Книга Походы норманнов на Русь - Марина Леонтьева

Почувствовав отвращение к военным походам, ярл начал вести со своей супругой домашнюю жизнь. Он постоянно проводил время на острове, причем тот и другой твердо пребывали в супружеской любви... (пропуск в рунической рукописи) ...когда Ульф пришел, он совершал погребение своей супруги... послал вестника к Храмру, который говорил, что Ульф — самый подлый из людей. Поэтому Ульф, узнавши о ругательствах Храмра, с большей поспешностью пустился на нескольких кораблях к острову, чтобы опередить молву о своем приходе. Приставши ночью к земле, он окружил дворец ярла и, подложивши огонь, зажег. Храмр спал около своей супруги, внутри укрепления, но, тотчас вскочивши с постели и, ускользнув через потаенную дверь, убежал в лес, в сопровождении нескольких отменных силачей. Между тем Ульф уничтожил огнем укрепление и всех, кто оставался внутри, оставивши в живых супругу ярла, которая уведена была в плен. Ярл, чтобы доставить об этом несчастии известие, приехав в Биармландию к царю на своей волшебной палочке, испещренной руническими знаками. Когда он изложил все обстоятельства дела, царь тотчас же воспылал страшным гневом. Чтобы, однако, Ульф неожиданно не напал на него, царь, взявшись за свой волшебный мешок, начал его трясти, вместе с тем бормоча заклинания в следующих выражениях:

— Пусть поднимется страшный шум с громом, пусть уязвят его (Ульфа) великановы стрелы, пусть наложит на него руку богиня смерти. Пусть свирепо нападут на него бесчисленные горные духи и пусть поражают его великаны. Пусть бури раскидают, а камни разрушат его флот...(Пропуск в рунической рукописи.)

Когда он произнес это заклинание, Тор послал страшную бурю с жестоким ураганом, так что многие из кораблей Ульфа потерпели крушение, да и сам он не мог двинуться с острова в Биармию по причине волн, поднимавшихся на страшную высоту. Тем временем царь, составивши совет из своего зятя, царицы супруги и из более разумных мужей, рассуждал о том, что теперь нужно предпринять. Тут Храмр, обратившись к царю, сказал, что он со своей стороны советует, чтобы царь, изготовивши оповещение о войне, попытался собрать воинов. На это царь ответил, что такой именно совет кажется ему заслуживающим уважения. Но собралось всего двести ратников, не более, потому что вследствие хитрости какого-то негодяя, который был другом Ульфу, оповещение было где-то задержано. Когда об этом узнал царь, он сам изготовил другое оповещение, на котором выжег известные знаки (руны). Тогда собралось воедино очень большое количество людей, которых при подсчете оказалось семьсот человек. Этим дополнением он увеличил свои войска. На следующий день... (Пропуск в рунической рукописи.) ...всячески старается помешать; не будем предаваться выпивке и не будем устраивать торжественных пиршеств в честь умерших родителей. Затем царь объявил, что следует считать самыми позорными трусами всех тех, кто не возьмет на себя защиты своих богов и не отбросит далеко этого разбойника. Услыхавши царскую речь, все они воспылали гневом, бросившись в разные стороны, так как не могли обуздать себя. Они устраивали торжественное жертвоприношение Тору, ибо, согласно священному обычаю, назначенного для жертвоприношения откормленного коня они вывели на средину, и царь, возливши руку на его голову, произнес обет, что если его дочь вернется, то он принесет жертву в чести Фрейи. Тотчас же, по заклании коня, царю и его придворным предложили жир. Когда все это было окончено, царь приказал всем своим ратникам взять оружие и взойти на корабли.

Затем с 80 кораблями и семью нагруженными судами царь вышел в море. Они подошли уже близко к Ульфу, когда большинство пыталось уговорить царя не вступать в битву, чтобы не потерпеть урон в своих силах, так как приближалась буря, равным образом и неприятель был в большом числе. Напротив, царь, воодушевлял своих, увещевая мужественно сражаться, чтобы они не увлекались никакими внушениями трусливой души. Приготовившись таким образом к бою, они продвинулись к острову с 15 кораблями и с 6 гребными судами, на которых было по 40 гребцов. Когда между флотами получился уже незначительный промежуток, поднят был военный клич; вскоре противники столкнулись, и произошло жестокое сражение.

Хиалмар, будучи неустрашимого духа, ловко и отважно действовал своим оружием. Ульф, бросившись вперед, направил свой удар против Хиалмара и, занеся меч над спиной его, рассек ему середину туловища, хотя он и был в доспехах. Теперь все были обращены в бегство, а Храмар взят в плен. Тогда Ульф предложил им двоякое условие: чтобы или приняли таинства его религии, или же вступили с ним в новую битву. Тут от имени всей рати выступил с мольбой Ярм, прося пощады и мира. Вскоре Ульф, ограбивши храм, похитил у идола Юма (может, И о мала? — Авт.) множество золота, разогнавши жрецов, которые пытались помешать ему войти; но, будучи слабее силами, они не могли более сопротивляться царю. Итак, Ульф вооруженной рукой занял это царство, прогнавши жрецов вплоть до Сигтуна, где поблизости от так называемой горы Сигниль, они совершали свои жертвоприношения. Наконец, изгнанные даже отсюда, они удалились во Винландию, где гостеприимно приняты были отцом моим Хредром». (К вопросу о Биармии. Перевод С.К. Кузнецова.)

В какую пору происходили эти события, остается только догадываться, но то, что это времена архаичные, доле-тописные, в этом нет никакого сомнения. Кстати, сюжет об ограблении храма-святилища биармийцев часто повторяется и в других более поздних скандинавских произведениях. В сагах, на содержании которых остановимся ниже, чаще говорится об идоле жителей страны Биармии Йомалле, которому они поклонялись, причем его святилище постоянно пытаются ограбить норманны.

Интересно упоминание о жестокой битве обитателей легендарной страны — биармийцев с воинами внешнего врага Хиалмара, в результате которой рушатся столбы укрепления и все сваливается вниз, погребая под собой защитников биармийского города. Это очень напоминает содержание существующих до сих пор в наших краях древних легенд и преданий о чуди белоглазой, обитавшей в незапамятные времена в Подвинье (летописном Заволочье) задолго до прихода сюда новгородцев и суздальцев.

Историкам хорошо известно, что колонизация северного края славянскими племенами не всегда шла мирным путем. Узнав о приходе тех же новгородцев, чудь строила на возвышенных местах крепости или городища, остатки которых и сейчас можно обнаружить на берегах Северной Двины, да и других рек, и остервенело оттуда защищалась. Когда силы были неравные, то, не выдержав натиска славянских племен, одни убегали в лес, другие умерщвляли себя копьями или стрелами. Существовал еще один странный способ уйти добровольно из жизни: чу дины погребали себя заживо в ямах и глубоких рвах. По преданиям, делалось это следующим образом. Они выкапывали ямы, по углам ставили столбы, делали над ними крышу из круглого дерева, покрытую землей и камнями. При подходе врага чудь белоглазая, от мала до велика, опускалась в яму со своим скарбом, затем чудины подрубали или поджигали столбы, крыша обрушивалась и погребала под собой всех находившихся в яме.

О другом путешествии норманнов в Биармию, или Древнюю Русь, можно узнать из следующего древнескандинавского произведения под названием «Сага о Боси», созданного, по мнению автора сборника «Русские древности» — Рафна (Rafn'a), не ранее 1241 года. В саге, бесспорно, имеется элемент фантастики, там одновременно переплетается и сказочный вымысел, и историческая действительность.