Книга Древние цивилизации - Владимир Миронов

Скульптура Будды

Образ как ретранслятор красоты, власти и знаний обрел жизнь в эпоху античности. Философ Платон в «Тимее» скажет: «Глаза открыли нам число, дали понятие о времени и побудили исследовать природу Вселенной, а из этого возникло то, что называется философией». Великие скульпторы и художники Греции, Рима создадут и оставят нам непревзойденные образцы гармоничного человека. И хотя некоторые утверждали, что греческий художник – раб теологов, что он лишь пишет образ, тогда как его творческое открытие принадлежит отцам церкви (А. Дидрон), хотя вся или почти вся живопись эпохи Возрождения создана под бдительным оком цензур церковных владык, образ оказался могущественнее религий и идеологий. Он – печать Божества. Даже суровый Лютер, утверждавший приоритет слова над картиной, образом («Слово Божье является святыней всех святынь»), понял огромную его значимость: «Но если образы или скульптуры создаются без идолопоклонства, такое творчество не подлежит запрету…» Он отдавал отчет, насколько усилится воздействие живого слова, если рядом будет и художественный образ: «Я не считаю плохим, если истории (из Библии) вместе с изречениями рисуют в домах и комнатах, чтобы Слово и дело Бога всегда и повсюду иметь перед глазами», – говорил выдающийся церковный реформатор. Иконоборцы (даже они) будут использовать библию Лютера вместе с имеющимися в ней иллюстрациями.

Образ «колеса времен»

А разве на Востоке меньшее значение придавали образу и символу? Так, в буддизме на протяжении веков создавалась целая система образов-символов, обозначающих скрытый смысл учения Будды. Наиболее известным и часто встречающимся символом стало колесо или изображение сияющего круга, как воплощения учения Будды (в неантропоморфном варианте). Буддийские символы быка, слона, лошади воспроизводят различные стадии жизненных превращений Будды. Священным считается и изображение древа Бодхи, под которым якобы Будда произносил свои первые проповеди. Эти символы можно увидеть в рельефах ступы Начарджунаконда в Индии (I–II вв. н. э.). Даже в исламе на более поздней стадии развития появляются символы, имеющие эстетическое, художественное значение. Символом божественной, совершенной красоты, выраженной в понятии «джамал», стал купол мечети; символом божественного величия (понятие «джалал») стали минареты, а символом божественного имени (понятие «сифат») предстали письмена на стенах мечети. Мы уже не говорим о зеленом цвете (символе учения Аллаха) и священном камне Каабы.

Исламские письмена на стенах Св. Софии

В России значение художественного образа всегда было велико. В вызывающей бурный спор «Велесовой книге» сказано: «В Греции ведь не богов почитают, а людей, высеченных из камня, подобных мужам. А наши Боги – суть образы (понятия)». Наиболее полно идея образа воплощена в русской иконе. Икона на Руси – это память, символ, зримый друг, помощник, возможно, даже некая высшая истина в последней инстанции. Хотя, как сказал Максим Грек, не все образы едины, не все достойны того, чтоб их лицезреть. Если кесарю и его образу – дань и страх, то Богу – честь и поклонение… Большую значимость в иконе со временем обрела ведь не внешняя, декоративная, и даже не художественная ценность, а ценность внутренняя, духовная. Как подчеркнул Е. Н. Трубецкой (1916), один из крупных представителей русской религиозно-философской мысли, в иконописных образах важнее всего заложенный в них содержательный образ и духовный смысл. «Открытие иконы все еще остается незавершенным. На наших глазах оно, можно сказать, только зачинается. Когда мы расшифруем непонятый доселе и все еще темный для нас язык этих символических начертаний и образов, нам придется заново писать не только историю русского искусства, но и историю всей древнерусской культуры. Ибо доселе взор наш был прикован к ее поверхности. В ней, как и в иконе, мы созерцали ее ризу, но всего меньше понимали ее живую душу. И вот теперь открытие иконы дает нам возможность глубоко заглянуть в душу русского народа, подслушать ее исповедь, выразившуюся в дивных произведениях искусства. В этих произведениях выявилось все жизнепонимание и все мирочувствие русского человека с XII по XVII век. Из них мы узнаем, как он мыслил и что он любил, как судила его совесть и как она разрешала ту глубокую жизненную драму, которую он переживал. Когда мы проникнем в тайну этих художественных и мистических созерцаний, открытие иконы озарит своим светом не только прошлое, но и настоящее русской жизни, более того, ее будущее». С этой целью мы хотим проникнуть в святая святых человечества: тайну культуры, чтобы, разглядев очертания прошлого и будущего, лучше понять его душу.

Даниил Черный. Рождество Христово

Надеюсь, что, проникнувшись характером разных народов, мы полюбим их в радости и в печали. У древних китайцев, в трактате поздних моистов «Моцзы», есть одно верное наблюдение. Они считали, что всеобщая любовь к людям нынешнего мира обязательно должна быть «сходна с любовью к людям прошлых эпох и любовью к людям грядущих эпох, потому что… мы людей прошлых и грядущих эпох считаем как бы людьми современной эпохи».

В. Васнецов. Божья Матерь с младенцем Иисусом

В заключение считаю нужным еще раз объяснить идею замысла… Древние цивилизации жили и существовали в некой культурной обособленности и самостоятельности. Поэтому знаменитые киплинговские строки «Запад есть Запад, Восток есть Восток» в новейшую эпоху прочно вошли в сознание людей. Но в древности эйкумену воспринимали как единое целое. Конечно, различия меж регионами и культурами, безусловно, были, и порой существенные. Романизованный Запад противополагался эллинистическому Востоку. Пространство и время сблизило народы.

Европейка и африканка как две части единого целого

В реальной древнейшей истории восточная и западная культуры тесно соприкасались, переплетались, взаимодействовали и, воюя друг с другом, способствовали взаимному их обогащению. Этот факт гораздо менее заметен, чем вечные войны и противоборства, но не менее значим… Русский филолог П. Бицилли, большую часть жизни (1924–1953) проживший эмигрантом в Болгарии, где преподавал в Софийском университете Климента Охридского, возражал против «ходячей формулы со времени еще Геродота» – противопоставления Востока и Запада. В стереотипной формуле роли закреплены очень четко: под Востоком подразумевается Азия, под Западом – Европа – две «части света», два «материка», как уверяют учебники; два «культурных мира», как выражаются «философы истории». В этой парной дихотомии (резком разграничении) заложен мощный взрывной заряд антагонизма, вражды. В таком мире все чужаки друг другу: варварами являются персы в глазах греков, индийцы в глазах англичан, иракцы в глазах американцев, палестинцы в глазах евреев, азиаты или «лица кавказской национальности» в глазах русских и славян и т. д. и т. п.