Книга Соглядатай - Мэри Хиггинс Кларк

Пэт молча кивнула. Она попыталась представить, что кто-нибудь из слуг обращается к Чарлзу и Веронике так же фамильярно и столь же беспечно воспринимает выговор, и не смогла. Чем же объяснить такие непринужденно-дружеские отношения между Абигайль Дженнингс и ее буйволоподобным шофером?

Пэт решила во что бы то ни стало раскрыть эту тайну.

Глава 4

Тоби ловко вел серый «кадиллак» по переполненным улицам, в сотый раз проклиная адские мучения, на которые обрекает водителя вечерний Вашингтон. Туристам во взятых напрокат автомобилях невдомек, что на многих вашингтонских улицах с четырех пополудни вводится одностороннее движение, и они устраивают веселую жизнь всякому порядочному парню, вынужденному крутить баранку в это время суток.

Тоби посмотрел в зеркало заднего вида и остался доволен. Эта Патриция Треймор — то, что надо. А ведь потребовались усилия трех человек — его самого, Фила, Пелхэма, — чтобы уговорить Эбби дать согласие на эту программу. И теперь Тоби Горгон чувствовал даже большую, чем обыкновенно, ответственность за результат эксперимента.

Конечно, Эбби нельзя винить за ее сегодняшнюю нервозность. Сейчас лишь один шаг отделяет ее от того, к чему она стремилась всю жизнь, — немудрено, что бедняжка нервничает. Тут глаза Тоби встретили в зеркале взгляд Пэт. До чего обаятельная улыбка у этой девчонки! Он слышал, как Сэм Кингсли рассказывал Абигайль, что Пэт Треймор обладает даром вызывать людей на откровенность. Наверное, так и есть — ее собеседники и сами не замечают, как начинают выбалтывать то, чем не собирались делиться ни с одним человеческим существом.

Пэт размышляла, какой подход нужен к Тоби, и решила, что лучше действовать прямо. Когда машина остановилась у светофора на авеню Конституции, девушка подалась вперед.

— Тоби, должна признаться, в первый миг я решила, что ослышалась, когда вы посоветовали сенатору не выпрыгивать из юбки, — начала она, улыбнувшись.

Шофер с усмешкой посмотрел ей в глаза.

— Да, зря я ляпнул это. Вообще-то обычно я себе такого не позволяю. Но Эбби здорово переволновалась из-за этой вашей программы, да еще нужно идти на голосование, а там репортеры облепят ее и примутся выспрашивать, отчего она не была на обсуждении вместе с другими деятелями своей партии. Вот я и решил, что, если она на минутку расслабится, это пойдет ей на пользу. Только не поймите меня превратно: я очень уважаю сенатора. И не беспокойтесь насчет взбучки, которую она мне устроила, — Эбби забудет о ней через пять минут.

— Вы вместе выросли? — осторожно полюбопытствовала Пэт.

Зажегся зеленый свет, и машина плавно двинулась вперед. Тоби ловким маневром перестроился на правую полосу перед микроавтобусом и только после этого ответил:

— Ну, это не совсем так. Все детишки в Эйпл-Джанкшене ходят в одну школу — за исключением, конечно, тех, кто посещает приходскую. Но Эбби на два года старше меня, так что в одном классе мы никогда не учились. Потом, когда мне исполнилось пятнадцать, я начал подрабатывать садовником в богатой части города. Наверное, Эбби рассказала вам, что жила в доме Сондерсов.

— Да.

— А я работал на той же улице, поблизости от их дома. Однажды я услышал крик Эбби. Старый придурок из дома напротив вбил себе в голову, что ему нужна сторожевая собака, и купил немецкую овчарку. Ну и зверюга была, скажу я вам! Ну так вот, этот кретин оставил калитку открытой, а собака выскочила на улицу в тот момент, когда Эбби вышла из дому. Овчарка бросилась прямо на нее...

— И вы ее спасли?

— Конечно. Я закричал и отвлек внимание псины. Жаль только, что сдуру я бросил грабли; собака едва не разорвала меня в клочья, прежде чем я добрался до ее шеи. Ну а потом, — в голосе Тоби зазвучала гордость, — потом сторожевой собаки не стало...

Пэт незаметно вынула из сумки диктофон и нажала кнопку записи.

— Теперь я понимаю, почему сенатор испытывает к вам такие теплые чувства, — прокомментировала она. — Японцы считают, что, спасая человеку жизнь, мы берем на себя ответственность за его дальнейшую судьбу. Как, по-вашему, это верно? Судя по вашим словам, вы считаете себя причастным к жизни Абигайль.

— Не знаю, что и сказать... Может быть, ваши японцы и правы, а может, все дело в том, что она сбрасывает передо мной свое высокомерие. — Тут машина остановилась. — Извините, мисс Треймор. Мы должны были проскочить этот светофор, но тип, который едет впереди, читает уличные указатели.

— Ничего страшного. Я не тороплюсь. Так сенатор сбрасывает перед вами высокомерие?

— Я сказал — «может быть». А вообще-то забудьте эти слова. Сенатор не любит, когда я треплю языком об Эйпл-Джанкшене.

— Держу пари, она сама охотно рассказывает о том, как вы ее спасли, — задумчиво проговорила Пэт. — Могу представить, что испытала бы я, если бы на меня напала собака, а кто-то встал между нами.

— О, Эбби была благодарна, будьте уверены! У меня была разодрана рука, и она обмотала ее своим свитером, а потом потащила меня к врачу и даже хотела остаться со мной, пока меня зашивали. После этого она стала моим другом на всю жизнь.

Тоби оглянулся на пассажирку.

— Другом, — повторил он с ударением, — не подружкой. Эбби не из моей лиги. Да вы, наверное, и сами это заметили. Даже намека никогда не было на что-то такое. Просто временами она приходила в сад, где я работал, и мы болтали. Она ненавидела Эйпл-Джанкшен, как и я. А когда я завалил английский, она стала со мной заниматься. У меня никогда не хватало мозгов на книжки. Покажите мне любую машину — я разберу ее на части и вновь соберу за две минуты, но не просите меня разобрать предложение!

Ну а потом Эбби поступила в колледж, а я переселился в Нью-Йорк и женился. Только ничего хорошего из этого не вышло. Я взялся перевозить наркотики для одного букки[1]и едва не влип. Потом устроился шофером к гомику из Лонг-Айленда. К тому времени Эбби вышла замуж, ее муж стал конгрессменом. Однажды я прочел в газете, что она попала в аварию, потому что их шофер был пьян. И я подумал: «Какого черта!» Я написал ей, и через две недели ее муж взял меня на работу. Это случилось двадцать пять лет назад. Ну, мисс Треймор, какой у вас номер дома? Мы уже на Эн-стрит.

— Три тысячи, — ответила Пэт. — Угловой дом в конце следующего квартала.

— Угловой?.. — здоровяк водитель был явно ошеломлен, и ему не удалось этого скрыть.

— Да, а что?

— Я часто возил туда Эбби и Вилларда Дженнингса на вечеринки. Дом тогда принадлежал одному конгрессмену по имени Дин Адамс. Он застрелил жену и покончил с собой. Вы не слышали об этом?

Пэт, надеясь, что ее голос звучит спокойно, ответила:

— Дом снял адвокат моего отца. Он упоминал, что много лет назад там произошла трагедия, но в подробности не вдавался.