Книга Биармия. Северная колыбель Руси - Александр Леонтьев

Известный полярный капитан Ф. Нансен придерживался аналогичной точки зрения и в начале прошлого столетия вполне определенно заявлял: «Приходится сделать вывод, что норвежские охотники за моржами уже очень давно занялись поисками лучших, сулящих более богатую добычу лежбищ и направлялись с этой целью в восточные районы Северного Ледовитого океана, изобиловавшие этими животными. В этом направлении плыл и Оттар… Вполне вероятно, что уже задолго до него охотники за моржами бывали в этих водах».

В этой связи приведем предположение ученого Коля, высказанное им в 1869 году: «Норвежцы с древнейших времен охотились на моржей в Северном Ледовитом океане». Действительно, тысяча лет назад район распространения моржей был значительно шире, они обитали на Груманте (Шпицберген), Матке (Новая Земля), других островах полярных морей. Водились они и в Белом море, особенно много лежбищ обладателей «рыбьего зуба» было на острове Моржовец (отсюда такое меткое поморское название острова) и восточном побережье Мезенского залива. Кстати, известный знаток животных А. Брем утверждал, что во времена Древнего Рима моржи обитали даже на побережье Шотландии, что вызывает, конечно, глубокое сомнение. Авторы этой книги пока не сталкивались с фактами, подтверждающими торговлю «рыбьим зубом» с островов туманного Альбиона, заготовленных шотландцами или бриттами. Моржовые клыки, как известно, обычно всегда поставлялись только с полярного Севера.

Если уйти еще дальше в глубину веков, в доисторические времена, то можно найти следы связей древних скандинавов с аборигенами побережья Белого моря.

Известная исследовательница памятников мезолита и неолита на территории Архангельской области М. Е. Фосс (1899–1955) в своем фундаментальном труде «Древнейшая история Севера Европейской части СССР» отметила идентичность кремневых орудий, найденных на Беломорском побережье и в других районах северной части Европы. Например, на острове Олений в Кольском заливе найдены наконечники стрел, которые точно повторяют форму наконечников, имеющих происхождение с побережья Белого моря, в частности Зимней Золотицы, где была, как известно, доисторическая «фабрика» производства кремневых изделий. Поэтому она сделала следующий вывод: «Возникает предположение о том, что беломорское население имело сношение с населением, жившим у Кольского залива, через горло Белого моря, а затем по северному побережью Кольского полуострова».

На наскальных рисунках неолитических времен, обнаруженных на Карельском берегу Белого моря и на побережье Онежского озера, высечены изображения больших лодок, в которых могло уместиться до 24 человек. Хотя М. Е. Фосс допускала передвижение людей только через горло Белого моря (на Терский берег и Мурман), можно сделать предположение, что уже в те времена древние люди заплывали и дальше, т. е. проходили на судах вдоль всего Кольского полуострова до его северной части, а может даже до Скандинавии. «Найденные наконечники стрел на Зимнем берегу, – утверждала М. Е. Фоос, – близки по типу к шведским. Племена, населявшие различные области Севера, находились в сношениях между собой». Значит, если следовать логике, то должна была существовать и обратная миграция древних рыболовов и зверобоев с норвежских и шведских берегов на Белое море.

Итак, Оттар был не единственным первооткрывателем Биармии. Вслед за ним в Белое море направился целый ряд норвежских мореплавателей, кто для торговли, кто просто для грабежа – в те времена это было обычным явлением.

* * *

Тем более, наступили времена набегов сильных и могучих скандинавских морских воинов – викингов. К началу так называемой эпохи викингов на Скандинавском полуострове (в Швеции, Норвегии), Дании стали образовываться первые «дружинные» государства, объединяющие вокруг себя дружинников-викингов, которые помогали выполнять избираемому королю (в латинских текстах rex, в скандинавских konung), кроме военной, все другие государственные функции: сбор податей, суд и административное управление.

Почти все IX столетие Норвегию раздирали междоусобные войны, брат шел на брата, сын на отца, отец на сына – много крови пролилось, тогда для решения вопроса обычным делом считалось убийство родных соперника, поджог дома или судна. Пик походов викингов падает как раз на IX столетие, из письменных документов тех лет известно, как страдали страны Западной Европы и Средиземноморья от викингских набегов. Этими страшными событиями наполнены саги того времени.

Хотя традиционная дата начала эпохи викингов обозначается исследователями 8 июня 793 года, т. е. со времени, когда викинги напали на монастырь Святого Кутберта на острове Линдисфарне у восточного побережья Англии, однако автор популярнейшей книги позапрошлого столетия «Походы викингов», шведский ученый Андерс Стринггольм (1786 г.р.) эту дату относит к 753 году. Именно тогда викинги, или норманны, впервые появились у берегов Англии и ограбили остров Танет, или Тинет.

Считается, что эпоха викингов завершилась во второй половине XI века, в год гибели норвежского конунга Харальда Сурового Правителя в битве у английского города Стамфордбриджа в 1066 году.

Почти три столетия викинги внушали ужас народам прибрежий стран Западной и Северной Европы, Африки, Средиземноморья и, конечно, Белого моря. Задолго до VIII века корабль стал высшим символом боевого духа викингов. Неудивительно, что повсюду в Скандинавии судно являлось эмблемой викингов, т. к. жизнь этих пиратов зависела главным образом от корабля, который мог доставить их в любую точку морей-океанов. Их благополучие и зачастую жизнь зависели от этих неприхотливых плавательных средств.

Флотилии судов несли рослых рыжеволосых воинов, издававших боевой клич, приводивший в трепет всех живущих на побережье и островах от севера до юга, где они сеяли смерть и разрушения. Корабли викингов появлялись всегда неожиданно на горизонте и приближались к берегам так стремительно, что прибрежные жители даже не успевали собрать самое необходимое, и им приходилось убегать сломя голову, спасаясь от нападения жестоких варваров.

Западные летописцы приписывают викингам чрезвычайную отвагу и быстроту своих наступательных операций; удивляясь их великому искусству управлять судами, утверждают, что ни один народ не мог с ними состязаться на море. Их суда были одинаково приспособлены как к весельному, так и парусному ходу.

Хотя следует сразу отметить, что парус появился на судах скандинавов, начиная с VII столетия, до этого их флот был исключительно гребным. Давая описание кораблей Севера, Корнелий Тацит в своем труде «О происхождении германцев» еще в I веке отметил: «Среди самого Океана обитают общины свионов; помимо воинов и оружия, они сильны также флотом. Их суда примечательны тем, что могут подходить к месту причала любою из своих оконечностей, так как и та и другая имеют у них форму носа. Парусами свионы не пользуются и весел вдоль бортов не закрепляют в ряд одно за другим; они у них, как принято на некоторых реках, съемные, и они гребут ими по мере надобности то в ту, то в другую сторону».

Норманны были искусными мореплавателями, прекрасно умели пользоваться приливом и отливом для входа в реки стран Европы. Особенно были поражены жители Парижа одной характерной картиной, когда однажды увидели, как суда викингов передвигаются по суше. Один летописец рассказывает, что переправляясь по Сене, не доходя столицы Франции, норманны сноровисто вытащили свои суда из воды и поволокли их посуху, обходя город, на расстояние более полукилометра, потом опять спустили на воду выше Парижа и проследовали далее по Сене для захвата города Шампани. Парижане с удивлением взирали на это зрелище, и западный летописец упоминает о нем, как невероятном и неслыханном событии. Хотя, как мы сейчас знаем, у северных народностей, в том числе и наших предков – русов-славян, это было обычным явлением – перетаскивать лодки посуху – через волоки, чтобы сократить путь.