Книга Унесённые временем - Геннадий Авласенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот это да! — изумлённо выдохнул Иван. — Видала?!
— Видала! — сказала Санька. Потом помолчала немного и добавила: — Теперь веришь?
— Теперь верю! — мрачно буркнул Иван. — Впрочем, что толку! Аппарат то улетел!
Некоторое время они молча смотрели на то место, где только что произошло чудо. Не сказочное, впрочем, а вполне научно-техническое…
— Это всё ты! — упрекнула Санька приятеля. — Говорила: не трогай!
Чувствуя свою вину, Иван ничего не ответил.
— Он, наверное, теперь в будущем, — вздохнув, добавила Санька. — И уж точно назад не воротится…
— Смотри, смотри! — взволнованно прошептал Иван.
Но Санька чуть замешкалась и потому самого момента возвращения аппарата так и не увидела. А увидела лишь сам аппарат, чёрный и блестящий, без единого пятнышка пыли.
И вполне готовый к работе…
Он стоял на прежнем своём месте, а внутри у него горели, перемигиваясь, какие-то разноцветные огоньки, явственно различимые, благодаря тёмным стёклам верхней части и многочисленным отверстиям в остальном корпусе. А ещё аппарат этот время от времени начинал издавать негромкое басовитое жужжание, отдалённо напоминающее жужжание шмеля в полёте.
Огромного такого шмеля. Опасного…
— Чего это он? — шёпотом спросил Иван у Саньки.
— Не знаю! — так же шёпотом ответила Санька. — Но мне страшно!
— Не бойся! — Иван на ощупь нашёл Санькину ладонь, осторожно её пожал. — Я же рядом!
В это время у аппарата сама собой распахнулась дырчатая дверка, как бы приглашая внутрь. Потом она снова закрылась… и вновь распахнулась…
— Заманивает! — прошептал Иван, по-прежнему не выпуская из своей ладони дрожащие пальцы Саньки. — Нашёл, понимаешь, дураков!
— Может, всё-таки подойдём? — тоже шёпотом предложила Санька. — А вдруг там послание? От папы!
— А вдруг он опять исчезнет, как только мы подойдём?
Этого Санька не знала, а потому ничего не ответила. Она лишь продолжала молча рассматривать аппарат…
Но аппарат и не думал исчезать. Пока, во всяком случае. Он то распахивал дверку, то вновь её захлопывал, подмигивая при этом Саньке разноцветными своими огоньками. И жужжал теперь, не переставая.
И Санька вдруг поняла, что совершенно перестала его бояться. Наоборот даже, она неожиданно прониклась к странной этой конструкции каким-то необычайным доверием. И настолько сильным, неодолимым даже, что, выдернув руку из ладони Ивана, она молча двинулась к аппарату.
Как раз в тот самый момент, когда он в очередной раз гостеприимно распахнул перед Санькой дырявую свою дверку.
— Не смей! — заорал Иван, одним прыжком преодолевая разделяющее их расстояние. — Назад!
Он обхватил Саньку за талию, легко, словно пушинку, приподнимая её над землёй.
— Ты что, дура?!
— Сам ты дурак! — заорала Санька, тщетно пытаясь высвободиться. — Убери руки!
И Иван почему-то сразу повиновался. Он осторожно опустил Саньку на пол и разжал руки. А потом оба они, словно заворожённые уставились в чёрные внутренности аппарата.
Никакого послания от Санькиного отца там, разумеется, не было. Но зато имелось сиденье, металлическое и тоже всё в дырках. А перед сиденьем располагалось что-то, весьма напоминающее пульт управления. Именно там мигало, не переставая, превеликое количество разноцветных огоньков.
— Я хочу туда влезть! — проговорила Санька дрожащим от волнения голосом. — Я очень хочу это сделать! А ты?
— И я! — сказал Иван, и голос у него тоже слегка подрагивал. — Но нельзя!
— Почему?
— Потому, что… — не договорив, Иван замолчал, как бы подыскивая наиболее весомые аргументы. — Потому что мы ничего о нём не знаем!
— Мы знаем, что он из будущего!
— Не знаем мы этого! — возразил Иван. — Это ты так решила…
В это время аппарат, словно раздосадованный их нерешительностью, захлопнул дверку. Басовитое жужжание шмеля вдруг оборвалось, сменившись тонким комариным писком. Огоньки, тускло различимые за тёмным стеклом, замигали ещё быстрее, и чем быстрее они мигали, тем больше в их окраске становилось фиолетового…
— Он сейчас исчезнет! — отчаянно закричала Санька, хватаясь за дверку. — И больше уже не вернётся, я это чувствую!
Она попыталась открыть дверку, но ничего у неё не получилось. А аппарат уже вовсю светился единым фиолетовым цветом… и всё пронзительнее становился комариный его писк…
— Отойди!
Вновь обхватив Саньку за талию, Иван с силой рванул её к себе… и в это самое время ослепительная фиолетовая вспышка больно стеганула Саньку по глазам…
Одновременно с этим, какая-то невероятно упругая волна ударила ей в лицо, и Санька вдруг с ужасом ощутила вокруг себя… пустоту. И ощущение свободного полёта… вернее, свободного какого-то падения…
Она и в самом деле падала в эту пустоту, и Иван падал вместе с ней, потому как Санька всё время ощущала у себя на талии его руки. Она попыталась открыть глаза, вернее, она их всё же открыла, но вокруг по-прежнему простиралось ослепительное фиолетовое сияние, и Санька вновь крепко зажмурилась, боясь ослепнуть окончательно.
Впрочем, возможно она уже ослепла от той яркой вспышки и, осознав вероятность этого, Санька испугалась. И закричала… вернее, попыталась закричать, но и с этим ничегошеньки у неё не получилось. Она даже рта не смогла раскрыть, и всё продолжала и продолжала падать неизвестно куда.
Потом руки Ивана вдруг пропали, и это было куда страшнее всего остального, потому как Санька оставалась теперь совершенно одна в бесконечном фиолетовом своём падении. А ещё потом ей пришла в голову страшная в своей простоте мысль о том, что ничего бесконечного не существует и любое падение хоть когда-нибудь да заканчивается. И заканчивается оно всегда одинаково: страшным ударом человеческого тела о твёрдую поверхность…
И Санька вдруг совершенно отчётливо представила себе этот удар, и то, во что превратит он человеческое тело…
Её собственное тело!
И этой последней мысли было вполне достаточно, чтобы Санька потеряла сознание.
Очнулась Санька от холода. Или, скорее, от сырости. А, очнувшись и открыв глаза, увидела над собой ясное звёздное небо и узенький серпик месяца, висящий над самым горизонтом.
И тотчас же вернулась память.
Странный агрегат в заброшенном сарае… и яркая фиолетовая вспышка, швырнувшая её в какую-то бездонную пропасть. И падение, бесконечно долгое падение в эту самую пропасть…
И руки Ивана, крепко обхватившие её талию…
И внезапное исчезновение этих рук…