, законспирированные агенты провалены. Пять человек! И как потом выясняется, каждый из них перед самоубийством встречался со скромным капитаном, который всегда носил с собой синий портфель. Ничего не напоминает? И не запомнил бы никто того капитана, да уж больно портфель у него приметный оказался… А теперь о главном: несколько дней назад наши разведчики вернулись с задания. В пятнадцати километрах от линии фронта есть небольшая деревушка под названием Мартье. Там в настоящее время располагается временный штаб союзных подразделений англо-франков. В район стянуто много сил, но шансов против нас у них нет никаких. Если они рискнут напасть – это будет чистой воды самоубийство. И я бы не тревожился вовсе, но разведчики доложили, что в Мартье прибыл армейский капитан с портфелем синего цвета. Понимаешь, к чему я клоню?..

Мне оставалось только кивнуть. Я понимал его прекрасно. А также понимал, что влип я по самые уши, и, несмотря на то что все происходящее казалось мне страшным сном и что я до сих пор даже не смог толком осознать, чудится ли мне происходящее вокруг – эта странная война с французами и англичанами, бомбежка, полковник Ставрига и все остальное, – но действовать сейчас я обязан безошибочно! Даже самая маленькая неточность в ответе – и все, мне конец, расстреляют не задумываясь. Просто потому, что таковы правила игры. Во время войны не до шуток. Эх, Чиж, во что же ты меня втравил!..

И еще синий портфель. Я прекрасно помнил рассказ своего агента, ведь именно в портфеле такого цвета он нашел бумаги собирателей. Случайность? Или шанс вырваться отсюда домой?

– До вечера отдыхай, а ровно в двадцать три ноль-ноль с группой разведчиков перейдешь линию фронта. Ваша задача – найти капитана с портфелем и либо захватить его, либо ликвидировать, а портфель доставить мне. Группой ты не руководишь, твоя задача ответственней – не ошибиться, понять, что взяли вы именно того, кого надо. Тут-то и пригодится твой французский. Для этого я тебя и выписал из такого далека. К сожалению, ближе никого не нашлось. Все необходимое для операции получишь на складе. Действуй, лейтенант, прошу тебя. Предчувствие у меня нехорошее. Не нравится мне капитан и портфель его не нравится. Если противник пройдет здесь, то нам придется очень тяжело!

– Сделаю все, что смогу! Служу трудовому народу!

– Постарайся, сынок. – Ставрига тяжело опустился на стул. – Постарайся… А пока иди, отдыхай, набирайся сил. Соколова тебя проводит.

Ну вот что мне было делать? Я отдал честь, развернулся, и, печатая шаг, вышел из комнаты. Катя, терпеливо ожидавшая в коридоре, тут же вскочила на ноги.

Я молча кивнул, и она повела меня к обещанному месту отдыха. А я шел по разрушенному городу, огибая телеги, машины, группы людей в военной форме, редких штатских – и думал.

Сейчас, когда я несколько свыкся с новой обстановкой и мог делать первые выводы, все вокруг уже не казалось безумным, а наоборот – факты один за другим выстраивались в некую логическую цепочку, вот только конец этой цепочки… впрочем, надо разбираться по порядку!

Все началось с Чижа, с его истории. Это понятно. Рассказ информатора, группа на выезд, Алиев… Да, вот этот Алиев. Ведь в нем не чувствовалось угрозы, только лишь удивительное спокойствие и, как мне теперь казалось, легкое любопытство. Как у ученого, который собрал неведомый агрегат и запустил его, наблюдая за последствиями. Внешне же Алиев не выказал ни капли удивления, когда мы вломились в его квартиру, не выказывал и сопротивления, не пытался жечь бумаги или удалять файлы с компьютера. Вообще ничего… И смотрел он на всех нас, как я смотрю на рыбок в аквариуме. С интересом, но достаточно безмятежно.

Алиев… Понятно, что именно он сделал так, чтобы я попал в этот город, в этот странный мир…

Хорошо. Допустим. Я не дома. Это чужой мне мир, чужие люди, другое время. Но люди-то здесь русские! А год? Сороковые двадцатого века? Похоже на правду. Даже без учета того, что сказала Соколова, можно было точно назвать дату – 1943 год или чуть позже – погоны, которые носили здешние солдаты и офицеры, насколько я помнил военную историю, ввели в обиход как раз в январе 1943 года. И Катя уточнила, что сейчас октябрь, так что в этом показания сходятся, как сказал бы наш майор… Вот только война идет почему-то не с немцами, а с французами и англичанами. А немцы, напротив, на нашей стороне или, по крайней мере, поставляют нам вооружение. И находимся мы в Германии, судя по табличкам на улицах и на вокзале. Как такое могло произойти? И кто у власти? Какова обстановка на других участках фронта? Стоп… Меня должны интересовать другие вопросы: как мне вернуться домой и где мои коллеги?