Книга Серое зеркало - Андрей Жвалевский

Из директорского кабинета я отправился на кухню. Не то чтобы очень хотелось есть, но на кухне стоял телефонный аппарат и не было посторонних ушей. Я постоял немного перед телефоном, собираясь с духом. Все-таки не каждый день подкладываешь свинью родному директору. Но он сам виноват! Надо прислушиваться к предупреждениям о вирусных угрозах, а не улыбаться понимающе! И вообще, у него сыну четыре года, а дочке – вообще полтора. И если директор попадет в зеркальную комнату…

Я сверился с телефонной книгой мобильника и набрал номер на офисном аппарате.

– Добрый день, – сказал я приглушенно, хотя вряд ли жена шефа знала мой голос, – это с работы вашего мужа… Проблема в том, что он в последнее время активно общается в интернете с одной молодой особой…

8

Домой я не пошел. Во-первых, настроение было препоганейшее. Хотя вроде как благое дело совершил – теперь жена шефа будет пасти его у компа круглые сутки, но все-таки… Во-вторых, если заявлюсь домой так рано, мама инфаркт получит. Или я получу, пока буду ей объяснять, что не заболел, не уволился и вообще все нормально.

Пошел я к Ванечке. Уже по его остекленевшему взору было понятно, что человек работает. И действительно, Ваня работал. Точнее, пахал. Так пахал, как может пахать только фанат, пашущий сам на себя.

– Вирусняк готов, – сообщил он даже без гордости, – никто его не ловит.

И продолжил стучать по клавишам.

– А теперь что делаешь? – спросил я.

– Делаю так, чтобы и дальше не ловил.

Я сел рядом и немного понаблюдал. Честно говоря, мало что понял и поэтому начал гундеть:

– Да ладно, это все равно полумеры. Стоит ли на это время тратить…

В ответ Ваня мотнул головой в сторону уснувшего ноутбука:

– Почитай.

Я не стал спорить и почитал, что там Ванечка накопал в Нете. Стало еще хуже. Взрыв мелкого хулиганства. Несколько попыток суицида (удачных, тьфу-тьфу-тьфу, ни одной). Растерзанные бродячие собаки. Еще один случай применения табельного оружия сотрудником правопорядка.

– Прочитал? – спросил Ваня.

– А ты уверен, что все это?..

– Так что извини, я время тратить буду. А ты можешь пока решать глобальные задачи.

Крыть было нечем, кроме мата.

Поэтому я напрягся и подумал, причем вслух.

– Хрень какая-то… Мистика…

– Не мистика, а психотропное оружие! – поправил Ваня, не переставая колотить по клавишам.

Что интересно, русский текст он с такой скоростью набирать не умеет. Видал я однажды, как он какую-то заяву составлял, – обнять и плакать.

– Один хрен, – огрызнулся я. – Психотропное оружие – это тоже мистика. А раз мистика, то и бороться с ней нужно мистически…

Мое мыслеизвержение было прервано противным визгом.

Ваня в тон ему едва не застонал – Касперский, видимо, вынюхал его «вирусняк», несмотря на все усилия. Ванечка откинулся в кресле так, что спинка не выдержала и сложилась. Ванечка оказался в лежачем положении, но вставать не спешил.

– Совсем плохо? – спросил я.

Ваня не ответил, попытался нашарить что-нибудь возле клавиатуры и выругался. Возле клавиатуры ничего не было, зато под столом валялась свежая кучка пивных банок.

– Что ты там нес, – вдруг спросил он, – про мистику?

Я продолжил мысль:

– Раз это мистика, то и бороться с ней надо… мистически.

Ваня повернулся ко мне всем телом и стал ждать продолжения.

– А дальше я еще не придумал, – признался я.

– Тупой ты, – огорчился Ваня, – дальше не придумал, пива не принес…

Реплику про пиво я решил проигнорировать. Не хотелось мне бегать ни за каким пивом.

– Давай рассуждать логически, – сказал я.

– Давай, – сказал Ванечка…

…Через пятнадцать минут я молча встал и пошел за пивом. А принес коньяк.

Под коньяк думается бодрее.

– …К колдуну надо дистрибутив отнести! – предложил Ваня восьмой вариант мистического решения мистической проблемы. – Пусть порчу снимает… То есть наводит!

– Или к попу! Окропит святой водой… Кстати, тебе подлить?

– А то! Эх, словить бы того муд… реца, который эти зеркала напрограммировал, да этими зеркалами ему по башке!

Я замер с бокалом в руке.

– Слушай, – почти прошептал я, боясь спугнуть мысль, – а давай мы сами их расколотим!

Ваня посмотрел на меня с жалостью.

– Юрцу больше не наливать, – скомандовал он непонятно кому, потому что наливал как раз Юрец, то есть я. – Это же программа! Набор команд!

– Ну и что! Оружие – тоже программа, набор команд! Вот возьму я один набор команд – и как вдарю по другому набору команд!

Ваня выпил коньяк залпом до дна. Раньше за ним такого эстетства не водилось. Видно, я смог его зацепить.

– Серьезно! Там где-то термит есть для уничтожения больших целей! По-моему, самое то!

– А по-моему, ты свихнулся… Ладно, иди отсюда, мне еще код исправлять.

Мы выпили на посошок, и я отправился домой.

9

«Скорая» у подъезда мне сразу не понравилась.

То есть «скорая»-то была вполне нормальная, современная, но совсем незачем ей было торчать у нашего подъезда.

Я прибавил шаг и успел как раз к моменту, когда недовольные санитары выносили на носилках больного. Точнее, раненого. Это был Лавтеррор – без сознания и весь перебинтованный. За носилками, вцепившись в них обеими руками, шла его мама. Молча.

– Женщина, – устало просил бредущий следом врач, – отпустите! И так санитарам неудобно в ваших коридорах!

Она не отвечала, но и носилки не отпускала. Только когда носилки поднесли к открытым дверям «скорой», она разжала наконец пальцы.

Я влился в небольшую толпу зевак. Это было страшно: белый Лавтеррор, отчаянно молчащая мама и недовольные санитары, которые несли тело без особого энтузиазма.

Пока носилки втаскивали в машину, из дверей вышли еще трое: Кэтти в сопровождении двух милиционеров. Она шла ровно, но как-то неловко – на руках у девчонки были наручники. Заметив ее, мама Лавтеррора нехорошо оживилась. Она бросилась к Кэтти и принялась визгливо орать на нее:

– Ты! Дрянь! За что ты моего мальчика?! Дрянь! Дрянь!

Я посмотрел в глаза Кэтти… и вот тут мне стало не просто страшно, а страшно панически. Кэтти была совершенно спокойна и деловита. Так смотрит спортсмен-стрелок на мишень, прикидывая в уме поправку на ветер.

– Дрянь! Дрянь! – вопила мама Лавтеррора, все ближе и ближе подскакивая к Кэтти.

Когда она оказалась совсем близко, Кэтти ударила ее ногой. Коротко, расчетливо, сильно, но без ненужной траты энергии. А потом еще раз, с колена.