Книга Мы еще встретимся с тобой - Мэри Хиггинс Кларк

Звонила Молли.

— Филип, у меня хорошие новости. Помните, я говорила, что Фрэн Симмонс, которая была среди журналистов у ворот тюрьмы сегодня утром, училась со мной в одном классе?

— Помню. С вами все в порядке, Молли? Вам ничего не нужно?

— Нет, все хорошо. Филип, Фрэн Симмонс приедет ко мне завтра. Она хочет провести расследование смерти Гэри для шоу «Настоящее преступление», над которым она работает. Как вы думаете, не поможет ли она доказать каким-то образом, что в доме в тот вечер был кто-то еще?

— Молли, прошу вас, забудьте об этом.

Повисло молчание, а когда Молли заговорила снова, ее тон совершенно изменился.

— Я знала, что не дождусь от вас понимания. Но ничего страшного. До свидания.

Филип Мэтьюз не только услышал, но и почувствовал, как она положила трубку. Опуская свою трубку на рычаг, он вспомнил, как много лет назад один капитан из «зеленых беретов» решил сотрудничать с писателем, понадеявшись, что тот поможет доказать его непричастность к убийству жены и детей. Но на процессе писатель стал главным свидетелем обвинения.

Мэтьюз подошел к окну. Его офис располагался в нижней части Манхэттена, из окон открывался вид на Нью-Йоркскую гавань и статую Свободы.

«Молли, если бы обвинителем на процессе выступал я, то обвинил бы тебя в предумышленном убийстве, — сказал Филип самому себе. — Эта программа уничтожит тебя, если репортерша начнет копать. Она выяснит только то, что ты еще легко отделалась».

О господи, подумал он, ну почему Молли не может признать, что в тот вечер под воздействием стресса просто потеряла над собой контроль?

7

Молли обнаружила, что ей очень трудно поверить в то, что она наконец дома, и еще труднее осознать, что она отсутствовала пять с половиной лет. Оказавшись на крыльце, она дождалась, пока уедет адвокат, только потом открыла сумочку и достала ключ. Входная дверь была из красивого темного красного дерева с боковой панелью из бронированного стекла.

Оказавшись внутри, Молли бросила на пол дорожную сумку, закрыла дверь и привычно нажала каблуком кнопку, автоматически опускающую засов. Потом она медленно прошла по комнатам, провела рукой по спинке дивана в гостиной, в столовой прикоснулась к серебряному чайному сервизу, принадлежавшему еще ее бабушке, буквально заставляя себя не вспоминать о тюремной столовой, выщербленных тарелках, безвкусной еде. В доме все было таким знакомым, но почему-то она чувствовала себя чужой.

Молли прислонилась к косяку у входа в кабинет, заглянула внутрь, снова удивилась, что комната совсем не похожа на ту, что была при жизни Гэри. Исчезли панели красного дерева, массивная мебель и памятники колониальной культуры, которые он с таким трудом добывал. Обтянутые ситцем диван и кресла казались слишком женственными, чужеродными, неуместными.

И тут Молли сделала то, о чем мечтала все пять с половиной лет. Она поднялась наверх в большую спальню, разделась, достала из шкафа уютный пушистый домашний халат, который так любила, вошла в ванную и открыла кран джакузи.

Она опустилась в горячую, ароматную, бурлящую воду и лежала до тех пор, пока снова не почувствовала себя чистой. Молли облегченно вздохнула, напряжение стало постепенно уходить. Она сняла полотенце, нагревшееся на радиаторе, и завернулась в него, наслаждаясь теплом.

Потом Молли опустила шторы и легла в постель. Она закрыла глаза, слушая, как настойчиво стучит в стекло мокрый снег. Незаметно она уснула, вспоминая о ночах в тюрьме, когда каждый день обещала себе, что этот момент настанет, что она снова окажется в уединении собственной спальни, под уютным одеялом, утопая головой в мягкой подушке.

Молли проснулась, когда время обеда давно миновало. Она быстро встала, сунула ноги в шлепанцы, накинула халат и спустилась на кухню. Чай и тосты, решила она. На этом она сможет продержаться до ужина.

С чашкой горячего чая в руке она позвонила родителям, как и обещала.

— Со мной все в полном порядке, — твердо сказала Молли. — Да, оказаться дома — это чудесно. Нет, честное слово, мне нужно побыть одной какое-то время. Не слишком долго, но все-таки.

Затем Молли прослушала сообщения на автоответчике. Пока она спала, звонила Дженна Уайтхолл, ее лучшая подруга. Кроме родителей и адвоката, только ей Молли разрешила навещать себя в тюрьме. Дженна сказала, что хотела бы заглянуть вечером, ненадолго, просто поздороваться. Она просила Молли перезвонить, если та не возражает против ее появления.

Нет, сказала себе Молли, не сегодня. Ей не хочется никого видеть, даже Дженну.

Молли посмотрела шестичасовые новости по каналу НАФ, надеясь увидеть Фрэн Симмонс.

Когда программа закончилась, Молли позвонила на студию, поговорила с Фрэн и предложила свое участие в программе «Настоящее преступление».

Затем Молли позвонила Филипу. Его очевидное неодобрение не было неожиданным, и она постаралась не принимать его слова близко к сердцу.

Переговорив с Мэтьюзом, Молли поднялась наверх, переоделась в свитер и слаксы. Несколько минут посидела перед зеркалом, изучая свое отражение. Волосы чересчур отросли, их надо бы подстричь. Может быть, немного осветлить? Когда-то они были золотисто-белокурыми, а за последние годы потемнели. Гэри всегда шутил, что все женщины в городе были уверены: здесь не обошлось без помощи парикмахера, настолько изумительного оттенка были волосы его жены.

Молли встала и подошла к стенному шкафу. В течение часа она внимательно просматривала свои вещи, откладывая в сторону то, что никогда больше не наденет. При виде некоторых нарядов на ее губах появлялась улыбка. Вот бледно-золотые платье и жакет, она надевала их на новогоднюю вечеринку в загородном клубе в тот самый год. Вот черный вельветовый костюм, который Гэри увидел в витрине «Бергдорфа» и настоял, чтобы она его примерила.

Когда Молли узнала, что ее выпускают, то передала миссис Барри список продуктов, которые следовало купить. В восемь вечера Молли спустилась вниз и принялась готовить ужин, о котором мечтала несколько недель: зеленый салат с бальзамином и уксусом, хрустящий итальянский хлеб, подогретый в духовке, легкий томатный соус к спагетти и бокал кьянти.

Приготовив все, Молли села в уголке для завтрака, уютном местечке, выходившем на задний двор. Она ела медленно, наслаждаясь спагетти, свежим хлебом и салатом, чувствуя бархатистую нежность вина, и смотрела в темный двор, радуясь приближению весны, до которой осталось всего несколько недель.

Цветы распустятся поздно, подумала Молли, но скоро набухнут почки. Это она себе тоже обещала. Снова заняться садом, почувствовать землю, теплую и влажную, наблюдать за тюльпанами, когда они раскрасят сад гаммой невероятных оттенков. И надо снова посадить бальзамин у каменной стены.

Молли медленно ужинала, наслаждаясь тишиной, так отличавшейся от постоянного гула в тюрьме. Убрав все на кухне, она прошла в кабинет и села там в темноте, обхватив колени руками. Она прислушивалась, надеясь уловить тот самый звук, который в вечер смерти Гэри подсказал ей, что в доме посторонний. Почти шесть долгих лет этот звук преследовал ее в ночных кошмарах, знакомый и одновременно незнакомый. Но она ничего не услышала. Только ветер завывал на улице да тикали часы.