Книга Украина и политика Антанты. Записки еврея и гражданина - Арнольд Марголин

Крестьяне охотно являлись на мои лекции. В Ново-Быкове собрался на большой площади митинг в количестве не менее трех тысяч человек, в подавляющем большинстве крестьян. Как раз перед митингом было освящение нового здания школы, на котором я, по просьбе священника, произнес речь.

На площади, где был назначен митинг, для меня был приготовлен вместо кафедры стол, с которого я и говорил. Пока я разъяснял значение таких чуждых деревне понятий, как федерация, автономия и т. д., крестьяне явно скучали. Но стоило мне только заговорить о земельном вопросе, как крестьяне оживились. Вначале, пока я излагал общую часть земельной программы моей партии, раздавались возгласы одобрения и полного удовлетворения. Но когда дошло дело до пункта о вознаграждении помещиков в минимальных пределах (по формуле Пешехонова), послышался ропот неудовольствия. То же самое повторялось при всех дальнейших моих выступлениях перед крестьянством.

В синагогах меня всегда очень тепло встречали. Но это объяснялось лишь тем, что еврейское население знало меня по моим выступлениям в погромных процессах, деле Бейлиса и т. д.

Каждый подросток, каждый гимназист легко мог сразить все мои аргументы одним указанием на то, что моя кандидатура фигурирует не в еврейском национальном списке, а в списке общероссийской политической партии. Старшее еврейское поколение пыталось поддерживать меня, но оно было бессильно.

Невольно напрашивалось сопоставление с летом и осенью 1905 года, когда я выступал в синагогах городов и местечек Киевской губернии, излагая программу Союза полноправия евреев. Тогда тоже нередко приходилось воевать с юношами-бундистами, считавшими Союз полноправия буржуазной затеей, а в большой Белоцерковской синагоге объявились даже анархисты, сорвавшие выстрелами собрание. Но все же в те времена я умел находить общий язык с аудиторией. В раскаленной атмосфере страстей 1917 года этого общего языка у меня уже не оказалось.

В Новгород-Северске мне пришлось пережить небольшой еврейский погром. В течение дня все обстояло благополучно. Я прочитал в театре свою лекцию, затем вечером выступил в синагоге. Закончивши свою речь, я ждал обычных возражений сионистов и представителей других еврейских партий. В это время с улицы кто-то вбежал в синагогу и крикнул о том, что на площади, где расположены магазины, начался погром. Все в панике бросились к дверям и окнам. Синагога вмиг опустела.

Вскоре выяснилось, что солдаты разграбили хранилище спирта и напились допьяна, после чего приступили к погрому лавок на площади. На сей раз погром возник действительно неожиданно, а потому местная власть, в намерения которой погром не входил, легко и быстро его остановила при помощи нескольких городовых или милиционеров (не знаю точно, как это тогда называлось).

Перед объездом Черниговской губернии я побывал в Киеве. Центральная рада с каждым днем приобретала все больший авторитет в глазах населения. Украинское национальное движение представлялось наилучшим противовесом развитию большевизма.

Ввиду родственности программ партии Трудовой народно-социалистической и Украинской партии социалистов-федералистов, я предложил киевским комитетам обеих партий вступить в блок и выставить общий список. Обе партии сходились в главном вопросе дня – в сознании необходимости переустройства России на федеративных началах. Блок состоялся, со стороны украинских социал-федералистов список возглавлял С. А. Ефремов, со стороны нашей партии А. С. Зарудный.

Такой же блок состоялся по моей инициативе и в отношении Черниговской губернии. Список возглавляли со стороны Украинской партии социал-федералистов И. Л. Шраг, со стороны Трудовой народно-социалистической партии – я.

Это был в ту пору первый и, к сожалению, единственный опыт общения и сближения партии общероссийской с партией украинской.

Последствия применения неподходящей в условиях российской действительности пропорционально-списочной системы выборов давали себя знать на каждом шагу. Помню тяжелое ощущение, которое вызвала во мне напечатанная в газетах телеграмма из Кременчуга, сообщавшая о борьбе между еврейским и христианским списками… «Победил еврейский список», гласила заключительная фраза телеграммы. Получалось впечатление, будто выборы в Учредительное собрание являются ареною для борьбы народностей, а не партий… А между тем всякий парламент, как общегосударственное учреждение, должен знаменовать собою общность государственных судеб и мирное сосуществование всех народов, живущих в данном государстве. Чисто же национальные, специальные задачи каждой народности должны обслуживать их специальные национальные собрания или сеймы…

Можно было заранее предвидеть решительную победу на выборах партии социалистов-революционеров. Было ясно и то, что под влиянием возвратившихся с фронта солдат немало голосов соберут большевики.

Зато никто еще не мог себе тогда представить того разительного успеха, который выпадет на долю украинской партии социалистов-революционеров. Список российских социалистов-революционеров возглавлялся в Черниговской губернии самой бабушкой Брешко-Брешковской. Между тем в списке украинских эсеров фигурировали очень молодые люди, в возрасте 22–23 лет. Такого же возраста был возглавлявший этот список Н. И. Шраг, сын И. Л. Шрага, товарищ председателя Центральной рады.

Результаты выборов действительно превзошли все ожидания. Из 14 мест девять получили украинские социалисты-революционеры, одно – всероссийские социалисты-революционеры и четыре – большевики. Ни один из остальных списков (в том числе польский, еврейский, кадетский, наш и социал-демократический) не собрал количества голосов, необходимого для получения хотя бы одного депутатского мандата. Старик Шраг и обе наши партии оказались на сей раз слишком умеренными… Такая же участь постигла нашу партию почти во всех губерниях. На всю Россию было избрано всего два члена Трудовой народно-социалистической партии. Крестьянство скоро забыло трудовиков, представленных в столь огромном количестве в первой и второй Государственных думах… А о народных социалистах, имевших фракцию во II Государственной думе, оно вообще имело смутное представление…

Такое же тяготение крестьянского населения к украинским спискам наблюдалось и в Киевской, Волынской, Подольской и Полтавской губерниях, о которых у меня имелись точные сведения. Всюду получилось подавляющее преобладание голосов, поданных за украинских социалистов-революционеров.

Исход выборов по национальным еврейским спискам был всецело обусловлен количеством еврейского населения в каждой данной губернии. Поэтому в Черниговской губернии было заранее очевидно, что еврейских голосов не хватит на получение даже одного мандата. Тем не менее было выставлено три еврейских списка (национальный, «Пойалей-Цион» и объединенной партии). Бунд же шел в блоке с российской соцдемократической партией.

Только слепой мог не видеть огромного, сказочного роста национального самосознания у украинского крестьянства. Достаточно было побывать на крестьянских предвыборных собраниях, чтобы убедиться, насколько мы, интеллигенция, не знали того народа, среди которого мы жили, очень смутно разбирались в вопросе о родном языке этого народа и т. д.