Книга Цепная реакция - Симона Элькелес

— Слушай, говори по-английски, — наконец отвечает она. — Здесь тебе не Мексика.

Ого! А chica[22] — то с характером попалась.

— Извини, — говорю. — Показалось, что ты мексиканка.

— Я американка, — сквозь зубы цедит девушка, потом поднимает блестящий сотовый и помахивает им. — И я разговариваю по телефону. Это личное. Не возражаешь?

Уголок моего рта изгибает ухмылка. Она может сколько угодно заявлять, что чистокровная американка, но, клянусь левым яичком, в ее дерзких венах течет самая настоящая мексиканская кровь.

Беру аррас и снова улыбаюсь незнакомке.

— Прибереги для меня танец, mi chava[23].

Красотка заканчивает разговор, с кем бы она там ни общалась, и фыркает в ответ.

— Ага, ты, стало быть, один из тех парней, что улыбаются девушке и флиртуют с ней, только чтобы в койку затащить, а потом наделают проблем себе на задницу и сваливают, когда меньше всего этого ожидаешь?

— О, так ты, оказывается, слышала обо мне, — говорю я и подмигиваю. Девушка идет к двери, но я протягиваю руку и перехватываю ее на полпути. — Я просто пошутил. Не принимай жизнь так близко к сердцу, mi chava.

Ангел влепляет мне пощечину — явно рассчитывает припугнуть. Но это лишь сильнее меня заводит.

— Как ты смеешь мне указывать, как относиться к жизни! Ты со мной даже не знаком!

Обычно я стараюсь не иметь дел с девушками с характером. Я достаточно таких повидал и знаю, что их muy creídas[24] приносят больше проблем, чем оно того стоит. Хотя они всегда меня привлекали, тут ничего не поделаешь. Наверное, у Фуэнтесов это в крови — связываться с девушками, которые совершенно точно не хотят, чтобы с ними связывались.

— Луис, ты задерживаешь церемонию! — громко кричит из вестибюля mi’amá. В следующую секунду она заходит в комнату и удивленно поднимает брови, лицезрея меня и ангела, стоящих так близко, что, наклонись я совсем чуть-чуть, мог бы поцеловать девушку. — Что тут происходит? — вопрошает мама, словно мы собирались заняться чем-то неприличным, а она успела как раз вовремя, чтобы нам помешать.

— А что, собственно, происходит? — повторяю я, обращаясь к незнакомке. Специально припираю ее к стенке, да.

Девушка машет сотовым.

— Я разговаривала, когда этот ворвался и начал ко мне подкатывать.

— Этот — мой сын. А вы… — Mamá прищуривает глаза. Вот блин. Мамуля в режиме допроса. Если она настроилась выбить из вас информацию, то вам лучше не попадаться ей на глаза.

— Никки Круз, — с гордостью в голосе отвечает девушка. — Мой отец — врач Алекса.

Не мексиканка, значит? Ну-ну… Я не ошибся. У этого ангела не просто красно-бело-зеленая кровь[25] течет по венам. Ее отец, доктор Круз, — тот самый хирург, который вытаскивал у Алекса из плеча пулю, когда того подстрелили несколько лет назад. С тех пор доктор время от времени проверяет, все ли у брата в порядке.

Mamá кивает и внимательно, с головы до ног, разглядывает Никки Круз, дочь хирурга.

— Свадьба вот-вот начнется. Ándale[26], Луис.

Перед тем как отвернуться и выйти из комнаты, я успеваю тайком, но совершенно откровенно и нагло подмигнуть Никки — просто чтобы дать понять, что ее штучки даром не прошли, и заставить злиться. Она показывает мне средний палец, вряд ли рассчитывая, что это меня позабавит, но мне весело.

Не могу дождаться танцев. Как и старшие братья, я никогда не пасую перед вызовом, а Никки Круз явно не из тех, кто легко сдается. К концу дня я уверен, что смог бы убедить ее стать моей новой девушкой — по крайней мере на то время, пока не вернусь домой, в Колорадо.

6. Никки

СМОТРЮ, КАК ЛУИС следом за матерью выходит из комнаты, задрав нахальную башку так, что выше уже некуда. Я как раз собиралась прощаться с Кендалл и заканчивать разговор, когда он вдруг зашел, и я оторопела. На какую-то секунду показалось, что это Марко. Они оба примерно одинакового роста и возраста, да и телосложения тоже.

Когда Луис улыбнулся, я почувствовала вспышку влечения к нему, и меня тут же накрыло паникой. Нельзя терять бдительность! Парень типа Луиса ничуть не менее опасен, чем Марко. Это и по улыбке ясно. Выглядит-то он белым и пушистым, но я знаю, как это бывает. Других девушек Луис, может, и обведет вокруг пальца, но не меня.

Прошло две недели, как мы с Марко расстались, но боль по-прежнему ноет открытой раной, как и тогда, когда он бросил меня на пляже. Не хочу больше никогда чувствовать себя такой же отчаявшейся и опустошенной, как в тот вечер. И если ненависть и стервозность могут меня защитить, значит, я ими воспользуюсь.

Возвращаюсь на свадьбу, высокомерно задирая голову. Звучит музыка, и я торопливо проскальзываю на свободный стул между мамой и Беном. Младший брат сидит, совсем ссутулившись, — родители не разрешили ему играть на планшете во время церемонии. Теперь ему придется торчать здесь и скучать, как любому другому двенадцатилетнему подростку, оказавшемуся на свадьбе.

Родители с Беном и понятия не имеют, что я рассталась с Марко. Мне не хотелось им об этом рассказывать. А еще не хотелось, чтобы мама с папой злорадствовали и говорили что-то типа «мы же предупреждали». Бену, правда, было бы все равно — он и двумя словами с Марко не перекинулся за все то время, что мы встречались.

Если родителям дать волю, они бы наверняка тут же устроили мне брак по расчету — ведь им хочется видеть меня рядом с хорошим мальчиком из «приличной семьи». Бр-р. Не хватало еще, чтобы родители выбирали мне парней или, упаси господи, будущего мужа.

У Бена вон до сих пор нет подружки. Он вообще избавлен от того, чтобы выслушивать мнение родителей о своих любовных похождениях — потому что их просто не существует, если не считать принцессы Амотоки из онлайн-игрушки, в которую он режется. Не стоит и говорить, что принцесса виртуальная.

Мой взгляд рассеянно скользит вокруг, пока не добирается до алтаря, у которого, рядом с остальными дрýжками, стоит Луис. На долю секунды наши глаза встречаются — и он подмигивает мне и буквально ослепляет убийственной улыбкой. Тут же утыкаюсь взглядом в землю, делая вид, что вдруг очень заинтересовалась ниткой, выпавшей из подола моего платья. К горлу подкатывает тошнота.