Книга Assassin's Creed. Последние потомки. Участь богов - Мэтью Дж. Кирби

Дэвид помотал головой.

– Дай мне минутку.

Грейс помогла брату добраться до вращающегося кресла, и Дэвид буквально свалился в него, да так, что оно отъехало на несколько футов. Виктория прошла следом, тыкая в свой планшет.

– С твоей нервной деятельностью во время симуляции все было нормально, – сказала она. – Правда, немного повышенное кровяное давление.

– Я злился.

– Почему? – спросила Грейс.

– Злился на него. На нашего предка.

Грейс нахмурилась.

– Да почему же?

– Он… – в голове у Дэвида все еще пульсировало, и это мешало ему произносить длиной больше пары слов. А для объяснения требовалось множество слов.

– Можно мы… поговорим об этом потом?

Грейс взглянула на Викторию.

– Да.

Виктория поколебалась и резко кивнула.

– Хорошо. Сделаем перерыв. Потом все обсудим и спланируем следующий шаг. Возможно, ты поможешь сестре подготовиться к ее попытке. Пока что я проверю, как дела у Хавьера.

Выходя из комнаты, Виктория выглядела раздраженной. Грейс озадаченно глядела на Дэвида, не произнося ни слова.

– Что? – не выдержал он в конце концов.

– Ты в порядке?

– Не стоит беспокоиться за меня. Я в порядке. Просто мне нужно отдохнуть.

– Хорошо, – теперь уже и Грейс казалась раздраженной. – Но я хочу, чтобы ты объяснил.

Дэвид кивнул, надеясь, что именно предок Хавьера окажется тем, у кого был доступ к частице Эдема. В таком случае будет не важно, кем был предок Дэвида и что он делал.

Глава 4

Хавьер, присоединенный к конструкции, которая охватывала все его тело, ждал, когда Монро запустит ядро машины. Он никогда еще не подключался к «Анимусу» таким образом. В прошлые разы он полулежал в кресле, а новое устройство, будучи стационарным, обеспечивало полную мобильность, и ему нравилось думать о возвращении в симуляцию. Хавьер пытался быть полезным, пока Оуэн исследовал воспоминания своего китайского предка. Он даже пробрался в полицейский архив и достал доказательства, использованные в суде против отца Оуэна. Но это было не сравнить с поисками частицы Эдема на протяжении всей человеческой истории. Необходимо было найти оставшуюся часть Трезубца раньше Исайи, и ничего более важного не существовало.

– Они тут немного усовершенствовали париентальный ограничитель, – отметил Монро.

– Что усовершенствовали?

– Париетальный… да не важно. Долго объяснять. Смысл в том, что ощущения будут другие, чем в моем «Анимусе» или у Гриффина.

– В смысле – другие?

– Трудно описать.

– Но вы же с ним управитесь?

– Конечно, управлюсь, – Монро поднялся. – Ты готов?

Хавьер кивнул.

– Да.

Монро еще раз проверил каждое крепление, каждую застежку и пряжку, убедившись, что Хавьер был хорошо зафиксирован.

– Так ты теперь ассасин… или как? – спросил он будничным тоном, доставая шлем «Анимуса» из расположенного над головой разъема, окруженного проводами. Хавьер поколебался, прежде чем ответить.

– Нет.

– Уверен?

– А в чем дело?

Монро пожал плечами.

– Просто попробуй вспомнить, что я тебе говорил.

Хавьер, может, и не стал членом Братства, но определенно подумывал над этим.

– Я верю в свободу воли.

– Я тоже верю. Поэтому я и не хочу видеть, как кто-то из вас вверяется воле тамплиеров или ассасинов, – Монро достал шлем. – Ну, поехали.

Хавьер подставил голову и поразился тому, насколько сильно этот шлем отрезает его от окружающего мира. Он не видел и не слышал ровным счетом ничего. Но затем в его ухе раздалось гудение и послышался голос Монро:

– Меня слышно? Прием!

Голос Монро вел его сквозь Мексику XVI века и Нью-Йорк 1863-го, охваченный призывными бунтами.

– Как и в старые добрые времена.

– Сейчас будет не как раньше. Я задействую париетальный ограничитель. Ты заметишь это, но ощущение быстро пройдет. Окей?

Звучало не очень-то приятно.

– Окей.

– Вот и он. Три, два, один…

«Анимус» будто ледоруб вонзил Хавьеру в голову. Ощущалось это именно так. У него перехватило дыхание, он стиснул зубы от внезапности и боли, но стало только хуже, когда кто-то невидимый начал вращать этим ледорубом. Хавьер перестал ощущать что-либо, кроме агонии.

– Держись. Почти всё.

Еще один мучительный момент прошел, и боль прекратилась так же быстро, как и возникла. Хавьер открыл глаза и увидел пульсирующую бездну Коридора памяти.

– Ты в порядке? – спросил Монро.

– Да, – Хавьер глубоко вдохнул. – Так бывает каждый раз?

– Говорят, со временем будет легче.

– Не представляю, что может быть хуже.

– Я загружу идентичность твоего предка. Это будет уже более привычно. Ты готов?

– Разумеется.

– Начинаю отсчет. Три, два, один…

Хавьер почувствовал что-то инородное в своем сознании, будто силы захватчика, марширующие сквозь его мысли, старались вытеснить их. Монро был прав. Это уже знакомо. Вскоре Хавьеру придется сдать им собственный разум, чтобы синхронизироваться с симуляцией. Он взглянул на того, кем должен был стать, и увидел стройное тело в возрасте, наверное, двадцати с небольшим лет, с бледной кожей и веснушками на тыльной стороне ладоней. На нем была хорошо сидящая одежда из шерсти и кожи, короткая борода и бритая голова.

– У нас мало информации об этом парне. Тебе придется самому о нем все выяснить.

– Этим и займусь.

– Давай. Загружаю полноценную симуляцию через три, два, один…

Коридор памяти потемнел, как будто наступила ночь. Возникли черные тени, а сверху загорелись звезды. Мгновение спустя Хавьер уже стоял на узкой лесной тропинке, слушая, как ветер качает деревья. В воздухе он чуял запах дыма от горящего дерева, доносящийся с востока, следовательно, рядом был разбит лагерь. Но что это за лагерь, Хавьер не знал. Эта непрошеная мысль была разведчиком, продвигавшимся впереди основных сил. Хавьер дал отбой своим стражникам, чтобы армия подобных мыслей могла окружить его сознание, превратив его в сознание предка, и чтобы на поле вышел Торвальд Хьялтасон. Свей припал к земле и нырнул под покров деревьев, двигаясь по дымному следу на пути к лагерю, и Хавьер отметил, что Торвальд движется совершенно бесшумно. Его предок полагался на собственные чувства практически в полной темноте, окутавшей лес. К его запястью был прикреплен потайной клинок.